Квинтилий Вар писал(а):Во-первых, "провокатор" - это термин не из охранной, а из революционной терминологии. В революционной среде "провокаторами" называли осведомителей царской полиции, - в охранном же отделении их называли "секретными сотрудниками". Сам термин "провокатор" содержал в себе обвинение: дескать, царская полиция использует своих агентов для совершения преступлений. В действительности участие секретных сотрудников в преступной деятельности было запрещено законом, и с юридической точки зрения никаких "провокаторов" среди них не было. Конечно, некоторые сотрудники нарушали закон, но это было не правило, а исключение. Закон запрещал также вербовать в секретные сотрудники представителей духовного сословия, к которому относился Гапон.
Во-вторых, Гапон не мог быть быть "провокатором" уже потому, что не состоял и не внедрялся ни в какие революционные организации. Гапон был приглашён Зубатовым на роль организатора рабочих собраний - подконтрольных полиции профсоюзов, задачей которых было отвлекать рабочих от политической борьбы. Такие профсоюзы создавались во всех крупных городах России. Рабочим объясняли, что они добьются улучшения своего положения не путём борьбы с самодержавием, а путём экономической взаимопомощи и борьбы с капиталом. Для руководства этими профсоюзами были нужны толковые организаторы, а поскольку сами полицейские не могли тратить время на чтение лекций рабочим, для этого приглашались люди со стороны - профессора, священники и т. д. В самом приглашении Гапона на роль лектора не было ничего необычного: Зубатов приглашал священников и раньше. В частности, в Москве лекции рабочим читал епископ Парфений, в Петербурге - протоиерей Философ Орнатский и другие. Что же касается революционеров, то вплоть до января 1905 года у Гапона не было с ними никаких связей. Так что версия о том, что он был "завербован" полицией и исполнял роль её "агента" - это такой же миф, как и миф о "провокации" 9 января.
Что касается обвинения, будто Гапон не сделал ничего для предотвращения кровопролития, то оно несправедливо. В действительности именно он сделал всё, чтобы его предотвратить. Организовав шествие к царю, он принял все меры, чтобы это шествие было мирным и не переросло в массовые беспорядки. На митингах он требовал от рабочих поклясться, что они не возьмут с собой никакого оружия, даже перочинных ножей, - и они исполнили эту клятву. Накануне 9 января Гапон встретился с представителями революционных партий и убедил их не выбрасывать красных флагов и не кричать "долой самодержавие" - и они тоже исполнили своё обещание. Самому царю Гапон написал 8 января письмо, в котором предупреждал, что рабочие идут к нему мирно и если прольётся кровь, то вина за это падёт на царя. И не вина Гапона, если все эти меры оказались бесполезными. Что ещё он мог сделать? Отменить шествие? Этого он тоже не мог, потому что движение приняло стихийный характер, и если бы он не пошёл во главе рабочих, вместо него пошёл бы кто-нибудь другой. Нет, действия Гапона 9 января были вполне безупречны, и если кто и несёт ответственность за кровопролитие, то не он, а те чиновники, которые приняли безумное решение стрелять в безоружный народ.
Могу только присоединиться к совету коллеги Лемурия почитать побольше,который он дал в мягкой форме.
Вот как определял термин провокация (провокатор) советский словарь иностранных слов:"провокация - это предательские действия тайных агентов полиции, проникших в революционные организации с целью информирования политической полиции о деятельности революционеров, выдачи полиции лучших работников, а также с целью вызова революционных организаций на такие действия, которые ведут к их разгрому"
Теперь о том как и кого называли в Охранном отделении. Об этом мы знаем из инструкции по организации и ведению внутренней агентуры Московского Охранного отделения:"Состав агентуры пополняется лицами, непосредственно входящими в какие-либо преступные организации, или прикосновенными к последним, или же лицами, косвенно осведомленными о внутренней деятельности и жизни, хотя бы даже отдельных членов преступных сообществ. Лица, состоящие членами преступных сообществ и входящие в постоянный состав такой агентуры, называются - "агентами внутреннего наблюдения" или "секретными сотрудниками".
Лица, которые хотя и не входят в преступные организации, но, соприкасаясь с ними, постоянно содействуют делу розыска, исполняя различные поручения и доставляя для разработки материал по деятельности партии, в отличие от первых носят название "вспомогательных агентов". Лица, доставляющие сведения, хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое указание на то или
другое революционное предприятие или выступление какого бы то ни было сообщества, называются "штучниками"."
По поводц запрещения законом участия в преступной деятельности,как вы выразились читаем в той же инструкции:
"7) Без ведома заведывающего агентурой сотрудник не должен принимать к себе на хранение литературы, оружия, бомб, взрывчатых веществ и проч., а также предоставлять свою квар тиру для сходок,
собраний, и давать свой адрес для явок" Комментарии нужны?
