О русской армии XVII века и не только

[Потребитель]

Тока не надо превращать тему в пособие для террористов-бомбистов. :lol:

[sasha a]

Покопалась в иннете и выяснила, что 300 тонн пороха в год - очень сильно заниженная оценка потребности пороха.

Артиллерия Милана в 1472 г. предположительно насчитывала 8 бомбард, 8 спингард и 100 ско-питусов, а для каждой бомбарды имелось по сотне ядер. Потребность в порохе составляла около 34 000 фунтов. Для перевозки и перемещения всего этого требовалось 334 повозки и 754 быка или вола. Наличные запасы пороха в том же герцогстве за 1476 г.: 138 847 фунтов в Милане, 26 252 в Падуе, 24 399 в Кремоне.

Надо сказать, что к концу XV в. артиллерия все еще находилась на подъеме, и никаких тенденций к снижению ее значимости не проявлялось. Ей предстояло развиваться теми же темпами. В 1513 г. при осаде Турне армия Генриха VIII Английского насчитывала 180 орудий, которые при полной загрузке могли расходовать в день до 32 т пороха; для похода было привезено 510т.

Филипп Контамин. Война в средние века.
http://www.krotov.info/lib_sec/11_k/kon/tamin_04.htm


Таким образом, изготовление пороха только для одной кампании 1513 г. требовало до 382,5 тонн калийной селитры и, следовательно, 2295 тонн навоза и прочего гэ.

Если Ж/Д вагон - 60т, то потребовалось бы 38 вагонов "сырья". Вы уверены, что страна располагала такими ресурсами?

[ежак]

Тут дело в том, что для получения селитры в ямы закладывался не только собственно dreck, но также и другие отбросы животного и растительного происхождения, так что с сырьём особых трудностей не возникало

[ежак]

А вообще на эту тему есть замечательная книжка: П.М.Лукьянов. История химических промыслов и химической промыщленности в России до конца XIXв. Думаю, что ответы на рассматриваемые тут вопросы там должны быть; жаль, что книжки этой нет под рукой, а идти за этим делом в библиотеку мне, естественно, лень

[sasha a]

Да, было бы интересно узнать, как на Руси в 16 в. изготовляли азотную кислоту из подручных средств. Хотелось бы, наконец, выяснить, в каких университетах изучали у нас алхимию. Что-то не припомню фамилий известных русских изобретателей пороха. И зачем тогда Иван Грозный приглашал зарубежных мастеров и докторов, если были свои самородки?

Да, еще вот что подумалось: если пороховой заводик в Москве располагался "на Алевизовом дворе на Успенском вражике", то в центре столицы должы были постоянно происходить взрывы и пожары. Во всяком случае, когда Петр устраивал Охтенский завод (который, кстати, вынесли из соображений безопасности далеко за город), "взрывы были беспрестанно" и много людей убивало и опаляло. Почему-то ни в летописях, ни в иностранных источниках упоминаний об этом нет.
Петру, как известно, пришлось приглашать для устройства порохового пр-ва голландского мастера. Видимо, к тому времени секрет изготовления нашего русского пороха был прочно утерян по бестолковости первых Романовых.

[Nehbcn]

А Ермак у кого порох покупал?

[ежак]

А Ермак у кого порох покупал?

Вряд ли покупал: вёз с собой, ну и трофейным пользовался

[Потребитель]

Уважаемая Саша А. затронула очень интересную тему. Как-то раньше мне в голову не приходило посмотреть на дело с этой стороны.

Внимательно прочитал в книге "Русская артиллерия" о периоде до 17 века. Представляете, о производстве пороха ничего нет. Как будто артиллерия - только пушки и ядра.

Вот единственный абзац, который я обнаружил:
"В это время в Москве были специальные мастерские для литья пушек и, очевидно, для изготовления пороха. Летописи сообщают под 1488 и 1500 гг. о пожарах пушечных изб, находившихся в районе Фроловских ворот на Красной площади".

Когда историк по штатному расписанию пишет "очевидно", это означает, что фактов у него нет вообще. Не было пороховых производств, да еще и на Красной площади.

Пока единственное приемлемое объяснение: артиллерия началась в 17 веке. Потом, чтобы "не отставать" от Европы, артиллерийские достижения отнесли на более ранние века. Но с порохом так не получилось.
И в самом 17 веке, как я уже говорил, образовалась "историческая дырка" касаемо артиллерии. Потому что все сведения о примитивных поначалу орудиях "уплыли" в прежние времена.

