Эпоха Возрождения

[Гость]

И даже, если было так, как Вы говорите, то значит Вы согласны с тем, что мусульмане оказали влияние на Возрождение!

[Филэллин]

Жоржа Минуа - совсем не современник данных событий, ссылок на источник не дал - вы уверены, что мы можем ему доверять?

[Гость]

Жоржа Минуа - совсем не современник данных событий, ссылок на источник не дал - вы уверены, что мы можем ему доверять?

Думаю можно доверять доктору исторических наук, доктору филологических наук, преподавателю истории в лицее Э.-Ренан де Сен-Бриек.

[Филэллин]

А я думаю, что в данном случае можно и проверить.

[Гость]

А я думаю, что в данном случае можно и проверить.

Пожалуйста, проверяйте! Ведь, это Вы пытаетесь меня опровергнуть!

[Winnie]

И даже, если было так, как Вы говорите, то значит Вы согласны с тем, что мусульмане оказали влияние на Возрождение!

По моему, тут с этим никто и не спорит. Спор идет о СТЕПЕНИ влияния. Разумеется, что постоянное военное давление ускорило СОБСТВЕННОЕ развитие Европы, сыграло роль катализатора, но не более того. Обратный пример мы видим в Японии, которая в условиях изоляции (в том числе и от внешних завоевателей) отстала от мира на 350 лет.

[Lusor]

Да здесь нечего доказывать, не было бы никакой Эпохи Возрождения без исламской культуры! А вам доказывать бессмысленно, т.к. Вы пытаетесь опровергнуть все своими догадками.

TOLISH, пока что это Вы ссылаетесь все больше на научно-популярную литературу. Я дал Вам ссылку на статью, специально посвященную этому вопросу, в которой на основании источников доказывается, что: деятели Возрождения арабского в большинстве своем не знали; те, кто его изучали, делали это довольно поверхностно; в своих библиотеках они держали не более дюжины арабских рукописей, да и то многие их этих рукописей имели отношение к библеистике; такой необходимой вещи, как арабского словаря, не создавали с 11 века еще в течение как минимум пятисот лет; Римская Церковь интересовалась арабским более с миссионерскими целями. Итак, ЗНАЧИТЕЛЬНОГО влияния на культуру Возрождения арабской было просто нечем оказать. Сколько в русском обществе 19-го века было людей, знающих, предположим, фарси или китайский? Они были, но на этом основании заявлять о том, что без китайцев не было бы Достоевского... сами понимаете...

Так что, Winnie абсолютно прав. Влияние если и было, то было оно косвенным. Впрочем, чтобы быть до конца справедливым, можно предположить следующее: деятели Возрождения, как правило, получали хорошее схоластическое образование; Данте в определенных кругах известен не меньше Фомы Аквинского. И поскольку влияние арабской философии на схоластику бесспорно, то можно говорить и о косвенном (не прямом и не определяющем!) влиянии арабской культуры на культуру Возрождения.

Да, Филэллин, Жоржа Минуа надо будет проверить... если только это снова не была ссылка на Минуа в сочинении Зарринкуба

[Гость]

Но разумеется, достижения арабского мира перенимались европейцами и, прежде всего, умельцами из оккупированных или приграничных стран, но здесь они уже вполне переосмысливались "под себя".

Никто и не говорит о том, что европейцы скопировали произведения арабов! Я утверждаю лишь то, что "достижения арабского мира перенимались европейцами" и понятно (как это сделали, в свою очередь, арабы, переняв греко-римскую культуру, "переосмысливались "под себя"") "переосмысливались "под себя"".

[Гость]

в своих библиотеках они держали не более дюжины арабских рукописей

Этого разве мало для того, чтобы оказать влияние на их работы.

Римская Церковь интересовалась арабским более с миссионерскими целями.

Я привел Вам пример Сильвестра II, которого за эти "миссионерские цели"(:lol:) обвинили в колдовтсве.

Сколько в русском обществе 19-го века было людей, знающих, предположим, фарси или китайский? Они были, но на этом основании заявлять о том, что без китайцев не было бы Достоевского... сами понимаете...

Две несравнимые вещи!

Да, Филэллин, Жоржа Минуа надо будет проверить... если только это снова не была ссылка на Минуа в сочинении Зарринкуба

Очень смешно...

[Lusor]

Этого разве мало для того, чтобы оказать влияние на их работы

Теоретически - вполне достаточно. Практически - следов определяющего влияния этих рукописей на Джорджо Валла наукой не найдено. Если Вы таковые обнаружите - выкладывайте. Пока что все это больше гадание на кофейной гуще: а не оказали ли шесть арабских рукописей значительного влияния на отдельно взятого гуманиста? не стал ли арабский мир истоком Возрождения?

Я привел Вам пример Сильвестра II, которого за эти "миссионерские цели"() обвинили в колдовтсве.

Пока что не нашел ничего толкового по Сильвестру ΙΙ. Но если даже мы и допустим, что он всецело находился под арабским влиянием - все равно этот случай является изолированным, а не характерным для эпохи (тем более, что он жил вообще в конце десятого века).

Две несравнимые вещи!

Хорошо. Вот Вам пример из античных времен: римляне очень многим в техническом и культурном отношении обязаны этрускам. Но Вергилий или Плавт - явление, не имеющее никакого отношения к этрускам. Просто Плавт, Вергилий и деятели Возрождения были ориентированы на греческий материал. Все остальное - явления побочные.

[Гость]

Прошу прощения: долго отсутсвовал на форуме! Это было вызвано тем, что меня выгнали с форуме из-за недорозумений!
А теперь вернемся к нашему вопросу!

TOLISH, пока что это Вы ссылаетесь все больше на научно-популярную литературу. Я дал Вам ссылку на статью, специально посвященную этому вопросу

Даю Вам ссылку на другую статью "Аспекты влияния ислама на науку и образование христианского Запада" http://www.islamua.net/islamua/islam_ua ... ects.shtml.
А так как Вам так хотелось Литературы процитирую (если так можно сказать) литературу:
"1. P. Duhem: Medieval Physics, in R. Palter edition: Toward Modern Science; The Noonday Press; New York; 1961; vol 1; pp 141-159; Quote at p 141; This article is reprint from `Physics, history of, Catholic Encyclopedia, XII (1911), pp 47-52.

2. Manchester Metropolitan University 27 October 01.

3. See for instance: D.J. Geanakoplos: Medieval Western Civilisation, and the Byzantine and Islamic Worlds, D.C. Heath and Company, Toronto, 1979.
W. Durant: The age of faith, Simon and Shuster, New York; 6 th printing; 1950.
G. Sarton: Introduction to the History of Science; In 3 vols; the carnegue Institution of Washington; Baltimore, 1927-1947.

