Новый писал(а):Сначала об Иосифе. В данной истории, может быть, нет прямой речи Бога, но присутствует Он постоянно. Быт. 39. 2-3: "И был господь с Иосифом: он был успешен в делах и жил в доме господина своего, Египтянина. И увидел господин его, что Господь с ним, и что всему, что он делает, господь в руках его даёт успех." Эта тема повторяется почти сразу. через один стих (Быт. 39. 5). Далее, ответ Иосифа жене Потифара (39, 9): "... как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?". Наконец, под конец этой главы (39, 21) - аналогично тому, чтО было у Потифара: "И господь был с Иосифом. и простер к нему милость, и даровал ему благоволение в очах начальника темницы", и 39, 23- подчеркивание того же самого. Постоянная акцентуация милости и помощи Божьей - надо сказать, едва ли не больше, чем в повествовании об Аврааме, Исааке и Иакове. Далее, и сам Иосиф не считает своей заслугой толкование снов, а говорит виночерпию и хлебодару "... не от Бога ли истолкования?... (40,
, фараону же (41, 16) "... это не мое; Бог даст ответ во благо фараону". Ну, и так далее, не буду уж всё цитировать...
И ведь история-то очень тонкая (жена Потифара - весьма второстепенное её звено), и носит она монотеистический подтекст. Это истолкование снов виночерпию и хлебодару - подготавливает Иосифа к истолкованию фараоновых сновидений, ибо и в первых двух случаях зримое (ветви и корзины - Быт. 40, 12 и 40, 18) символизировало отвлеченную, визуально не воплощаемую временнУю категорию. Такое решение - это психологически очевидно, должно было быть намного естественнее и доступнее для человека, поклоняющегося Богу невидимому и не изображаемому, чем для идолопоклонника, даже очень умного и знающего. И это объясняет, почему никто из египтян не додумался до такого решения. Надо сказать, сцена толкования снов фараона великолепна (впрочем, в полном соответствии с великолепием всего романа) в "Иосифе и его братьях" Томаса Манна (где фараон - юный и доброжелательный Эхнатон).
И мне очень трудно представить себе историю Иосифа в качестве некоего "синтеза". Синтез - чего? Это же семейное предание, начало и конец которого - драма отношений между очень близкими людьми. На мой взгляд, "придумать" подобное едва ли возможно, а уж синтезировать на "лоскутной" основе - тем паче.
А почему, кстати, тучные и тощие коровы (и колосья) - "не всерьёз"? По-моему, это две самые подходящие репрезентации для сытых и голодных лет.
Почнем об Иосифе. Заранее скажу - трудно мне Вас будет переубедить, ведь Вы - верите, а следовательно из всех вероятных путей восприятия выбираете наименее вероятный, но и наиболее поэтичный.
О Боге. Конечно, Господь тут поминается через слово, но он не является действующим лицом - я это имел ввиду. Все успехи Иосифа приписываются тому, что с ним был Господь - это - нормально, но Господь не является ему, ничего не говорит и т.д. Я вполне себе представляю, что его можно вычеркнуть из этой сказки и суть ее, да и сюжет не измениться. Соответственно, если можно вычеркнуть, то можно потом и вписать.
Далее. Роль Фараона в этой сказке. До нас дошло не так много египетских сказок. но фараон в них выписан обычно точно так же, как и в рассказе об Иосифе. Он не хороший и не плохой - он как бы в стороне. Он, например, не безусловно на стороне Иосифа (а мог бы), а только когда Иосиф сделал ему что-то хорошее. Т.е. он показан справедливым владыкой. Похожим образом фараон выписан и в пресловутой "сказке о двух братьях" - хотя он, потакая своей любимице все больше вгоняет главного героя в метемпсихоз, он отнюдь не отрицательный персонаж, да будет он жив, невредим и здоров. Затем - ключевой сон сниться именно ему (т.е. некое послание богов (относительно семилетнего плана для всей страны) касающееся общего дела). И наконец - он не назван по имени, хотя ничтожный Потифар - назван. В египетских сказках, если не ошибаюсь, фараон если и упомянут, то только во вступительном слове, которое, по-видимому является литературной обработкой устной сказки, необходимой для связки нескольких историй в некий альманах и т.п. ("Сказки сыновей Хуфу"). В теле же самой сказки он обозначается просто как фараон, да будет он жив, невредим и здоров, т.е. что-то типа нашего "царя" в сказках про Ивана-дурака. Фараон, лишен атрибутов личности, но обязательно присутствует в сказке. В этом смысле рассказ про виночерпия, хлебодаря и семь тучных коров для непредвзятого читателя очень похож на египетскую сказку.