[Nehbcn]

Вначале порох привозился от иноземцев, но очень скоро его стали делать на Руси. Спустя немного лет после смерти Донского, "зелье" в Москве производилось в таком количестве, что послужило причиной знаменитого порохового пожара, от которого в 1422 году выгорела вся столица. Мощный толчок выделка пороха получила при Иване Грозном. Всю свою энергию в первый период царствования Иван IV направил на подготовку к войне с Казанским ханством. Это сильное государство было тогда самым могущественным и опасным врагом Руси. Снова, как встарь, Москва была вынуждена платить дань татарам, и снова она собирала силы, чтобы раз и навсегда избавиться от тягостной зависимости. Иван Грозный обложил города и монастыри селитряной повинностью. Со всех концов царства в столицу тянулись подводы с порохом. В Новгороде, например, каждые "шесть попов" должны были внести по "две гривенки" зелья. К 1547 году в Москве были накоплены огромные количества пороха, но не ему было суждено решить участь Казани: сильнейший пожар, охвативший столицу, уничтожил собранные по крупицам с превеликим трудом многопудовые запасы. Пожар был ужасен. "Огонь лился рекою, - пишет Карамзин, - и скоро вспыхнул Кремль, Китай-город. Большой посад... Треск огня и вопль людей от времени до времени был заглушаем взрывами пороха, хранившегося в Кремле и других частях города". Лишь через пять лет запасы пороха были восстановлены и приумножены. И они понадобились в борьбе с Казанью в полной мере. Полтораста тяжелых орудий в течение "шести седьмиц дней" громили мощные стены крепости. "Бысть сеча зла и ужасна, - повествует летопись, - и грому силну бывшу от пушечного бою и от звуку и вопу от обоих людей и от трескот оружий, и от множества огня и дымного курения и сгустившуся дыму и покры дым град и люди". Тогда же, в сентябре 1552 года, были сделаны знаменитые минные подкопы под стены Казани, решившие судьбу города. Летописи сообщают, что Иван Грозный призвал к себе "немчина, именуемого Размысла, хитра, навычна градского разорению", и приказал ему "подкоп под град учинити". Первая мина была подведена под тайник, из которого казанцы добывали себе воду. В подкоп было поставлено одиннадцать бочек пороха. 30 сентября с помощью второй мины были взорваны Арские ворота. Но окончательно решил дело третий, самый мощный подкоп, в который было заложено сорок восемь бочек - около трех тонн пороха. Во время молебствия "сильный гром грянул и велии земля дрогну и потресеся". И увидел царь "градскую стену подкопом вырвану, и страшна убо зрением земля, яко тма, являвшеся и на великую высоту всходяще и многие бревна и людей на высоту взметающе поганых".

Неслыханные дотоле взрывы, принесшие гибель Казанскому ханству, надолго запечатлелись в памяти народа, и эхо от них отразилось во многих произведениях искусства. В те времена на Руси не знали еще монументов, мемориальных досок и триумфальных арок и в качестве памятников выдающимся событиям воздвигали церкви. Для увековечивания победы над Казанью тоже был построен собор - "Покровский храм что на рву". Его воздвигли зодчие Барма и Постник на Троицкой площади близ Московского Кремля. Восемь церквей, символизирующих восемь решающих дней битвы за Казань, окружили девятую, центральную, образуя ансамбль неповторимой красоты. Великолепие этого удивительного собора, переименованного впоследствии в храм Василия Блаженного, настолько украсило Троицкую площадь, что за ней постепенно утвердилось новое название - Красная. Победа над Казанью открыла Руси дорогу на юг и восток, а позднее освободила руки и для ведения активной политики на западе. Уже через два года после падения Казани порох принес русским победу над Астраханским ханством, и вся Волга оказалась во власти России. В 1582 году пищали помогли немногочисленному отряду Ермака овладеть Сибирью. Сотни пушек участвовали в войне с Ливонским орденом за выход к Балтийскому морю. Порох же помог оборонить столицу во время последнего в нашей истории нашествия крымского хана на Москву в 1591 году. Залпы русских пушек гремели беспрерывно, не только днем, но и ночью. Устрашенные столь внушительной огневой мощью, татары отступили и никогда уже более не возвращались к стенам Москвы.

Выделка пороха продолжала быстро возрастать. Около 1577 года был основан Пушкарский приказ, взявший на себя управление и пороховым делом. В начале XVII века появляются первые рукописные переводные книги по военному искусству, в которых встречаются сведения и о пороходелии. Наиболее известные из них - "Воинская книга", "Устав ратных, пушечных и других дел", "Книга об огненных хитростях". В "Воинской книге" приведены разнообразные "указы", касающиеся порохового дела, например: "Наук, как опознати, которое угодье к зелейному делу лучше есть", "Прямой и достаточный наук, как доброе пищальное зелье делать", "Наук, как порченое зелие свежить и перекручивать"" "Иной наук, как доброе зелие делати". В "Уставе ратных, пушечных и других дел", составленном Онисимом Михайловым, встречается несколько интересных рецептов пороха, фейерверков, огненных ядер и даже фитиля: "Наука, как делать бегучий огонь на верьве". Значительных масштабов достигло пороходелие в царствование Алексея Михайловича. Россия в те годы была настолько богата зельем, что его свободно продавали в лавках. Это послужило причиной очередного большого московского пожара 1660 года, во время которого погибло триста человек. Чужеземные гости дивились обилию пороха и разнообразию огнестрельного оружия в Московии.