4. Sir Thomas W. Arnold: Muslim Civilisation during the Abbasid Period; in The Cambridge Medieval History, Cambridge University Press, 1922 (1936 reprint): Vol IV: Edited by J.R. Tanner, C.W. Previte; Z.N. Brooke, 1923. pp 274-298; at p. 279
Sir John Glubb: A Short History of the Arab Peoples; Hodder and Stroughton, 1969; p.207

5. Sir John Glubb: A Short History of the Arab Peoples; Hodder and Stroughton, 1969, p.289

6. J.W. Draper: A History of the Intellectual Development of Europe; 2 vols: London, 1875; revised ed; vol 2;p.42.

7. G.M. Wickens: "What the West borrowed from the Middle East", in Introduction to Islamic Civilisation, edited by R.M. Savory, Cambridge University Press, Cambridge, 1976. pp 120-5. At p. 120

8. Maria Rosa Menocal: The Arabic Role in Medieval Literary History, University of Pennsylvania, 1987; p.63.

9. I.R. and L.L. Al Farugi: the Cultural Atlas of Islam; McMillan Publishing Company New York, 1986. p.232.

10. C.H. Haskins: the Renaissance of the twelfth Century, Harvard University Press, 1927: 32-4.

11. J.V. Draper: A History: vol I; op cit; p.412

12. J.V. Draper: A History, op cit, vol II, p.40

13. S.P. Scott: History; op cit; p.26

14. F.B. Artz: the Mind of the Middle Ages; Third edition revised; The University of Chicago Press, 1980. pp 148-50

15. A.L. Udovitch: Urbanism; in the Dictionary of the Midle Ages; vol 12; pp 306-10. at p.310

16. A. Watson: Agricultural Innovation in the early Islamic World; Cambridge University Press; 1983. p.117.

17. AL-Duri: Tarikh al-Irag; Baghdad; 1948 pp; 26.28

18. Yagupt: Muaajam al-Buldan; vol iv; p.787.

19. R.Ettinghausen: the Islamic garden; edt by E.B. Macdougall and R.Ettinghausen; p.5

20. W.Heyd: Geschichte des Levantehandels im Mittelalter ,1879 p. 104 ff. Fr edt: W. Heyd: Historie du commerce du Levant au Moyen Age; Leipzig; 1885-6; reedit; Amsterdam 1967.

21. F.Braudel: Grammaire des Civilisations; Flammarion, Paris; 1987.

22. S.P.Scott: History of the Moorish Empire; in 3 vols; The Lippincot Company; Philadelphia; 1904. Vol II; p. 223

23. J. Drapper: History, Vol II; op cit; p.230:

24. S.P.Scott: History; op cit; Vol 3; pp 520-2

25. S.P.Scott: History; op cit; Vol 1; p.339.

26. Sanchez Albornoz, C. L'Espagne Musulmane, French translation of earlier Spanich version, Paris, 1985.

27. C.H. Haskins: the Rise of Universities: New York, Henry Holt and Company, 1923:p.3

28. J.V. Thompson: Introduction of Arabic science into Lorraine in the tenth Century,"Isis 12 (1929): 187-91
M.C. Welborn: " Lotharingia as a center of Arabic and scientific influence in the eleventh century", Isis 16 (1931): 188-99

29. R. Briffault: the Making of Humanity, George Allen and Unwin Ltd, London 1928;p.207

30. H. Harant and Y. Vidal: La medecine Arabe et Montpellier; pp. 60-85; In Cahiers de Tunisie; vol 3.
D.Campbell: Arabian medicine, and its influence on the Middle Ages; Philo Press; Amsterdam;1926; reprinted 1974.

31. R. Allen: Gerbert Pope Silvester II; The English Historical Review: 1892: pp 625-68

32. D. Metlitzki: The Matter of Araby in Medieval England, Yale University press,1977.
C. Burnett: The Introduction of Arabic Learning into England. The Panizzi Lectures, 1996. The British Library, London, 1997.

33. W.M. Watt: The Influence of Islam on Medieval Europe, Edinburgh University Press, 1972.; pp. 63-4.

34. A. Amari: La Storia dei Musulmani di Sicilia, 3 vols, Revised 2nd edition by C.A. Nallion, Roma. (1933-9).

35. M.Rosa Menocal: the Arabic Role; op cit, p.63.

36. R. Briffault: The Makking; op cit; p. 213.

37. M.Rosa Menocal: the Arabic Role; op cit, p.61.

38. G. Sarton: Introduction, op cit, Vol 2; p. 575.

39. R. Briffault: The Makking; op cit; p. 212.

40. G. Sarton: Introduction, op cit, p. 575.

41. G. Sarton: Introduction, op cit, Vol 2; p. 575.

42. R. Briffault: The Makking; op cit; p. 213.

43. M.Rosa Menocal: the Arabic Role; op cit, p.61.

44. M.Rosa Menocal: the Arabic Role; p.63.

45. C.H. Haskins: Studies, op cit, pp 156-7

46. C.H. Haskins: England and Sicity in the 12th century; The English Historical Reviev: Vol XXVI (1911) pp 433-447 and 641-665.

47. See C. Burnett: Michael Scott and the transmission of scientific culture from Toledo to Bologna via the court of Frederic II Hohenstaufen, in Micrologus: Nature, Science and Medieval societies, Science at the Court of Frederic II. Brepols, 1974. pp 101-126.

48. For a brief, but good outline, see for instance D.M. Dunlop: Arab Civilisation, to AD 1500, Longman, Librarie du Liban, 1971.

49. H. Prutz: Kulturgeschichte der kreuzzuge; Berlin,1883.

50. See for the briefest but most useful summary: L. Cochrane: Adelard of Bath; British Museum Press; 1994.

51. J.H. Harvey, The origins of Gothic Architecture, Antiquaries Journal 48 (1968) pp 87-99;

52. L. Cochrane: Adelard of Bath, op cit, pp.63-4; 68-9

53. In Cochrane: Adelard of Bath, op cit, p. 64.

54. David Talbot Rice: Islamic Art, London, 1965, pp. 59,86-89,165-8. In L. Cochrane: Adelard of Bath, op cit, p. 68.

55. L. Cochrane: Adelard of Bath, op cit, p. 69

56. L. Cochrane: Adelard of Bath, op cit, p. 64

57. George Makdisi: The Rise of Colleges, Edimburg University Press; 1981.On the origin and development of the college in Islam and the West, in Islam and the Medieval West, ed. K. I. Semaan, State University of New York Press/Albany. 1980, pp 26-49

58. J. Ribera: Disertaciones Y Opusculos, 2 vols. Madrid 1928,1, pp. 227-359.

59. C.H. Haskins: Studies in the History of Medieval Science; Frederick Ungar Publishing; New York;1967. G. Sarton: Introduction; op cit.

60. M.T. D'Alverny: Deux Traduction Latines du Coran au Moyen Age in Archives d'histoire dochtrinale et litteraire du Moyen Age; 16; Paris; Librairie Vrin; 1948; in La Connaissance de I'Islam dans I'Occident Medieval; edt by C.Burnett. Varorium; 1994; pp 69-131, at p 70.

61. G. Sarton: Introduction; Vol II, op cit; p.6

62. Edited by Max Curtze (Halle 1885)

63. First printed together with Guy Chaulliac's Latin surgery (Venice 1948).

64. Edt: A. Bjornbo and Seb. Vogl (Leipzig, 1912).

65. Printed in Lisbon in 1542, and in Basle in !572.

66. Printed with the Latin translation of Ibn Butlan's Tacuirum (Stransburg 1531).

67. G. Sarton: Introduction; op cit.

68. D. Campbell: Arabian medicine, op cit.

69. N.L. Leclerc: Histoire de la medicine Arabe; 2 vols; Paris; 1876.

70. Max Meyerhof: Science and medicine, in The Legacy of Islam, edt Sir Thomas Arnold and Alfred Guillaume; first edition, Oxford University press, 1931. p. 351.

71. C. Burnett and D. Jacquard eds: Constantine the African and Ali ibn al-Magustri: The Pantegni and related texts; Leiden, 1994.

72. Ibrahim B. Syed: Medicine and Medical Education in Islamic History, in Islamic perspective in medicine, edt Shahid Athar, American Trust Publication, 1993,pp 45-56: at p. 55

73. G. Ziboorg: A History of Medical psychology, W.W. Norton & Co., New York, 1941, p. 123

74. Emilie Savage- Smith: Medicine, in Encyclopaedia of the History of Arabic Science vol 3; Edt R. Rashed; Routledge; London; 1996: pp. 902-962, at p. 943.