По поводу того насколько в ходу этот термин был в самом Охранном отделении,а не только у революционеров,как полагаете вы,приведу в пример небезизвестную записку Васильева "О провокационной деятельности некоторых розыскных деятелей.";"....провокационные приемы все же имели довольно широкое применение в розыске, что происходило благодаря снисходительному отношению к такому злу не департамента, в лице Особого отдела, а высшего начальства, в лице директора департамента и товарищей министра внутренних дел, ведавших департаментом. Подобное попустительство проявлялось в особенности в отношении „корифеев“ розыска, сделавших блестящие карьеры почти исключительно благодаря применению провокации в целях создания „блестящих“ же дел. Должно оговорить, что попустительство это было, так сказать, молчаливым, в противоположность явному покровительству провокации, оказывавшемуся во времена Зубатова. Выражалось „молчаливое“ попустительство тем, что лица, даже изобличенные в применении провокационных приемов, не предавались суду, а лишь перемещались на другие должности, и только в исключительных случаях делались попытки к удалению их со службы (иногда с назначением „добавочной“ пенсии из секретных сумм департамента, о чем будет упомянуто ниже).
.....Громадным материалом, заключающимся в делах бывшего Департамента полиции , и показаниями соответствующих служащих в розыскных органах можно установить провокационную деятельность нижеследующих лиц: генерала Герасимова, генерала Комиссарова (бывший друг Герасимова и женатый на разведенной жене последнего, служившей, как говорят, сотрудницей в Харьковском охранном отделении под его, Герасимова, начальством; по-видимому, эта сотрудница и положила своими сведениями начало карьере Герасимова). Комиссаров слишком известен, чтобы останавливаться на нем подробно. Можно лишь упомянуть, что едва ли не он является инициатором расстрела из пулеметов во время последних событий в Петрограде. Во всяком случае, он хвастался своим значением при Протопопове и говорил, что его хотели назначить „диктатором“ Петрограда на 14 февраля, когда ожидались грозные выступления народа.
Затем идет полковник Заварзин, бывший начальник Варшавского и Московского охранных отделений и Одесского жандармского управления. Особенно преступна деятельность Заварзина в Варшаве, где он положил основание системе „выбивать“ показания от арестованных и тотчас же производить ликвидацию по этим показаниям, а зачастую и самих „откровенников“ (как он называл свои жертвы) , причем ликвидации производились, как говорят, иногда путем расстрела указанных „откровенниками“ лиц, а также и самих „откровенников“, по миновании в последних надобности.
.....Нельзя не упомянуть и об особом типе провокаторов, так называемых „в силу усердия не по разуму“. К таким можно отнести бывшего начальника Костромского губернского жандармского управления (ныне Симбирского) генерала Бабушкина, который, в целях отличиться, занимался при помощи „агентуры“ чинов общей полиции фабрикацией бомбы; полковник Николаев (ныне в контрразведке морского Генерального штаба), который в бытность начальником Пензенского губернского жандармского управления „сорганизовывал“ учащуюся молодежь. !
Таким образом видно,что термин был в обороте не только у революционеров. Более того,мы можем вспомнить,что Добровольский создал "институт провокаторов"
Вот что пишет о его методах работы П.Е.Щеглов:"Жандармы, сыщики, сотрудники при Добровольском были второстепенными актерами, которыми он распоряжался, как марионетками, по своему усмотрению. Дьявольскую мысль - заставить путем экспроприации революционного характера буржуазию отстать от революционного движения - Добровольский провел с изумительным успехом: ежедневные взрывы бомб, ограбление контор и магазинов, нападение на инженеров и мастеров сделали то, что либеральная буржуазия бросилась от революции в объятия полиции: партийные работники только удивлялись, откуда в Петербурге появилось до 500 шаек бомбистов, террористов и пр., не зная тогда, что большая часть экспроприации организуется Статковским при молчаливом (и только ли молчаливом?) одобрении начальства. Безусловно было не случайностью то, что экспроприации у „левых“ проходили почти всегда удачно и, наоборот, попытка устроить экспроприацию у какого-нибудь „правого“ фабриканта проваливалась: в разгар экспроприации являлась полиция, арестовывавшая бомбистов, и в значительной степени ответственность за это лежит на Добровольском, ведь не мог же он не знать, что экспроприации подготовлялись сотрудниками охранного. Не мог не знать Добровольский и о тех приемах, к которым прибегали на допросах в охранном с целью вынудить показание; я не буду говорить о мелочах, о том, что там не кормили по целым дням, что на допросах не давали воды, но ведь при этом часто ругали, били (особенно экспроприаторов, политических били редко - боялись огласки), вся система допросов была основана на преступлении - допрос велся один на один, без участия юристов, даже без участия простого свидетеля; вследствие этого допросы в охранке являются у всех арестованных самым ярким фактом из их заключения; нигде и никогда так не издевались над правдой, как при допросе в охранном: бумаги, показывающие невиновность арестованного, исчезали из дела, подкладывались бумаги чужие, делались личные ставки с переодетыми филерами, якобы „рабочими“. Никаких жалоб на охранное нельзя было принести: все жалобы возвращались с пометкой - „дело прекращено за нерозыском обвиняемого, который, по справкам адресного стола, выехал в Москву“. Добровольский должен был знать „ужасы охранки“, но он не принимал мер к их прекращению, как не прекращал того, что многие чины охранки (в том числе и сам фон Коттен) брали взятки за „благонадежность“."
По поводу Гапона найдете небезинтересные факты у того же Щеглова.
Непонятна ваша попытка обелить Гапона.