Несмотря на большие успехи отечественного пороходелия, Москва не переставала внимательно следить за зарубежными новинками в воинском искусстве. Именно с этой целью был послан за границу "иноземец Иван Гебдон". Гебдону предписывалось приискать и привезти "в Московское государство из немецких земель инженеров самых добрых, гранатных мастеров, которые составляют составы как стреляти из пороховых пушек и чтоб пикарды пруткие составливали, також и под корабли приверчивать умели в воде... Алхимиков самых ученых, ратные книги, по которым всякие огненные хитрости делать, мастеров, чтоб по тем книгам всякие составы составливати и делать, мастеров пушечных и мушкетных, чтоб мельницами порох делать, образцов, каковы в цесареве и иных немецких землях пушечные дворы и какие где бывают пушечные запасы". Кроме того, Гебдону предписывалось "исподволь" купить за границей ни много ни мало как двадцать тысяч пудов пороха. Техника изготовления пороха была довольно сложна. Сначала тщательно измельчали селитру, уголь и серу в так называемых толчеях или бегунах. Бегуны - это своего рода жернова, отсюда и название пороховых заводов - мельницы. Бегуны приводились в движение лошадьми или водой, поэтому заводы, как и мельницы, чаще всего строились на реках. После измельчения составные части пороха смешивали и перетирали на тех же бегунах. Ценою бесчисленного количества жизней люди узнали, что смесь надо перетирать влажной, чтобы она не взрывалась, не пылила и чтобы порох получался в виде твердых "лепешек". Лепешку подвергали "кручению" - разбивали ее на куски. Кручение, или "зернение", пороха - очень важная операция, потому что хороший порох хоть и называется "порохом" - "порошком", но на самом деле должен состоять из твердых прочных зерен. Дело в том, что пороховая пыль - "мякоть" - сгорает слишком быстро, что может привести к разрыву пушечного ствола. Кроме того, мякоть легко отсыревает. Зерна же сгорают относительно медленно, и эта постепенность горения обеспечивает пороху большую метательную силу. Для кручения пороховой лепешки применялись горизонтальные решета из свиной кожи, в которые помещались свинцовые кружки или шары. При трясении решета лепешка разбивалась шарами, и измельченный порох проваливался сквозь решетку. Довольно часто приходилось вновь перерабатывать старый лежалый порох. Такое обновление старого пороха называлось "перекручиванием". Затем порох рассеивали, или, как говорили раньше, "разымали": мелочь (пороховую мякоть) снова направляли на бегуны, а зерна сушили в специальных "сушильных избах", а то и просто в банях. Высушенные зерна обычно полировали, чтобы они были гладкими, без острых углов. Для этого порох трясли некоторое время на сотах, чтобы зерна терлись друг о друга. Готовый порох укупоривался в дубовые бочки. Так или почти так делался порох и в России и в других странах в течение многих веков. Действовали пороховые заводы обычно в "талое время" - весной, летом, осенью, так как зимой увлажненная пороховая смесь замерзала и при кручении рассыпалась в порошок, в непригодную мякоть. Работа шла только в светлое время суток, потому что об освещении лучиной или свечами в пороховом деле не могло быть и речи. Вообще, производство пороха было чрезвычайно опасным. Например, "при постепенном устроении Охтенского завода взрывы были безпрестанные". Они были "безпрестанные" в такой мере, что пришлось срочно выстроить церковь и "определить священника с причтем за дальностью таковых, потому что при взрывах людей убивало и опаляло". На больницу и разработку мер безопасности денег, естественно, не нашлось. Спасение душ обходилось явно дешевле... С 1720 по 1872 год на Охтенском заводе произошло 92 взрыва. Один из них (1858 года) был особенно тяжелым. Было убито и ранено восемьдесят пять человек. Некоторые были выброшены в реку и разорваны на части. Взрыв слышали даже в Кронштадте, за тридцать пять верст от завода. В зданиях Смольного монастыря, в пяти верстах от завода, были выбиты почти все стекла. Обломки зданий завода находили на расстоянии семи верст от места взрыва. На частных пороховых предприятиях работать было еще опаснее. Поэтому не удивительно, что крестьяне, приписанные "к смертному делу" и сумевшие уцелеть после очередного сезона, использовали каждую возможность, чтобы удариться в бега. Владельцам заводов приходилось иногда пригонять новую рабочую силу чуть ли не каждый год.