Т.е. у нас есть некое совпадение по началу египетской истории - со "сказкой о двух братьях", пусть и контурное. И Ипполит с Федрой тоже вполне могли чего из египетской литературы занять, кстати. И даже рассказ о морских приключениях Одиссея может иметь на себе следы влияния египетских историй "потерпевшего кораблекрушения" - рассказ от первого лица, буря, все кроме одного погибли, три дня в море на бревне, ночевал в буреломе на берегу, встретил царя и рассказал ему историю о странствиях и удивительных существах на волшебных островах, перевозим с волшебного острова какими-то чудесными моряками. - так что почему нет? Раз уж о греках вспомнили - да, рассказ Одиссеи (и Иосифа) гораздо разработанней и красочней, но нельзя же не видеть в этом развитие литературы! Мне представляется вполне вероятным, что включив в Одиссею "морской" рассказ а-ля египет Гомер невольно изобрел очень сильный литературный прием - он сменил рассказчика - от третьего лица перешел к первому, и, затем, вернулся назад. Так древняя клетка вобрала в себя первую органеллу - увидела, что это хорошо - и стало так.
Ведь Гомер мог бы и пересказать всю ту же самую историю и от третьего лица - но, рассказав ее традиционно, как такие истории рассказывались (возможно) купцами он смог дистанцироваться от фантастического повествования Одиссея - от всех его этих циклопов-лотофагов, сцилл и харибд: если кто не верит, то это, не он, Гомер, врет, а это сам Одиссей рассказывает. Так что заимствование-заимствованием, но и переосмысление, и синтез - и нет в таком заимствовании ничего плохого, наоборот - сплошной прогресс и польза человечеству. И плохо есть - такого развития не видеть и не принимать, пусть и по религиозным соображениям, так как все понятия, что свойственны нашей культуре, на мой взгляд - можно понять лишь в их развитии, и синтез - основной его механизм. Я, при этом, не утверждаю, что сам понимаю все правильно - но я, по крайней мере, думаю в этом направлении.
Вернемся к Иосифу. Итак у нас есть фрагментарное совпадение сюжетной линии с началом "сказки о двух братьях" ( в том числе совпадения и в описании главного героя - красив, умен и т.д.) , далее - рассказ про сны и возвеличивание Иосифа стилистически похож на египетскую сказку. Кроме того, есть некий "рассказ Синухета" в котором египетский вельможа повествует о своей эмиграции в сторону Сирии, при смене фараона, как он прошел там путь от беглеца и нелегала до фаворита царя, как выделили ему с семьей участок на границе, как поднялся он до правителя бедуинской страны Иаа, обзавелся многочисленным потомством, но - затосковал по родине, и очень желал себя там похоронить, что характерно. Фараон ему написал в конце концов - что он так этой шутки и не понял - чегой-то тот сбежал, и зла мол не держит - вообщем все кончилось камбэком. Контурно мы опять видим тут совпадение сюжета.
Ну и про подбрасывание как бы краденого - то же где-то было (хотя может и позже - не помню)
Таким образом сказка про Иосифа мне представляется новым словом в литературе - альманах из трех или четырех до того не связанных историй, но вплетенных теперь в один сюжет.
При этом египетские сказки не дословно цитируются, а включены в повествования с неким переосмыслением (т.е. это не вкоем случае не плагиат!).
Здесь бы я хотел сделать некое ударение - ни в коем случае не плагиат. Это влияние, заимствование - творческий процесс. Более того - это закономерный процесс. Ведь древние предки евреев, что торговали с Египтом, должны были и язык знать, и с тамошними купцами общаться, и за костреком на привале байки потравить, и домой их привезти и по тридцать раз пересказать - и если Вы, таким образом, допускаете, что такой богатый и красочный материал, как египетские сказки не нашел отражения в устных преданиях еврейского народа - то Вы очень плохого о нем мнения!
Я понимаю, конечно, что усомнившись в одной букве сложно верить и остальным, но если все таки отделить личную, религиозную позицию, от рационалистической, то "заимствование" становятся не ущербом произведения, а достоинством - такое произведение уже наделено контекстом, он уже вписано в определенную культуру, оно уже владеет ей, так как вобрало в себя ее наследие и переосмыслим родило новую форму - это и есть развитие в литературе. Написать оригинальный сюжет оригинальным манером - значит кануть в лету. На что-то надо поставить ногу.
Вернусь к грекам. к Гомеру. Еще один возможный вариант "влияния" или "заимствования" из египетских баек. Есть такой рассказ как "взятие Юпы(Яффы)" - там египетский генерал ввиду неудачной осады прибегает к хитрости: его войны прикидываются пленными (?) со связанными руками их помещают в корзины и в таком виде заносят в доверчивый неприятельский город - где они уже как выскочат, ну и дальше все понятно. От этой байки до мощного образа Троянского Коня далеко, но можно предположить, что о такой тактике уж ежели не Гомер знал, так Одиссей
В любом случае сама изначальная идея здесь, хоть и оригинальна, но непосредственно культурного резонанса не имеющая, тогда как в поэтической обработке, переосмысленная под иные идеи и обстоятельства - вполне уже прозвучала.
