На первый взгляд результат 1-й арабо-израильской войны
казался вполне предсказуемым: должны были победить арабы.
Во-первых, из населения Палестины, насчитывавшего в 1947 г.
около 1800 тысяч человек, только 600 тысяч были евреями.
Во-вторых, даже в пределах территории, выделенной ООН
для еврейского государства, было довольно много арабов,
которые жить в этом государстве не хотели.
В-третьих, правившие Палестиной британцы в 1947 году
не испытывали никакой симпатии к руководству сионистских
организаций и всячески препятствовали иммиграции с 1939 года.
В-четвертых, окружавшие Палестину арабские государства
изначально не хотели признавать будущее еврейское государство.
При таком раскладе возможность создания еврейского государства
выглядела практически нереальной.
Но результат оказался непредсказуемым. Почему?
Во-первых, численное превосходство палестинских арабов автоматически
не переходило в военное преимущество. Еврейская военизированная
организация "Хагана" насчитывала до 40 тысяч человек,
к которым примыкали две независимые организации "Эцель" и "Лехи"
с численностью до 10 тысяч. Палестинские арабы имели только
разрозненные отряды, численность которых была едва ли больше
10 тысяч без единого командования.
Во-вторых, арабы в пределах будущего еврейского государства
составляли потенциальное меньшинство, к тому же территориально
разделенное на небольшие сектора. Кроме того, среди них было
некоторое количество христиан, имевших свои интересы.
В-третьих, англичане, мешавшие еврейской иммиграции, успели
за время своего господства испортить отношения также и с арабами
и мечтали в 1948 году только о своевременной эвакуации.
Оставался непредсказуемым только один фактор - это действия
соседних арабских государств: Египта, Трансиордании, Сирии и Ливана.
Последний вариант казался беспроигрышным еще и потому, что
проведенное ООН 29 ноября 1947 года разделение Палестины носило
настолько запутанный характер, что требовалась совершенно
нечеловеческая сдержанность, чтобы такая конструкция смогла
выжить. Перефразируя Эльдара Рязанова, можно сказать:
"было так темно и страшно, что невольно хотелось начать войну".