В пороховых рецептах были свои тонкости, которые обычно держались мастерами в секрете. Например, одно время считалось, что самый лучший порох получается, если добавлять при его изготовлении вино. В одном документе (уже петровского времени!) мы читаем: "Велено зелейным мастерам зделать из готовой мякоти 300 пуд самого доброго чистаго пороху с вином для стрельбы..." Чистоте и качеству исходных продуктов при выделке пороха уделялось особое внимание. Уголь чаще всего применяли крушиновый. В течение многих сотен лет считалось, что он лучше всего подходит для зелейного дела. Лишь много позднее стали обжигать ольху, липу, орешник и другие мягкие породы дерева. При этом использовались только молодые, здоровые, очищенные от коры ветви.

Месторождения серы в России сначала не были известны, и ее почти всегда покупали за границей. Но наибольшие хлопоты доставляла добыча селитры, или, как ее называли в старину, емчюги. Селитра - основа пороха, его "дух", носитель его взрывчатости. Между тем мир обделён этой солью - ее месторождения почти не встречаются в природе (кроме скромных запасов в Индии). Однако многовековой опыт человечества подсказал выход из положения и позволил найти чрезвычайно своеобразный метод получения этой незаменимой части пороха.

Давно было замечено, что помет животных, особенно навоз, при долгом лежании в тени слегка белеет. Китайцы, по-видимому, первыми нашли, что белый налет на продуктах гниения органических отбросов есть не что иное, как селитра. Сначала "китайский снег" добывали на всякого рода свалках, находили его на скотных дворах и даже соскребывали налет со стен деревенских хижин, построенных из глины и соломы. Позднее стали устраивать специальные селитряные кучи. В них свозили навоз, золу, землю с кладбищ, листву, ботву с огородов, солому, пищевые отбросы. Все это обильно и многократно поливалось мочой и помоями, обносилось высокими заборами для защиты от солнца, покрывалось сверху соломой и оставлялось для созревания. После созревания "селитряная земля" промывалась теплой водой, для растворения селитры. Полученный щелок упаривался в медных котлах и охлаждался в корытах. При этом на дне вырастали крупные прозрачные шестигранные кристаллы селитры. Полученную соль "литровали" - очищали повторной промывкой. Селитра неизменно служила объектом пристального изучения лучшими химиками разных времен. В 1748 году Берлинская академия наук объявила даже специальный конкурс на лучшую работу о происхождении и составе селитры. Уведомляя об этом петербургских ученых, Леонард Эйлер писал: "Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, кроме г. Ломоносова, мог написать об этом лучше, почему и прошу убедить его приняться за работу". Ломоносов охотно взял на себя этот труд. Важным вкладом в теорию пороходелия была его "Диссертация о рождении и природе селитры", написанная на латинском языке в начале 1749 года. Причина интереса к этому веществу раскрывается Ломоносовым в первой же фразе работы: "Среди тел, которые химики называют солями, особенно выдается селитра многообразным применением, а особенно изумительным, подражающим молнии действием, которое она производит в огнестрельном порохе... В настоящее время состав и способ рождения этого тела раскрыты и освещены многими весьма точными опытами и наблюдениями героев химии, прославившихся в этом и прошедших веках". "Диссертация о рождении и природе селитры" является важной вехой не только в истории взрывчатых веществ. От нее ведет начало и физическая химия, и русская научная кристаллография.

Русские пороховщики ощущали недостаток в селитре почти постоянно и охотно покупали ее за границей. В дело шла и английская, и немецкая, и бухарская емчюга. В некоторые годы порох населению продавался только в обмен на селитру. Качество готового пороха определялось обычно на глаз. Особое внимание знатоки обращали на цвет зелья, на его твердость, сухость, прочность. Порох растирали, нюхали, пробовали на вкус. Опытному человеку такие "анализы" говорили очень многое. Довольно распространена была "проба на бумагу": порох насыпали на лист бумаги и поджигали. Хороший порох должен был сгорать легко и быстро, не прожигая бумагу и не оставляя на ней темных следов и белых зерен.