75. Chikh Bouamrane-Louis Gardet: Panorama de la Pensee Islamique, Sindbard; 1-3 Rue Feutrier; Paris 18 (1984), p. 232.

76. E.S. Smith, Medicine, op cit, pp.945-48

77. P.K. Hitti: History of the Arabs, MacMillan, London, 1970; p.577.

78. E.S. Smith, Medicine, op cit, p.948.

79. M. Levey: Early Arabic Pharmacology, E.J. Brill, Leiden, 1973, pp. 175-6.

80. H. Schelenz, Geschichte der Pharmazie, Berlin, 1904, p 329, in M. Levey: Early Arabic, op cit, p. 177.

81. M. Levey: Early Arabic, op cit, p. 175.

82. Ibid, p. 176.

83. R. Folch Andreu: Influensso Italiano sull'evoluzione della farmacia,' raccolta di scritti in onore di Guilio Conci a cura di A.e. Vitolo (Pisa, 1953), pp 167-77, in M. Levey: Early Arabic, op cit, p. 177.

84. M. Levey: Early Arabic, op cit, p. 177.

85. Ibid.

86. G. Anawati: Science, in The Cambridge History of Islam, vol 2, edt P.M. holt, A.K.S. Lambton, and Lewis, Cambridge University Press, 1970, pp 741-779, at p. 776.

87. E.J. Holmyard: Makers of Chemistry; Oxford at the Claredon Press, 1931.

88. Georges C. Anawatti: Arabic Alchemy, in Encyclopedia, op cit, pp.853-85, at p. 869.

89. D.R. Hill: Islamic Science and Engineering; Edinburgh University press; 1993; p.83.

90. D.R. Hill: Islamic Science, op cit, p. 83. C. Singer: Short History of Scientific Ideas. Op cit; p.185.

91. E.J. Holmyard: Makers of Chemistry; Oxford at the Claredon Press, 1931.

92. Holmyard quoted in G. Anawati:"Science", op cit, at p.777.

93. D.R. Hill: Islamic Science, op cit, p. 85.

94. Ibid, p.88.

95. David C. Lindberg: the Western reception of Arabic optics, in Encyclopedia, op cit; pp 716-29.

96. D.C. Lindberg: The Science of optics, in Science in the Middle Ages, D.C. Lindberg ed. The University of Chicago Press. Chicago and London. 1978; pp. 338-68, at pp. 342-5.

97. D.C. Lindberg: The Science of Optics, op cit, pp. 347-9.

98. D.C. Lindberg: The Science of Optics, op cit, p. 349.

99. D.R. Hill: Islamic Science, op cit, pp. 73-4.

100. D.R. Hill: Islamic Science, op cit, p. 224.

101. G. Anawati: Science, op cit, p. 755.

102. Encyclopaedia of the History of Arabic Science 3 vols. Edited by R. Rashed; Routledge, London and New York: 1996.

103. E. Wiedermann:
- Beitrage zur Geschichte der Natur-wissenschaften. X. Zur Technik bei den Arabern, 1906.
- Zur mechanik und technik bei der Arabern in Sitzungscherichte der rhysicalisch-medezinischen Sorietat in Erlangen (38), 1906.

104. H. Suter: Die mathematiker und Astronomen der Araber und ihre Werke; APA, Oriental Press, Amsterdam, 1982.

105. F. Sezgin: Geschichte des Arabischen Schrifttums; Leiden; 1967-84.

106. E. Myers: Arabic thought and the Western World in the Golden Age of Islam. New York: Ungar, 1964.

107. D. Metlitzki: The Matter of Araby in Medieval England, Yale University press, 1977.

108. H.R. Turner: Science in Medieval Islam, Austin Texas, 1997.

109. A. Mieli: la Science Arabe et son role dans l'evolution scientifique mondiale, Leiden, E.J.Brill; 1938.

110. J.Vernet: C que la culture doit aux Arabes d'Espagne, translation by Gabriel Martinez Gros, 1985, Paris; German translation, die Spanish arabische Kultur in Orient und Okzident, 1984, Zurich/Munich.

111. Jose M. Millas Vallicrosa: Estudious Sobre historia de la ciencia Espanola, Barcelona, 1949. Jose M. Millas Vallicrosa: Nuevos estudios sobre de la ciencia Espanola, Barcelona, 1960.

112. A. Castro: Espaiia en su historia. Cristianos, moros y judlos. Buenos Aires: Losada, 1948, 709 pp. See Princeton: Princeton University Press, 1954, 689 pp.
A. Castro: La realidad gerodot de Espana.2ed.Edited by Paulino Garagorri with additions and corrections from Castro's papers. Madrid: Alianza- Alfaguara, 1974."

[Гость]

Для тех, кто не понял И это и еcть TOLISH-HADIYOVAND!

[Tolish-Hadiyovand]

Для тех, кто не понял И это и еcть TOLISH-HADIYOVAND!

Надеюсь все понятно?:D

[Lusor]

Статья занятная. Сразу надо было на нее ссылку давать Тем не менее, есть в ней кое-какие странности...

Сейчас я ее просто выложу здесь, а далее уже будем разбираться.

[Lusor]

Аспекты влияния ислама на науку и образование христианского Запада (XII - XIII века)
Содержание:
Общие аспекты исламского влияния
Роль Сицилии
Крестовые походы
Перевод исламских научных текстов
Заключение
Литература

Согласно большинству традиционных мнений и работ, распространенных на Западе, можно подвести следующий итог истории науки и цивилизации:

Вся западная и следовательно наша современная цивилизация черпает свои истоки в эллинистическом (греческом) наследии (примерно с VI века до н.э. до II века н.э.). В Средневековье оно было утрачено и лишь в эпоху Возрождения обретено заново (XVI -XVII века): вновь обратившись к сокровищнице своей цивилизации, европейцы возродили забытые знания, положив начало становлению современного мира.

Cложно объяснить, как можно было научные знания полностью утратить почти на пятнадцать столетий, а затем возродить их вновь?...Поскольку было сложно объяснить, как можно было подобные знания полностью утратить почти на пятнадцать столетий, а затем возродить их вновь, западные историки отвели мусульманам следующую роль: именно им по стечению обстоятельств выпало сберечь наследие древних и хранить его в ожидании воскрешения европейского гения до тех самых пор, пока он вновь заявил о своих правах, развил его и обогатил. Одним из наиболее известных историков, отстаивающих эту точку зрения и имеющих множество последователей на современных кафедрах истории, является француз Дюэм:

"Откровения древнегреческой мысли о природе внешнего мира завершились с появлением "Альмагеста" (Птолемея) приблизительно 145 г. н.э., после чего начался процесс упадка наук древних. Те их произведения, которые избежали участи быть сожженными в кострах мохаммеданских воинов, подверглись безжизненным трактовкам мусульманских толкователей и ожидали времени, когда латинское христианство возделает для них благоприятную почву, на которой они только и могли вновь расцвести и принести свои плоды".[1]

Ряд современных историков в своих утверждениях идут еще дальше, лишая мусульман даже скромной роли "хранителей" наследия древних. К примеру, на одной из недавних конференций, посвященных этой теме [2], некий специалист, которому, видимо, по силам истолковать даже неведомое, с уверенностью заявил: даже в том случае, если бы мусульмане не сохранили наследия древних, западным ученым удалось бы его восстановить.

Можно составить многочисленные тома исследований, посвященных подобным сомнительным трактовкам, которыми наполнена историческая наука на Западе. И все же цель данной работы иная. Перед тем как перейти к ее главной теме, необходимо сделать несколько замечаний относительно этих утверждений, чтобы показать, насколько неубедительна подобная аргументация.

Первое и самое главное, - те науки, о которых идет речь в контексте их то ли возрождения, Прогресс математики, медицины, оптики, химии, астрономии, географии, механики и т.д. XVI в. в сравнении с греческими науками исчисляется столетиями.то ли обнаружения или же их внезапно открывшейся доступности в эпоху Возрождения в XVI -XVII веках (еще одно логически ложное представление, присущее западно-европейской исторической науке), имеют мало общего с тем ученым наследием, которое оставили после себя древние греки. Прогресс математики, медицины, оптики, химии, астрономии, географии, механики и т.д. XVI в. в сравнении с греческими науками исчисляется столетиями. Любой, кто обладает толикой познаний в той или иной области знаний, может удостовериться в этом, сравнив знания, доставшиеся нам в наследство от древних греков, с уровнем развития наук в XVI в. (или даже к XIV в.). Именно так можно проверить утверждение, что именно наследие древних греков было заново открыто в эпоху Возрождения.

