Меотская традиция в воинской паноплии (Абхазии) достаточно явно начинает проявляться с конца V в. до н.э. в оружие и конском снаряжении. В наступательном вооружении к меотской традиции мы можем отнести меотские мечи без перекрестия, которые встречены в Гуадиху (п.1, 8 ), на Сухумской горе, Алексеевском ущелье, погребениях раннеэлинистического времени из Нижней Эшеры, Агудзеры и Ахул-Абаа (1940 г.) [Трапш, 1969, с.250, таб.XXXIII, 1,2; Воронов, 1975, рис.5, 15, 19-22, 25; Шамба, 1972, с.110, табл.I, 19; Воронов, 1979, табл.26,18; Шамба, 2000, табл.82, А]. Меотский меч проникает вглубь Восточного Причерноморья, где он встречен в элитных воинских погребениях раннеэлинистического времени в Вани (погребение 9) и Даблагоми (погребение под черепичным перекрытием) [Вани I, рис.174; Толордава, 1977, рис.1].
Впервые мечи "синдо-меотского типа" были выделены К.Ф.Смирновым, который предполагал их происхождение от закавказских кинжалов [Смирнов, 1980, с.38-45]. На материалах меотских памятников Закубанья мы постарались доказать, что это местная прикубанская категория оружия, происходящая от мечей скифского облика [Эрлих, 1991]. Выделяется ряд переходных форм, наиболее выразительным из которых является меотский меч из Уляпского могильника (к.7, п.18 ) в верхней части которого гравировкой нанесено изображение "бабочковидного" перекрестия скифского меча [Лесков и др.2005, с.119, рис.56, 3]. Встреченные в Абхазии меотские мечи относятся к разным подотделам и типам меотских мечей с брусковидным навершием (отдел I), нашей классификации [Эрлих, 1991, с. 77-82], которые находятся в хронологических пределах конец V-начало III вв. до н.э. На основании этого мы можем предполагать, что в военном деле Древней Абхазии шли процессы аналогичные происходящим в меотской археологической культуре, которые вызвали к жизни более простой в изготовлении и более длинный меч, предназначенный для ведения боя с коня.
Изменения, происходящие в конском снаряжении в это же время, также связаны с меотской культурой. На смену местной традиции удил с жесткоскрепленными псалиями приходят уздечные наборы, явно имеющие свое происхождение в Прикубанье. Это железные петельчатые удила с крестовидными "строгими" насадками, которые в IV в. до н.э. широко представлены в памятниках Юга России. В Абхазии они встречены в районе р.Хипста, у Агудзеры, в конском погребении на поселении Ахул-Абаа, на городище Гюэнос [Воронов, 1975, рис.9, 4-6; 11, 1-5; Воронов, 1991, с.231, рис. 6 1,9]. Фрагмент подобных удил обнаружен и на поселении Гюэнос (раскопки М.Б.Барамидзе, 1977 г.) [Эрлих, 2004, с. 159, рис.1, 1]. Встреченные с этими удилами псалии бронзовые, S-овидной и Г-образной формы, также имеют множественные аналогии в меотской культуре IV в. до н.э. Особенно это показательно для Г-образных псалиев с лопастями, выполненными в "елизоветинском" стиле прикубанского зооморфного искусства. Такие псалии происходят из Алексеевского ущелья, устья р.Келасури, Гюэноса [Воронов, 1975, с.228 рис.9, 3, 15,16; с.230, рис.10, 11, 12; Шамба С.М., 1988, Таб. ХIХ, 8,9; XX, 2, 3; XXI, 2,3; XXII, 2,3,5]. Помимо псалиев прикубанское происхождение имеют многочисленные налобники, наносники и бляхи, встреченные вместе с конскими жертвоприношениями Гюэноса и Ахул-Абаа, и в других пунктах [Эрлих, 2004, с. 172]. Вероятно, часть их была произведена непосредственно в Прикубанье, однако, не исключается и местное производство уздечных принадлежностей в духе кубанских художественных традиций [Эрлих, Шамба, 2006]. В отличие от меотских мечей, случаи встречи деталей уздечных принадлежностей прикубанских типов к юго-востоку от Абхазии нам не известны.
http://www.arcaucasica.ru/index.php3?pa ... ar_antique