[Nehbcn]

Вначале порох привозился от иноземцев, но очень скоро его стали делать на Руси. Спустя немного лет после смерти Донского, "зелье" в Москве производилось в таком количестве, что послужило причиной знаменитого порохового пожара, от которого в 1422 году выгорела вся столица. Мощный толчок выделка пороха получила при Иване Грозном. Всю свою энергию в первый период царствования Иван IV направил на подготовку к войне с Казанским ханством. Это сильное государство было тогда самым могущественным и опасным врагом Руси. Снова, как встарь, Москва была вынуждена платить дань татарам, и снова она собирала силы, чтобы раз и навсегда избавиться от тягостной зависимости. Иван Грозный обложил города и монастыри селитряной повинностью. Со всех концов царства в столицу тянулись подводы с порохом. В Новгороде, например, каждые "шесть попов" должны были внести по "две гривенки" зелья. К 1547 году в Москве были накоплены огромные количества пороха, но не ему было суждено решить участь Казани: сильнейший пожар, охвативший столицу, уничтожил собранные по крупицам с превеликим трудом многопудовые запасы. Пожар был ужасен. "Огонь лился рекою, - пишет Карамзин, - и скоро вспыхнул Кремль, Китай-город. Большой посад... Треск огня и вопль людей от времени до времени был заглушаем взрывами пороха, хранившегося в Кремле и других частях города". Лишь через пять лет запасы пороха были восстановлены и приумножены. И они понадобились в борьбе с Казанью в полной мере. Полтораста тяжелых орудий в течение "шести седьмиц дней" громили мощные стены крепости. "Бысть сеча зла и ужасна, - повествует летопись, - и грому силну бывшу от пушечного бою и от звуку и вопу от обоих людей и от трескот оружий, и от множества огня и дымного курения и сгустившуся дыму и покры дым град и люди". Тогда же, в сентябре 1552 года, были сделаны знаменитые минные подкопы под стены Казани, решившие судьбу города. Летописи сообщают, что Иван Грозный призвал к себе "немчина, именуемого Размысла, хитра, навычна градского разорению", и приказал ему "подкоп под град учинити". Первая мина была подведена под тайник, из которого казанцы добывали себе воду. В подкоп было поставлено одиннадцать бочек пороха. 30 сентября с помощью второй мины были взорваны Арские ворота. Но окончательно решил дело третий, самый мощный подкоп, в который было заложено сорок восемь бочек - около трех тонн пороха. Во время молебствия "сильный гром грянул и велии земля дрогну и потресеся". И увидел царь "градскую стену подкопом вырвану, и страшна убо зрением земля, яко тма, являвшеся и на великую высоту всходяще и многие бревна и людей на высоту взметающе поганых".

Неслыханные дотоле взрывы, принесшие гибель Казанскому ханству, надолго запечатлелись в памяти народа, и эхо от них отразилось во многих произведениях искусства. В те времена на Руси не знали еще монументов, мемориальных досок и триумфальных арок и в качестве памятников выдающимся событиям воздвигали церкви. Для увековечивания победы над Казанью тоже был построен собор - "Покровский храм что на рву". Его воздвигли зодчие Барма и Постник на Троицкой площади близ Московского Кремля. Восемь церквей, символизирующих восемь решающих дней битвы за Казань, окружили девятую, центральную, образуя ансамбль неповторимой красоты. Великолепие этого удивительного собора, переименованного впоследствии в храм Василия Блаженного, настолько украсило Троицкую площадь, что за ней постепенно утвердилось новое название - Красная. Победа над Казанью открыла Руси дорогу на юг и восток, а позднее освободила руки и для ведения активной политики на западе. Уже через два года после падения Казани порох принес русским победу над Астраханским ханством, и вся Волга оказалась во власти России. В 1582 году пищали помогли немногочисленному отряду Ермака овладеть Сибирью. Сотни пушек участвовали в войне с Ливонским орденом за выход к Балтийскому морю. Порох же помог оборонить столицу во время последнего в нашей истории нашествия крымского хана на Москву в 1591 году. Залпы русских пушек гремели беспрерывно, не только днем, но и ночью. Устрашенные столь внушительной огневой мощью, татары отступили и никогда уже более не возвращались к стенам Москвы.

Выделка пороха продолжала быстро возрастать. Около 1577 года был основан Пушкарский приказ, взявший на себя управление и пороховым делом. В начале XVII века появляются первые рукописные переводные книги по военному искусству, в которых встречаются сведения и о пороходелии. Наиболее известные из них - "Воинская книга", "Устав ратных, пушечных и других дел", "Книга об огненных хитростях". В "Воинской книге" приведены разнообразные "указы", касающиеся порохового дела, например: "Наук, как опознати, которое угодье к зелейному делу лучше есть", "Прямой и достаточный наук, как доброе пищальное зелье делать", "Наук, как порченое зелие свежить и перекручивать"" "Иной наук, как доброе зелие делати". В "Уставе ратных, пушечных и других дел", составленном Онисимом Михайловым, встречается несколько интересных рецептов пороха, фейерверков, огненных ядер и даже фитиля: "Наука, как делать бегучий огонь на верьве". Значительных масштабов достигло пороходелие в царствование Алексея Михайловича. Россия в те годы была настолько богата зельем, что его свободно продавали в лавках. Это послужило причиной очередного большого московского пожара 1660 года, во время которого погибло триста человек. Чужеземные гости дивились обилию пороха и разнообразию огнестрельного оружия в Московии.