Более того, не отрицая всестороннего вклада, сделанного греками в развитие уже названных наук, интересно было бы узнать, каков же их вклад в изобретение бумаги, книгопечатания, технологии земледелия и ирригации, ветряных мельниц, компаса, промышленное производство, производство стекла, шелкоткацкое производство, строительство садов, выращивание цветов, изобретение цифр, бумажных денег и чеков, механизмов торговли, современной финансовой сферы в целом, общественного строя, градостроительства и многого другого, что олицетворяет нашу сегодняшнюю цивилизацию.

Почему в XII веке переводчики на Западе предпочли переводить научные работы с арабского на латынь вместо того, чтобы сразу обратиться к греческим или даже латинским первоисточникам?Что касается еще одного весьма нелепого утверждения об исчезновении греческих наук, то можно сказать следующее: в Средние века достижения греческих ученых были доступны в Византии и даже на Западе. [3] Западные историки без устали настаивают на том, что мусульмане постигали греческие науки из византийских источников, и в то же самое время говорят об их исчезновении. Согласовать оба этих утверждения, разумеется, не представляется возможным. Если все научные достижения были доступны изначально и на протяжении всего времени, то почему ученым на Западе пришлось ждать времени завоевания земель у мусульман в Сицилии (XI век), Толедо (Испания, XI век) и на востоке в ходе Крестовых походов (XI - XII века), чтобы начать осваивать наследие древних эллинов? И главное: почему в XII веке переводчики на Западе (к ним мы еще вернемся в ходе данной статьи) предпочли переводить научные работы с арабского на латынь вместо того, чтобы сразу обратиться к греческим или даже латинским первоисточникам? Тем не менее, мы не находим объяснения всех этих фактов у историков, придерживающихся таких взглядов и строящих обширные теории (к примеру, теория Анри Пиренна о сожжении Александрийской библиотеки и т.п.).

Достоверные исторические свидетельства показывают, что вслед за греческими учеными мусульмане продолжили развивать знания древних, заложив таким образом основы современной науки и цивилизации.Достоверные исторические свидетельства показывают, что вслед за греческими учеными мусульмане продолжили развивать знания древних, заложив таким образом основы современной науки и цивилизации. Перед тем, как обрисовать некоторые определяющие аспекты влияния мусульман на европейские науки, автор так же, как и остальные мусульманские историки, в качестве основополагающей посылки никогда не откажется от признания того, что, несмотря на огромный вклад мусульман в развитие науки, согласно исламскому пониманию и вере, наука и цивилизация - это дар, данный свыше всем людям в равной мере. Причина же, по которой мусульмане преуспели столь сильно в то время и сыграли выдающуюся роль в прогрессе наук, заключается вовсе не в присущем им каком-либо особом статусе, но в обстоятельствах, сложившихся на то время, а именно - в расцвете исламских ценностей, которые были сильны в ту эпоху. Причина, по которой мусульмане в то время сыграли выдающуюся роль в прогрессе наук, заключается вовсе не в присущем им каком-либо особом статусе, но в обстоятельствах, сложившихся на то время, а именно - в расцвете исламских ценностей, которые были сильны в ту эпоху.Ведомые верой, мусульмане сумели достичь высот, которые, как свидетельствует история, при любых других условиях были бы им не под силу. Более того, мусульмане, сделавшие собственный вклад в развитие наук, никогда не отрицали унаследования ими знаний от других цивилизаций, - к примеру, китайской, с которой отношения были традиционно добрыми. В мусульманской цивилизации возможности всегда были равными для всех. Мусульманская история полна случаев, когда рабы самых различных национальностей и их потомки становились великими учеными, писателями и даже правителями. Мультиконфессиональной, гарантирующей равные права для всех природе исламской цивилизации, возможно, нет равных даже среди, как утверждается, наиболее открытых мультикультуральных обществ нашего времени. Даже во времена, когда всему исламскому миру грозило полное уничтожение под натиском как крестоносцев, так и монголов (к середине XIII века), опустошение городов и селений на исламских землях (в 1258 году в одном только Багдаде погибло 800 000 жителей)[4], христианские и еврейские меньшинства в пределах исламской юрисдикции не опасались за свою жизнь и благосостояние. Эти примеры лучше всего характеризуют подлинную природу исламской цивилизации.
Миниатюра XV века Касмы из Низами (ум. XIII в.), музей Топкапе, Стамбул

Все эти свидетельства не выдуманы автором данной работы. Их можно найти у наиболее авторитетных и в то же время, к сожалению, почти недоступных, а потому малоизвестных западных историков или деятелей. Глабб пишет:

"Научный долг христианского мира перед арабской цивилизацией систематически преуменьшался, если не отрицался вовсе. Согласно традиции, выстроенной цензурой и пропагандой, мусульманские империалисты были не более чем варварами, а потому возрождение наук на Западе берет свои истоки непосредственно в Древнем Риме и Элладе, без какого-либо арабского вмешательства".[5]

Дрейпер также отмечает:

"Та систематичность, с которой европейская литература ухитряется упускать из виду свои научные обязательства перед мохммеданами (мусульманами), несправедливость, проистекающая от религиозной нетерпимости и национального высокомерия, не могут быть вечными… Рано или поздно христианскому миру придется признать значение интеллектуального наследия арабов для Европы". [6]

Таким образом, в цитатах этих ученых исламское влияние на европейскую цивилизацию отчасти признается.

Общие аспекты исламского влияния
Общая картина наследия Востока до и во времена ислама была описана Викенсом:

"В самом широком смысле заимствования Запада на Ближнем Востоке составляют практически всю цивилизационную основу… Без следующих фундаментальных заимствований с Ближнего Востока нам бы пришлось обходиться помимо прочего (в том случае, конечно, если бы мы не оказались достаточно изобретательными и быстрыми и не выдумали бы все самостоятельно): без земледелия, одомашнивания животных (включая использования их в качестве тягловой силы, а также источника пищи и сырья для одежды, прядения и ткачества); строительства, создания канализационных и ирригационных систем; прокладки дорог и изобретения колеса, металлообработки обычных инструментов и различных видов оружия, мореплавания, астрономических наблюдений и календаря, письма и документооборота, законов и гражданства; чеканки монет, абстрактных наук и математики, большинства религиозных представлений и символов". Викенс заключает: "Практически нет свидетельств, что какие-либо из этих основополагающих отраслей хозяйства и науки, процессов или представлений были изобретены на Западе". [7]

Подробно осветить влияние ислама на современную науку и цивилизацию можно было бы лишь в книге огромного объема, "Временами благосостояние и успех всецело зависели от умения читать по-арабски" - писал Мария Роса Менокал.написать которую пока что никому еще не удалось, поэтому автору статьи не под силу рассмотреть данную тему детально. Здесь приводятся лишь наиболее общие положения. Чтобы в полной мере продемонстрировать весь масштаб исламского влияния, важно предварительно, пусть и вкратце, рассмотреть те условия, в которых пребывал западный мир в Средневековье, - столь разительным был контраст между условиями жизни в мусульманском и христианском мире и столь сильна была зависть европейцев к образу жизни в исламских странах, что, как писал Менокал: "Временами благосостояние и успех всецело зависели от умения читать по-арабски". [8]

В то время, как всеобщее образование было фундаментальным элементом исламской цивилизации, а "…наука была увлечением самых широких народных масс, в знаниях состязались короли и бедняки" [9], в Западном мире, как пишет Хаскинс, "…лишь немногие, преимущественно священнослужители, умели читать и писать. За исключением приходских священников, обладавших весьма скромными познаниями, образованные люди встречались изредка в городах, разделенные огромными пространствами деревенских земель, в которых царило невежество". [10]
Ибн Аль-Нафис ввел ясность в физиологию кровообращения человека. Уже в начале XI века в исламских университетах изучали физиологию человека на готовых макетах, в то время когда в Европе медициной занимались шарлатаны.

