Лемурий писал(а):Уважаемый краевед, получил Вашу статью. Приятно иметь дело с истинным ценителем древнерусской литературы. Статья историческое исследование, добавить нечего, кроме разве что сомнения в том, что Йосеф Добровский мог видеть СПИ в 1792 году, об этом же написано и в ЭСПИ. В остальном статья интересная, с удовольствием послушал бы вживую на «Слобожанских чтениях», но будем ждать Чтений по ДР литературе в Ярославле. Что касается второй статьи, за которую отдельная благодарность, то как Вам отрывок из неё:
«Искусствовед Р. С. Сулейманов в своей монографии упоминает весенний обрядовый праздник: «Весной на лоне природы солдатки устраивали своеобразный пикник. Там они обменивались впечатлениями. Пели песни, а иногда и куковали, подражая голосу кукушки... Излив на празднике все, что у них накипело в сердце, они получали душевное успокоение и поздно вечером возвращались домой»[Сулейманов, Р. С. Жемчужины народного творчества Урала. Уфа, 1995. С. 139]. И в этом случае образ кукушки связан с мотивом одиночества...»
—-
Г. В. Юлдыбаева КУКУШКА В ФОЛЬКЛОРЕ ТЮРКСКИХ НАРОДОВ
Вполне подходит по контексту.
Что касается Вашей находки орлиные крылья + зазулины очи и орлиные крылья + соловьиные очи, то это лишь парирование на аргумент С.Л.Николаева с контекстом СПИ это никак не связано, там есть свой славии:
«Человѣку ловцю, иже лепъ творя в быльи ловяше птиця, и ухвативъ едину от премалыхъ птиць, юже нарицяють славии, приим же ножъ, хотя заклати и снѣсти, и вданъ бысть славьеви гласъ человѣчьскъ, и рече к ловцю. Ж. Варл. Иос.»(цит. по СССПИ «Славии»)
Уважаемый Лемурий, спасибо за оценку моей работы.
Относительно информации о том видел ли Йозеф Добровский список "Слова" при посещении СанктПетербурга в ЭСПИ в статье посвященной ему под авторством Г.Н.Моисеевой утверждается. что Добровский все же мог ознакомиться со списком "Слова": "В середине августа 1792 г. Добровсский приехал в Петербург... Имеются основания предполагать, что находясь в Петербурге Добровский мог видеть в Собрании российских древностей мусина - Пушкина рукопись "Слова". Об этом как будто бы свидетельствует высказывание Добровского о том. что "русские совершенно не поняли "Слово".
В одной из своих работ. связанных с вкладом Й.Добровского в изучение славянских памятников письма Г.Н.Моисеева пишет. что: "во время пребывания Й.Добровского в Петербурге в 1792 г. в числе рукописей которые были представлены ему для ознакомления. находилась и "древняя песня о Игоре". Г.Н.Моисеева, М.М..Крбец. Йозеф Добровский и Россия// Ленинград, Наука, 1990, С. 178
Так же авторы книги указывают на то. что при переписке со своими коллегами по изучению славянской письменности Добровский указывал на то, что в рукописи "Слова" встречались буквы древнерусского алфавита, особенно интересно, что им указывалось на присутствие в тексте лигатуры ОУ, характерной для древнерусского письма. Так как первое издание было написано гражданским алфавитом конца 18--нач. 19 вв., то как известно лигатура - ОУ там не применялась при передаче древнерусского текста. Й.Добровский в этом случае мог видеть такой способ написания букв только в древнерусском списке, который был в распоряжении у Мусина - Пушкина.
Вызывает определенные подозрения и сам факт посещения Добровским Петербурга в период обнаружения древнерусского списка, что может быть расценено как привлечение Добровского к экспертной оценке списка Мусина - Пушкина как специалиста в области славянской письменности. Как известно. Добровский не усомнился в подлинности "Слова" и позже, несмотря на взгляды среди некоторых ученых о подложности рукописи. Не исключены определенные договоренности Добровского с держателями рукописи, не распространять данные о находке списка "Слова" до определенного времени. Видимо, также обстояло дело и с Иоилем Быковским и Арсением Верещагиным, которые не распространяли информацию о рукописи Мусина - Пушкина. Весьма показательным выглядит в этом отношении "Дневник Арсения Врещагина", часть из которого была изъята и, что самое интересное те места рукописи, которые могли пролить свет на историю открытия "Слова", т.к. пропавшие листы относятся как раз ко времени обнаружения "Слова". Вполне логичным может выглядеть предположение, что в пропавших листах могла находиться информация о находке рукописи "Слова".
Если у Вас нет книги "Й.Добровский и Россия", то могу попробовать ее выслать по эл. почте.
Относительно приведенных староукраинских песен, одну из которых приводил С.Л.Николаев в качестве аргумента относительно того, что под "зегзицей" могла подразумеваться в плаче Ярославны кукушка, то я хотел больше всего обратить внимание на то, что в песне дивчина сетует на то, что она не может полететь по Дунаю, т.к. она не птица, а мысленно представляет себя с орлиными (ворловими) крыльями и кукушкиным зрением, т.е. здесь намек не просто на кукушку, а на птицу, которая может иметь орлиные крылья и кукушкино зрение. видимо. для перелета ночью. В этом отношении украинская песня перекликается с плачем Ярославны. Речь и здесь может идти о некой символическо -поэтическом образе птицы, которая могла вобрать в себя лучшие качества птиц - орлиные или лебединые крылья для перелета на дальние расстояния, зрение кукушки, чтоб хорошо ориентироваться в ночных перелетах. Думаю, что в этом случае есть место и для образа ласточки. имеющей лучшие качества для создания великолепного образа княжны Ярославны, оплакивающей своего мужа на путивльских стенах. По моему мнению признавать в образе Ярославны сугубо кукушку в образе "зегзицы", значит умалять высохохудожественный лирический элимент поэмы. Возможно, "зегзица" потому и "незнаема", что это поэтический образ. вобравший в себя характеристики нескольких птиц и на самом деле не имеющей аналога в природе. Если "Слово" писалось в новгородскосеверских землях или во всяком случае в него вкраплялись названия птиц, которые имели бытование в говорах новгородсеверщины и путивльщины, где хорошо знали "зегзицу", то для читателя возникала как бы определенная загадка - "зегзицею незнаеме". Какой же незнаемой, если так зовется к примеру там иволга? Видимо. в этом и вся соль "незнаемости" "зегзицы" - птицы неизвестной в природе, а поэтическом символе образа.