Несмотря на большие успехи отечественного пороходелия, Москва не переставала внимательно следить за зарубежными новинками в воинском искусстве. Именно с этой целью был послан за границу "иноземец Иван Гебдон". Гебдону предписывалось приискать и привезти "в Московское государство из немецких земель инженеров самых добрых, гранатных мастеров, которые составляют составы как стреляти из пороховых пушек и чтоб пикарды пруткие составливали, також и под корабли приверчивать умели в воде... Алхимиков самых ученых, ратные книги, по которым всякие огненные хитрости делать, мастеров, чтоб по тем книгам всякие составы составливати и делать, мастеров пушечных и мушкетных, чтоб мельницами порох делать, образцов, каковы в цесареве и иных немецких землях пушечные дворы и какие где бывают пушечные запасы". Кроме того, Гебдону предписывалось "исподволь" купить за границей ни много ни мало как двадцать тысяч пудов пороха. Техника изготовления пороха была довольно сложна. Сначала тщательно измельчали селитру, уголь и серу в так называемых толчеях или бегунах. Бегуны - это своего рода жернова, отсюда и название пороховых заводов - мельницы. Бегуны приводились в движение лошадьми или водой, поэтому заводы, как и мельницы, чаще всего строились на реках. После измельчения составные части пороха смешивали и перетирали на тех же бегунах. Ценою бесчисленного количества жизней люди узнали, что смесь надо перетирать влажной, чтобы она не взрывалась, не пылила и чтобы порох получался в виде твердых "лепешек". Лепешку подвергали "кручению" - разбивали ее на куски. Кручение, или "зернение", пороха - очень важная операция, потому что хороший порох хоть и называется "порохом" - "порошком", но на самом деле должен состоять из твердых прочных зерен. Дело в том, что пороховая пыль - "мякоть" - сгорает слишком быстро, что может привести к разрыву пушечного ствола. Кроме того, мякоть легко отсыревает. Зерна же сгорают относительно медленно, и эта постепенность горения обеспечивает пороху большую метательную силу. Для кручения пороховой лепешки применялись горизонтальные решета из свиной кожи, в которые помещались свинцовые кружки или шары. При трясении решета лепешка разбивалась шарами, и измельченный порох проваливался сквозь решетку. Довольно часто приходилось вновь перерабатывать старый лежалый порох. Такое обновление старого пороха называлось "перекручиванием". Затем порох рассеивали, или, как говорили раньше, "разымали": мелочь (пороховую мякоть) снова направляли на бегуны, а зерна сушили в специальных "сушильных избах", а то и просто в банях. Высушенные зерна обычно полировали, чтобы они были гладкими, без острых углов. Для этого порох трясли некоторое время на сотах, чтобы зерна терлись друг о друга. Готовый порох укупоривался в дубовые бочки. Так или почти так делался порох и в России и в других странах в течение многих веков. Действовали пороховые заводы обычно в "талое время" - весной, летом, осенью, так как зимой увлажненная пороховая смесь замерзала и при кручении рассыпалась в порошок, в непригодную мякоть. Работа шла только в светлое время суток, потому что об освещении лучиной или свечами в пороховом деле не могло быть и речи. Вообще, производство пороха было чрезвычайно опасным. Например, "при постепенном устроении Охтенского завода взрывы были безпрестанные". Они были "безпрестанные" в такой мере, что пришлось срочно выстроить церковь и "определить священника с причтем за дальностью таковых, потому что при взрывах людей убивало и опаляло". На больницу и разработку мер безопасности денег, естественно, не нашлось. Спасение душ обходилось явно дешевле... С 1720 по 1872 год на Охтенском заводе произошло 92 взрыва. Один из них (1858 года) был особенно тяжелым. Было убито и ранено восемьдесят пять человек. Некоторые были выброшены в реку и разорваны на части. Взрыв слышали даже в Кронштадте, за тридцать пять верст от завода. В зданиях Смольного монастыря, в пяти верстах от завода, были выбиты почти все стекла. Обломки зданий завода находили на расстоянии семи верст от места взрыва. На частных пороховых предприятиях работать было еще опаснее. Поэтому не удивительно, что крестьяне, приписанные "к смертному делу" и сумевшие уцелеть после очередного сезона, использовали каждую возможность, чтобы удариться в бега. Владельцам заводов приходилось иногда пригонять новую рабочую силу чуть ли не каждый год.