Дрейпер пишет: "Когда Европа была едва ли более просвещенной, чем Каффрария в нынешнее время, сарацины совершенствовали науки и даже создавали новые. Триумф их достижений в философии, математике, астрономии, химии, медицине оказался еще более величественным, долговечным и значимым, чем военные успехи". [11] Дрейпер продолжает: в ту пору, "…если христианский крестьянин, заболевая лихорадкой или становясь жертвой несчастного случая, отправлялся к ближайшей святыне молиться, уповая лишь на чудо, то испанский мавр полагался на рецепт или ланцет своего лекаря, или же на повязку и скальпель хирурга". [12]

"Мнимая медицина того времени, практиковавшаяся с благословения папского престола, развела толпищи корыстных невежд и шарлатанов. Все их лечение сводилось к воспеваниям, прикосновению к святым мощам и воскурению фимиама; огромная выручка, которую они имели, была главным источником доходов для прихода и монастыря и соответственно бременем для людей".[13]

Благосостояние населения и процветающее градостроительство в то время также были отличительной чертой мусульманского мира. В Кордове X века находилось около 200 000 домов, 600 мечетей, 900 общественных бань. Выложенные камнем улицы регулярно убирались и охранялись, ночью они освещались фонарями. К водопроводной системе были подсоединены площади и большинство домов. [14] В исламских городах с их мечетями и медресе, церквями, синагогами и школами, банями и другими социально-бытовыми учреждениями жители, избавив себя от забот о материальных благах, вели духовную и культурную жизнь. [15] Главным предметом гордости того времени были сады, раскинувшиеся в городах на огромных территориях. Ранние географы сравнивали с Венецией расположенную на на юге Ирака Басру: бесчисленные каналы миля за милей оплетали фруктовые сады города. В Дамаске, утопавшем в 110 000 садов [16] и в Турции, как пишет Эттингаузен, любовь к цветам была особым обрядом, почти манией [17]. Дамаск с его 110 тысячными садами [18], которые присутствовали также и в Турции, Етингаузен говорил, что цветы были "предметом почитания, если даже не манией" [19]. Столь велик был контраст между этими мирами, что изумительные архитектурные творения, воздвигнутые арабскими мастерами, приписывали дьявольской силе, ибо считалось, что человеку построить их самому было невозможно.Пока в исламских городах, больших и малых, процветала торговля со странами во всех частях света [20], что приводило к тому, что богатые земли вынуждены были постоянно отбиваться от нападений грабителей и пиратов [21], положение в христианском мире было плачевным. Столь велик был контраст между этими мирами, что изумительные архитектурные творения, воздвигнутые арабскими мастерами, приписывали дьявольской силе, ибо считалось, что человеку построить их самому было невозможно. Эти предрассудки еще долго жили среди испанских крестьян, твердо убежденных, что мусульманские дворцы "были воздвигнуты злыми духами"[22].
Сад Преданности (Чар Баг или четыре части сада)

Дрейпер рисует следующую картину:

"К XVI столетию в Англии дороги были во власти разбойников, на реках властвовали пираты, а дома, кровати и одежда жителей того времени кишели паразитами. И без того немногочисленное население косили постоянные эпидемии (чума) и крайняя нищета"[23].

Подобная безрадостная картина наблюдалась повсюду в Европе. Скотт пишет:

"В Париже мощеных дорог не было вплоть до XIII столетия, а в Лондоне они появились лишь в XIV веке. Улицы обеих столиц утопали в грязи, превратившись в свалки, которые часто невозможно было пройти; с наступлением ночи на них опускалась кромешная тьма, беззаконие царило на них вечно; они были логовом для разбойников, рассадником чумы и любой другой заразы, сценой всевозможных преступлений"[24].

В Испанской Астурии ко времени прихода мусульман (приблизительно в VIII веке), как пишет Скотт, "…жилищем служили грубые хижины из камня и необработанной древесины, покрытые соломой и с настилом из камыша. В крышах таких лачуг проделывали отверстие и так избавлялись от дыма разжигаемых внутри костров. Стены и потолки хибар были покрыты копотью и густой грязью, каждый их угол издавал зловоние сваленных там отбросов и кишел паразитами. Обитатели жилищ внешним обликом и в умственном отношении походили скорее на дикарей. Одеждой им служили шкуры овец или убитых диких животных, - одни и те же, неизменные, они переходили из поколения в поколение. Целебные обычаи омовения были им чужды. Свои одежды они никогда не стирали и носили до тех пор, пока лохмотья не истреплются совершенно"[25]. Исходя лишь из малых примеров, странно слышать вместо слов элементарной признательности то, как западные историки, отрицают сам факт какого-либо исламского влияния.
Исходя лишь из вышеперечисленного, в высшей мере странно слышать вместо слов элементарной признательности то, как западные историки, в том числе Альборноц [26] и другие разделяющие его взгляды испанцы, отрицают сам факт какого-либо исламского влияния. Сколь велико оно было и сколь многообразны его аспекты, можно видеть на Западе и в наши дни.

"…Как ни странно, ни у греков, ни у римлян не было университетов в том понимании, в каком это слово применяется уже на протяжении последних семи или восьми столетий" - отмечает Хаскинс.Пробуждение западной научной мысли и ее выход из состояния варварства, в котором она пребывала столетиями, состоялось в течение XII века. Представление, относящее это событие ко времени эпохи Возрождения - к XVI-XVII векам, - теперь уже стало достоянием самой истории или же ее любителей, исторические изыскания которых представляют для них занятное увлечение, но успехи их весьма далеки от профессионального признания.
Город Толедо - первый крупный исламский центр который был захвачен крестоносцами в 1085 г.

"Университеты, соборы и парламенты появляются в Средние века, - отмечает Хаскинс и добавляет: - Как ни странно, ни у греков, ни у римлян не было университетов в том понимании, в каком это слово применяется уже на протяжении последних семи или восьми столетий"[27].

Также в XII веке появляются новые архитектурные стили, ветряные мельницы, больницы, многие науки и трактаты и т.д. Именно в XII веке происходят два существенных события, оба так или иначе связанные с мусульманским миром.

Первое: христиане Запада вступают в правление в бывших мусульманских землях, - в Сицилии, отнятой у мусульман в течение последнего десятилетия XI в., и в Испании, где мусульмане потеряли свой главный северный город Толедо. И, разумеется, на XII век пришлись (вплоть до восстания Имада аль-Дин Занги в 1140 г., нанесшего первое крупное поражение крестоносцам) основные завоевания крестоносцев, начавших наступление в 1097 г. и занявших Палестину и почти всю территорию современной Сирии. Именно эти три региона и стали для Запада источником всех тех ценностей, на которых основывается современная цивилизация.

Второе: На протяжении XII столетия была завершена величайшая в истории работа по переводу научных произведений - в основном исламских наук Толедо, расположенного в Северной Испании.

Перед тем, как подробней рассмотреть роль Сицилии и Крестовых походов, необходимо отметить, что любая без каких бы то ни было исключений область христианского мира, в которой начиналось становление и развитие наук, была так или иначе связана с центрами исламских наук. Любая без каких бы то ни было исключений область христианского мира, в которой начиналось становление и развитие наук, была так или иначе связана с центрами исламских наук.Подавляющее большинство западных историков единодушны в том, что именно с этих областей началось распространение знаний по всему христианскому миру, но почти никто из них, за исключением уже названных в этой статье, не признает связующего исламского звена. Получается, что они упустили из виду основной научный принцип, который гласит, что идентичные следствия обусловлены идентичными причинами. Таким образом в случае, когда рассматриваются подобные явления, следует искать единое связующее звено. Поступая иначе, они лишь свидетельствуют, что их методология не является научной.

А теперь вкратце об этих областях Западного мира. Первым регионом, в котором произошло становление таких наук, как астрономия и математика, и их дальнейшее распространение на другие области Европы, стала Лотарингия; современная провинция Лоррейн на северо-востоке Франции. Она первой в лице посла и ученого Иоанна из Горце установила отношения с мусульманской Испанией [28].

Другой областью, постепенно выходившей из мрака невежества, была Каталония, граничившая с мусульманской Испанией. В главный центр европейской науки - Аббатство Риппол, ставшее местом назначения для большинства научных манускриптов, привезенных из Кордовы, - приезжали даже латинские ученые (видимо имеется ввиду европейские ученые того времени. - Примеч. редактора) [29].

Список городов, ставших свидетелями зарождения наук в Европе, включает также Салерно - место основания первого европейского факультета медицины, о чем будет сказано позже. Именно в Салерно из Туниса прибыл Константин с личным собранием книг, посвященных медицине.

Монпелье сыграл не менее важную роль в становлении наук на христианском Западе. Он стал ученым центром во многом благодаря тому, что мусульмане и евреи, приезжая из исламских стран, приносили с собой знания по самым различным наукам, в том числе и медицине. Именно Монпелье подарил Западу Арнальдо де Виланова - одного из первых и наиболее прославленных европейских ученых [30].

Шартрская школа, попасть в которую стремились представители интеллектуальной элиты Европы, была учреждена в результате усилий в том числе Фулберта Шартрского, одного из учеников Герберта Аврилакского (Папа римский Сильвестр II, переведший трактаты Аль-Кинди, по которым в последствии учился Р. Бэкон. - Прим. редактора), первого настоящего арабиста среди всех ученых Запада [31].

При норманнском дворе в Англии процветал центр изучения наук (в частности астрономии), в котором трудились первые английские ученые, открывавшие достижения мусульманской мысли, а именно Петр Альфонсийский, Вальтер из Малверна и Аделард из Бата [32]. Рождение западной математики знаменовал труд Фибоначчи "Либер Абаччи" (1202), который первые свои исследования начинал в городе Беджайя (современный Алжир) [33]. Вряд ли необходимо дальнейшее перечисление многочисленных фактов подобного рода. Любой интересующийся этой темой может самостоятельно избрать регион или же область знания и проследить путь развития наук с XI - XV веков (звено, связующее их с исламским миром в большинстве случаев сложно отыскать, - тем не менее, оно всегда присутствует).

Роль Сицилии
Роль Сицилии была хорошо изучена Мишелем Амари. Его труд, хоть и весьма древний, по-прежнему доступен только на итальянском языке [34]. Хаскинс в своих исследованиях редко затрагивал тему Сицилии. Современные историки в свою очередь приложили множество усилий, чтобы переформулировать многие из выводов, сделанных Амари и Хаскинсом, сведя упоминание исламского влияния до минимума. До тех пор, пока работа Амари не будет переведена на остальные языки, подлинное значение исламского влияния на Сицилию вряд ли удастся постичь, тем более, что процесс исторического ревизионизма со временем не ослабевает. Следует, пусть и вкратце, осветить некоторые аспекты влияния, оказанного исламскими науками на Сицилию, - в основном роль Фридриха II Гогенштауфена (1194 - 1250).

С юных лет Фридрих был знаком с арабским языком, на котором говорил царский двор. Он, будучи культурным неофитом, оказывал покровительство исламской культуре [35]. Фридрих II, будучи культурным неофитом, отдавал предпочтение мусульманским ученым перед христианскими. Именно при его правлении, мусульманская культура Сицилии достигла своих высот, оказав огромное цивилизационное влияние на варварскую Европу.Именно Фридрих II побудил Платона из Тиволи и Фибоначчи собрать мусульманских и еврейских ученых, чтобы осуществить перевод всех имевшихся в наличии арабских книг. Он лично направил Майкла Скота в Кордову за работами Ибн Сины и раздал сделанные копии во все существовавшие на то время школы [36]. Фридрих осуществлял обширную переписку с мусульманскими и еврейскими учеными Аль-Андалуса и других культурных центров Ближнего Востока. Его двор стал интеллектуальной столицей мира, в котором, благодаря переводам исламских наук, распространявшихся от Испании далее на север [37], уже происходила научная революция. В своем окружении он отдавал предпочтение мусульманским ученым перед христианскими. Сартон по этому поводу писал, что он "в своем роде был наполовину мусульманином" [38]. Именно при его правлении, поясняет Бриффо, мусульманская культура острова достигла своих высот, оказав огромное цивилизационное влияние на варварскую Европу [39]. Во время правления Фридриха в 1224 году был основан специальной хартией первый в Европе Университет Неаполя [40]. В полном соответствии с мусульманской моделью образования университетская библиотека пополнилась значительной коллекцией арабских книг [41]. Фридрих учредил также университеты в Мессине и Падуе и реконструировал старую медицинскую школу Салерно в соответствии с передовыми достижениями исламской медицины [42]. Деятельность Фридриха получила самое широкое признание. Им восхищались, а в некоторых кругах ему даже завидовали. Церковью Фридрих был предан анафеме. Как и к Андалусии в целом, чувства, которые европейцы испытывали к Фридриху, - восхищение, изумление, зависть - часто сочетались со страхом и подозрительностью [43]. На Лионском Соборе Папа Иннокентий III дал следующее пояснение: связь с еретиками (для Фридриха они были учеными и образованными людьми) повлекла ересь самого Фридриха [44].

Сицилия как до, так и на протяжении правления Фридриха, притягивала к себе образованных людей со всего христианского мира. Многие ученые с северной части континента посетили остров, "стремясь соприкоснуться с образцами восточной учености, слава о которой, преодолев Альпы, стремительно распространялась и в других европейских землях" - говорил Хаскинс.Многие ученые с северной части континента посетили остров, "стремясь соприкоснуться с образцами восточной учености, слава о которой, преодолев Альпы, стремительно распространялась и в других европейских землях" [45]. Именно в Сицилии была заимствована финансовая система Англии, имя которой - Exchequer (министерство финансов Великобритании), сохранившаяся и по сей день, была предложена Томасом Брауном (Кайд Брун) в то время, когда он был направлен Рожером II с миссией к королю Англии Генриху II [46]. Самым знаменитым переводчиком Сицилии был Майкл Скот: его перевод в 1217 г. Аль-Битруджи (Альпетрагус) "О сфере" произвел без преувеличений революцию в области астрономии [47]. В заключение будет сказано несколько слов о вкладе острова в области географии и картографии: на работах Аль-Идриси, почтившего своим присутствием двор Рожера II в Палермо, была впоследствии в значительной мере построена географическая наука современного мира [48].

Крестовые походы
Одна из лучших книг, повествующих о влиянии, которое оказала восточная исламская мысль на христианский мир Запада, написана немецким автором Прутцем - "Kulturgeschichte der kreuzzuge" [49]. К превеликому сожалению, она, в отличие от множества малосодержательных трактатов по исламской истории и цивилизации, пользующихся неизменным авторитетом у исследователей и многократно переведенных, осталась почти незамеченной и никогда не переводилась на другие языки. Те отрывочные данные, которые приводятся здесь, тем не менее, дают вполне определенную картину исламского влияния, которое испытал христианский мир в результате Крестовых походов.