В пороховых рецептах были свои тонкости, которые обычно держались мастерами в секрете. Например, одно время считалось, что самый лучший порох получается, если добавлять при его изготовлении вино. В одном документе (уже петровского времени!) мы читаем: "Велено зелейным мастерам зделать из готовой мякоти 300 пуд самого доброго чистаго пороху с вином для стрельбы..." Чистоте и качеству исходных продуктов при выделке пороха уделялось особое внимание. Уголь чаще всего применяли крушиновый. В течение многих сотен лет считалось, что он лучше всего подходит для зелейного дела. Лишь много позднее стали обжигать ольху, липу, орешник и другие мягкие породы дерева. При этом использовались только молодые, здоровые, очищенные от коры ветви.

Месторождения серы в России сначала не были известны, и ее почти всегда покупали за границей. Но наибольшие хлопоты доставляла добыча селитры, или, как ее называли в старину, емчюги. Селитра - основа пороха, его "дух", носитель его взрывчатости. Между тем мир обделён этой солью - ее месторождения почти не встречаются в природе (кроме скромных запасов в Индии). Однако многовековой опыт человечества подсказал выход из положения и позволил найти чрезвычайно своеобразный метод получения этой незаменимой части пороха.

Давно было замечено, что помет животных, особенно навоз, при долгом лежании в тени слегка белеет. Китайцы, по-видимому, первыми нашли, что белый налет на продуктах гниения органических отбросов есть не что иное, как селитра. Сначала "китайский снег" добывали на всякого рода свалках, находили его на скотных дворах и даже соскребывали налет со стен деревенских хижин, построенных из глины и соломы. Позднее стали устраивать специальные селитряные кучи. В них свозили навоз, золу, землю с кладбищ, листву, ботву с огородов, солому, пищевые отбросы. Все это обильно и многократно поливалось мочой и помоями, обносилось высокими заборами для защиты от солнца, покрывалось сверху соломой и оставлялось для созревания. После созревания "селитряная земля" промывалась теплой водой, для растворения селитры. Полученный щелок упаривался в медных котлах и охлаждался в корытах. При этом на дне вырастали крупные прозрачные шестигранные кристаллы селитры. Полученную соль "литровали" - очищали повторной промывкой. Селитра неизменно служила объектом пристального изучения лучшими химиками разных времен. В 1748 году Берлинская академия наук объявила даже специальный конкурс на лучшую работу о происхождении и составе селитры. Уведомляя об этом петербургских ученых, Леонард Эйлер писал: "Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, кроме г. Ломоносова, мог написать об этом лучше, почему и прошу убедить его приняться за работу". Ломоносов охотно взял на себя этот труд. Важным вкладом в теорию пороходелия была его "Диссертация о рождении и природе селитры", написанная на латинском языке в начале 1749 года. Причина интереса к этому веществу раскрывается Ломоносовым в первой же фразе работы: "Среди тел, которые химики называют солями, особенно выдается селитра многообразным применением, а особенно изумительным, подражающим молнии действием, которое она производит в огнестрельном порохе... В настоящее время состав и способ рождения этого тела раскрыты и освещены многими весьма точными опытами и наблюдениями героев химии, прославившихся в этом и прошедших веках". "Диссертация о рождении и природе селитры" является важной вехой не только в истории взрывчатых веществ. От нее ведет начало и физическая химия, и русская научная кристаллография.

Русские пороховщики ощущали недостаток в селитре почти постоянно и охотно покупали ее за границей. В дело шла и английская, и немецкая, и бухарская емчюга. В некоторые годы порох населению продавался только в обмен на селитру. Качество готового пороха определялось обычно на глаз. Особое внимание знатоки обращали на цвет зелья, на его твердость, сухость, прочность. Порох растирали, нюхали, пробовали на вкус. Опытному человеку такие "анализы" говорили очень многое. Довольно распространена была "проба на бумагу": порох насыпали на лист бумаги и поджигали. Хороший порох должен был сгорать легко и быстро, не прожигая бумагу и не оставляя на ней темных следов и белых зерен.

[sasha a]

Ну, в общем-то что тут удивительного - в эпоху построения социализма ударными темпами мы стремились быть впереди паровоза, а потому и приписывали себе всевозможные достижения, чтоб не хуже, чем у других, а может даже и лучше.

Сейчас уже смешно читать книги "советских классиков" (к примеру "Антифеодальные еретические движения на Руси 14 - нач. 16 вв" Лурье и Казаковой, 1955), где на полном серьезе авторы утверждают, что "наша" ересь жидовствующих - самая прогрессивная в мире ересь, потому что она возникла на Руси и никакого влияния извне не было, а что современники утверждают, будто занес ее некий жид Схарий - так то они брешут. Не было никакого Схария.