Кохрейн поведала вкратце о некоторых его аспектах в своем исследовании, посвященном жизни и карьере Аделарда из Бата - первого английского ученого, отправившегося в восточные края вслед за крестоносцами [50]. В частности, опираясь на работы Харви [51], она приводит примеры того, как во времена Крестовых походов видоизменялись под исламским влиянием технологии строительства на Западе [52]. Она поясняет, как сложно строителям при сооружении до-норманнских церквей в Англии, у многих из которых косые (асимметричные) алтари, добиваться создания правильных прямоугольников.

Затрагивая тему развития готического стиля, она приводит пример использования стрельчатой арки, что стало возможным лишь благодаря знакомству европейцев с мусульманской архитектурой во время Крестовых походов. Харви, на которого она ссылается, цитирует слова Кристофера Рена: "Новый стиль в архитектуре следует скорее именовать сарацинским, нежели готическим" (см. статью "Кристофер Рен и его "Теория сарацин"). Упоминая роль, которую сыграли новые открытия в геометрии, Кохрейн также подчеркивает ту скорость, с которой произошли эти изменения, последовавшие непосредственно за Первым Крестовым походом.

Восточные строители, нанятые крестоносцами, раскрывали им решения строительных задач устно или же показывали на примере. Тэлбот Райс подчеркивает, что на территории, на которой в период Крестовых походов доминировали турки-сельджуки, было развернуто строительство, в котором были предусмотрены мелкая каменная кладка, использование стрельчатых арок и клинчатых камней, а также различные оборонительные приспособления, проследовавшие в романский и готический архитектурные стили лишь поколение спустя [54]. Подкрепляет эту точку зрения, к примеру, также и то обстоятельство, что пропорции арок в исламском мире "по существу идентичны постройкам, исполненным в раннем готическом стиле. Система имела то преимущество, что отношение выводилось из полного квадрата - главной формы исламских строений уже на протяжении столетий" [55]. Кохрейн также подчеркивает, что механизм исламского влияния состоял не только в установившихся в результате Крестовых походов отношениях между Востоком и Западом, - его аспекты с полной силой проявились также в бывших исламских землях в Европе, где, как она поясняет, после поражения мусульман в Испании и на Сицилии и родился первый импульс к созданию нового стиля [56].

"Прообразом высшего образования в том виде, в котором оно предстает в наши дни, послужили учебные заведения Ближнего Востока, отношения с которым европейцы установили во время Крестовых походов" - говорится в исследование Риберы.Высшему образованию в том виде, в котором оно предстает в наши дни, также был проложен путь в основном в результате Крестовых походов. Мусульманская Испания, как уже говорилось, также оказала существенное влияние. Макдиси [57] выделяет еще одну замечательную работу, почти неизвестную на протяжении всей истории наук и образования - блестящее исследование Риберы "Disertaciones Y Opusculos ", в котором автор излагает свое видение мусульманских истоков университетского образования. Рибера утверждает, что прообразом европейских университетов послужили учебные заведения Ближнего Востока, отношения с которым европейцы установили во время Крестовых походов. Свое утверждение Рибера аргументирует тремя факторами:

1) Скорость появления и распространения университетов по всей Европе без сколь-нибудь продолжительного процесса реформирования учебной и научной программы;

2) Контрасты, преобладавшие в организации традиций этих университетов, "выдававшие "тайну" слияния противоположных тенденций двух различных цивилизаций;

3) Традиция награждения сертификатами или присуждения степеней с отсутствием каких-либо прецедентов в Европе в средние века или же в Древнем Риме и Греции и наоборот весьма распространенные в мусульманском мире, где степень магистра наук существовала "уже на протяжении трех или четырех столетий, и именно в такой форме она вначале была позаимствована для университетских профессоров, чтобы со временем трансформироваться в Европе в исключительное право заниматься научной профессиональной деятельностью, сохранившееся вплоть до наших дней" [58].

Можно очень долго обсуждать веяния, которые принесли Крестовые походы в Европу - их изучению будут посвящены уже следующие работы. Здесь же можно упомянуть обычаи совершать омовения, производство сахара и стекла, многочисленные новые отрасли ткацкого дела, искусство построения укреплений и крепостей, дух рыцарства и так далее.

Перевод исламских научных текстов
Несмотря на то, что переводы исламских научных текстов велись в Барселоне, Тарасконе, Сеговии, Леоне, Памплоне, Тулузе, Безье, Нарбонне, Марселе, главным центром по-прежнему оставался Толедо. Древняя столица Визигот(а), вновь принадлежавшая христианам спустя почти четыре столетия (702 - 1085) мусульманского правления, идеально подходила для передачи накопленных мусульманами знаний далее на север континента. По-видимому, именно в Толедо и был осуществлен величайший по объему в истории перевод научных произведений. На протяжении первой половины XII века именно в Толедо стремился попасть каждый ученый или переводчик христианского Запада[59]. д'Алверни пишет:

"Вслед за поступью христианских армий студенты из всех стран ринулись в Испанию, чтобы собственными руками прикоснуться к несметным сокровищам науки, находившимся в "armaria" Неверных"[60].

Хлынувшие из всех христианских стран ученые переводили мусульманские научные труды и положили, таким образом, начало пробуждению Европы. Среди них, разумеется, было много испанцев - Хуан из Севильи, Хуго из Сантальи и другие вели работу под покровительством короля Альфонсо. Среди наиболее известных были также Герман из Далмации, двое ученых из Фландрии - Рудольф из Брюгге и Анри Бейт, из южной Франции - Армено сын Блеза, Якоб Анатоли, Мойсей ибн Тиббон, Якоб бен Махир, из Италии - Плато(н) из Тиволи, Жерар из Кремоны, Аристипп из Катаньи, Салио из Падуи, Иоанн из Бреши [61]. С Британских островов прибыли Роберт из Честера, Дениел из Морли, М. Скот и, вероятно, Аделард (из Бата), и многие другие. Все они помогали переводить исламские научные труды с арабского на латынь или местные языки.

Из всех переводчиков самым продуктивным был итальянец Жерар из Кремоны, переведший около 87 научных трактатов, среди которых - толедские таблицы Аз-Заркали (Арзакелис) и "Ислях аль-Мажитси" (Исправление "Альмагеста" Птолемея) Джабира ибн Афлаха. Среди других его переводов: "Liber trium fratrum" Бану Мусса [62], "De jebra et emucabala" Аль-Хорезми, "Liber qui secundum Arabes vocatur algebra et amucabala" Абу Камиля, "Liber Azaragui de cirurgia (treatise on surgeery)" Абуль Касима Аль-Захрави [63], "De scientiis" (работа Аль-Кинди в области физики и механики), "De aspectibus", за которым следует "De umbris et de diversitate aspecturm", "De gradibus medicinarum (в области медицины)" аль-Фараби [64]. Работа Ибн Аль-Хайфама в области физики "De crepusculis et nubium ascensionibus", Работа в области медицины Аль-Кинди "De gradibus medicinarum" [66].

В числе переводов сделанных евреями принявшими христианство, Хуан из Севильи, с трактатом в области астрономии Аль-Баттани и другие его работы; "De imaginibus astronomicis" Табита ибн Кура, "De astrolabio" Маслама ибн Ахмеда Аль-Маджрити, "Ихса аль-Улум" аль-Фараби, "аль-Мадкал иля `ыльм ахкам аль-нуджум" Абу Ма`шара, "Макасид аль-фаласифа" Аль-Газали, "Китаб фи харакат аль-Самавияа уа джавами `ыльм аль-нуджум" Аль-Фаргани и др.

В данной статье нет необходимости перечислять все переводы, поскольку данные о них (в том числе их изданиях, с приложением огромной библиографии) можно найти в энциклопедии Сартона "Introduction"[67].