История с изготовлением пороха на Руси - из той же "оперы".

Получение азотной кислоты в промышленных масштабах невозможно без налаженного производства кислотоустойчивой стеклянной посуды. Первые стеклодувные заводы, как известно, появились у нас в первой половине 17 в.

Еще интересно проследить этимологию слова "поташ" (второе главное составляющее в-во пороха).
Латинское и немецкое название поташа (карбоната калия) - "калиум", происходит от арабского "аль-кали" (зола растений).
Французское и английское название - "поташ", латинизированное - "потассиум", происходит от pot (горшок) & ash (пепел).
Следовательно, на Русь название элемента пришло от французов или от англичан.
О мастерах из Франции летописи молчат, а вот об англичанах на Руси - известий полно. Однако англичане прибыли вперые (официально) в 1553 г., то есть ранее 1553 г. это слово, а следовательно, и производство пороха из поташа и азотной кислоты не могло у нас появиться.

[sasha a]

Вот единственный абзац, который я обнаружил:
"В это время в Москве были специальные мастерские для литья пушек и, очевидно, для изготовления пороха. Летописи сообщают под 1488 и 1500 гг. о пожарах пушечных изб, находившихся в районе Фроловских ворот на Красной площади".
.

Рядом с Фроловскими воротами (они же Лужнецкие, Зацепские) жили кузнецы, пушкари и колокольных дел мастера. (большие колокола крепились "взацеп" - уши колокола намертво заделывали в деревянную балку). Название "Кузнецкий мост" сохранилось до сих пор.
Пороховые избы (склады) располагались, видимо, рядом с подворьями пушкарей до тех пор, пока Алевиз Фрязин не построил пороховую башню у Москвы-реки.

[Потребитель]

Поражает количество взрывов и жертв на достоверно известном пороховом предприятии. Надо полагать, первом предприятии, с еще не отработанной технологией и техникой безопасности.

Но за века до этого, оказывается, "со всех концов царства в столицу тянулись подводы с порохом". То есть порох делал кто угодно и как угодно, чуть ли не на коленке. Смешно читать.

Есть у меня книга Уильяма Кармана "История огнестрельного оружия". Под влиянием уважаемой Саши А. прочитал ее начало более внимательно.
Картина та же: о пушках, о ядрах, о картечи. А о порохе смутно. До, естественно, 17 века. Автор указывает, что "по всей вероятности, большинство подробностей жизни патера Шварца было записано спустя столетия после его предполагаемой кончины". Как известно, мы традиционно считаем, что Бертольд Шварц случайно открыл свойства пороха в 1320 году.

Прочитав всё это, особенно цитату, приведенную уважаемым Nehbcn, я склоняюсь к выводу: порох и огнестрельное оружие - "детища" 17 века.

[Nehbcn]

История с изготовлением пороха на Руси - из той же "оперы".

Получение азотной кислоты в промышленных масштабах невозможно без налаженного производства кислотоустойчивой стеклянной посуды. Первые стеклодувные заводы, как известно, появились у нас в первой половине 17 в.

Еще интересно проследить этимологию слова "поташ" (второе главное составляющее в-во пороха).
Латинское и немецкое название поташа (карбоната калия) - "калиум", происходит от арабского "аль-кали" (зола растений).
Французское и английское название - "поташ", латинизированное - "потассиум", происходит от pot (горшок) & ash (пепел).
Следовательно, на Русь название элемента пришло от французов или от англичан.
О мастерах из Франции летописи молчат, а вот об англичанах на Руси - известий полно. Однако англичане прибыли вперые (официально) в 1553 г., то есть ранее 1553 г. это слово, а следовательно, и производство пороха из поташа и азотной кислоты не могло у нас появиться.

Я не специалист, но у меня создаётся впечатление, что то что Вы приводите относится к производству бездымного пороха!?
Да и честно говоря если англичане официально прибыли в 1553 г-значит слово не могло появиться раньше-вызывает улыбку.

[Nehbcn]

Прочитав всё это, особенно цитату, приведенную уважаемым Nehbcn, я склоняюсь к выводу: порох и огнестрельное оружие - "детища" 17 века

Поторопились!
То что по монастырям собирали порох-нет ничего удивительного!
Нередко те же монастыри и крепостцы защищали пушки!
А производство дымного пороха селитра+уголь+сера можно было действительно осуществлять в кустарных условиях!

С другой стороны где бы взял царь Иван 300 тонн пороха в год на ведение войны?
А где брал его Ермак?

То что про изготовление пороха "туманно"-так ведь и сейчас про изготовление бомб из аптекарских препаратов тоже не особенно прозрачно!