Влияние переводов арабских текстов оказалось определяющим в каждой области европейской науки. Список и многообразие мусульманских медицинских трактатов, переведенных в Толедо и вдохновивших развитие европейской медицины, бесчисленны. "Arabian medicine" Кэмпбела[68] и наилучшее исследование по этой теме Леклерка[69] остаются самыми ценными источниками для всех, кто интересуется данной тематикой. Здесь достаточно упомянуть вкратце, что уроженец Туниса Константин познакомил Европу с современной медициной, превратив южноитальянский город Салерно в первый мединский центр Европы, - отсюда знания распространялись далее на север - в Падую, Монпелье и т.д. Именно благодаря Константину в Европе в скором времени появилось целое поколение выдающихся медицинских наставников[70]. Наиболее известным переводом Константина является труд Али Аббаса аль-Маджисти "Китаб аль-Малаки" ("Pantegni")[71].

Вряд ли в данной статье есть возможность продолжать далее огромный список переводов и их изданий вплоть до XVIII века, среди которых трактаты Ибн Сины и ар-Рази, медицинские труды Ибн Зухра и Ибн Рушда и т.д. Необходимо подчеркнуть, что именно мусульманские врачи были первопроходцами в такой области медицины, как душевное здоровье, а современная хирургия почти всем обязана Аль-Захрави.Тем не менее, необходимо в частности подчеркнуть, что именно мусульманские врачи были первопроходцами в такой области медицины, как душевное здоровье. Непосредственный вклад в развитие этой области медицины принадлежит Ар-Рази, основавшему специальную клинику для душевнобольных в Багдаде. Как пишет Саид, мусульмане привнесли в психиатрию ясность и беспристрастность. Они были свободны от "демонологических теорий", распространенных повсюду в Европе, и осуществляли четкие клинические наблюдения картины подобных заболеваний [73].

Современная хирургия почти всем обязана Аль-Захрави (умер в 1013). Раздел Аль-Захрави по хирургии в книге "Китаб аль-Тасриф" "замечателен в особенной степени" благодаря многочисленным иллюстрациям инструментов и "пропитывающим его духом богатого профессионального опыта" [74]. Большинство инструментов были разработаны и созданы самим Аль-Захрави. Их введение и использование в хирургической практике совершили в свое время колоссальный прорыв [75], да и в последующие времена их значение было огромным. Его хирургические методы также были революционными. Их подробное описание можно найти у Смита [76]. Данные, приведенные Аль-Захрави в своей книге затрагивают многие отрасли медицины. Раздел "Аль-Тасриф", посвященный хирургии, был переведен на латынь Жераром из Кремоны и впоследствии переиздавался в Венеции в 1497 г., в Базеле в 1541 г. и Оксфорде в 1778 г. На протяжении столетий он оставался главным руководством по хирургии, в том числе в самых первых европейских медицинских университетах в Салерно и Монпелье, а содержавшиеся в нем иллюстрации инструментов заложили основы европейской хирургии [77]. По утверждениям Ливэя, многие знаменитые латинские трактаты эпохи Возрождения и более поздних времен, в сущности, являются слегка измененными работами мусульманских медиков.Мусульманские хирурги, как замечает Смит, демонстрировали максимальную осторожность в тех случаях, когда речь шла о болезненных и опасных для здоровья пациентов операций, им было присуще в высшей степени чуткое и гуманное отношение к людям. Таким образом, в их практике уже можно видеть истоки тех значительных изменений, которые произошли со временем в отношениях между больным и хирургом [78].
Арабская книга простых лекарственных веществ Дайоскорайдса - тмин и укроп

Значительным было мусульманское влияние и на фармакологию. Ливэй приводит ценные сведения о некоторых его аспектах [79]. Согласно его утверждению, многие знаменитые латинские трактаты эпохи Возрождения и более поздних времен, в сущности, являются слегка измененными работами мусульманских медиков. К числу подобных исправленных изданий принадлежат "Expositio Supra Nicola Antidotarium" Иоганна из Сен-Аванда, написанное им в 1250г. и публиковавшееся в Венеции в 1495, 1599, 1602 гг., "Conciliator and De Venenorum remediis" Албано (профессора, работавшего в Падуе с 1306 по 1316 гг.), содержащее обширные фрагменты работ Ибн Рушда и Аль-Марадини[80], также неоднократно переиздававшейся. На научный труд Саладина из Асколо "Compendium aromatariorum", имевший большое значение для фармакологию в ее современном понимании, оказали огромное влияние, как свидетельствует Ливэй, труды Ибн Сины, Ибн Сарабиюна, Аль-Захрави и Ибн Масавайха (Аль-Марадини)[81].

Основы химии в ее современном виде заложили работы Джабира и Ар-Рази. Джабир, известный в Европе как Гебер, дал детальное описание многих химических веществ - сульфида ртути, окисей, мышьяка и других. Основы химии в ее современном виде заложили работы Джабира и Ар-Рази, он дал детальное описание многих химических веществ - сульфида ртути, окисей, мышьяка и других.Его достижения послужили основой для последующих переворотов в промышленности: в технологии по очистке металлов, окраске тканей (столь важной для текстильной промышленности столетия спустя), применении марганца при создании стекла (еще одно фундаментальное производственное направление в Европе), применении пиритов. Джабир дал точное описание таких химических процессов, как кальцинирование, кристаллизация, возгонка, растворы и восстановление различных веществ[86]. В своих работах Ар-Рази настороженно относится ко всякого рода мистическим или оккультным элементам, столь сильно влиявшим на Джабира и его предшественников …

Факты, приводимые в рамках данной статьи, в действительности лишь намечают контуры исламского влияния на возрождение наук и образования в христианском мире и, следовательно, на нашу современную цивилизацию, основанную на западных традициях учености.

Заключение
По-прежнему существует множество замечательных работ по теме, затронутой в данной статье, которые могут послужить основой для будущих исследований. "Introduction to the History of Science" Сартона будет хорошим началом для всех интересующихся этим предметом. Среди тысяч страниц его энциклопедического труда можно найти много полезного, в том числе о том, как именно происходил процесс заимствования знаний европейцами из исламских источников. Один из томов "Энциклопедии" Решеда также посвящен исламскому влиянию на европейские науку и образование [102]. Многие другие работы, в частности Риберы, Леклерка, Амари и Прутца, помогают понять роль исламского фактора в становлении университетских наук и образования, медицины и т.д. (в том числе роль Сицилии и Крестовых походов). Узнать о том, сколь велико было влияние мусульман на западную торговлю, можно из книги Хейда "Торговля Леванта". Представить роль ислама в становлении таких наук, как механика и физика, можно, прочтя, к примеру, немецкие исследования (в особенности, Видемана) [103], впрочем, в англоязычной литературе также появились интересные работы, - своими исследованиями Хилл в определенной мере реабилитировал эту тему. У Сультера мы находим замечательные данные о вкладе мусульман в астрономию и математику [104]. В наши дни Сезгин делает очень много, чтобы возродить интерес к исламским наукам и образованию. К сожалению, его работы пока доступны только на немецком языке [105]. Среди английских авторов можно выделить Евгена Мийерса [106], Д. Метлецки [107], Тернера [108] и Менокала. Обязательно нужно уделить внимание исследованию француза Альдо Миели, посвященному роли исламских ученых в пробуждении европейской науки [109]. На испанском языке мы находим замечательные произведения Вернетта [110], и Милласа Валликросы [111], и конечно же, Кастро [112]. Разумеется, существует много книг и статей, которых автор не упоминает, - многие их тысячи подчас очень сложно отыскать. Большинство их десятилетиями, если не столетиями, пылятся в тайниках различных библиотек. Современными книгами завалены полки самых видных библиотек, они предлагают читателю многие тома, посвящаемые истории науки, и в то же время в большей своей части они крайне редко уделяют внимание роли, которую сыграли исламские знания в становлении европейских наук, - в них по-прежнему незыблемы традиции классицизма и европоцентризма.

Литература указана выше Толишем.