Итак, немецкое войско снова подступает к стенам Пскова и готовится к штурму города. Не дожидаясь его, вече вступает в переговоры с немцами. Посредников в этих переговорах выступает, согласно Рифмованной хронике, некий псковский князь Герпольт (И.П. Шаскольский отождествляет его с Ярославом Владимировичем). Итог переговоров известен – Псков открыл ворота. Примечательно, что летопись говорит – «перевет» с немцами держали не какие-то отдельные представители псковской общины, а «псковичи», т.е. сама городская община. Судя по всему, переговоры удовлетворили обе стороны – «немцы» избежали кровопролитного штурма (что при их ограниченных ресурсах было нежелательно), а псковичи сохранили свои «животы», и, что самое главное, свои порядки. Судя по всему, договор с Ригой был дополнен каким-то соглашением между псковичами и Орденом и Дерптом, видимо, о союзе, имевшем антиновгородскую и антилитовскую направленность. Псковичи сохранили внутреннюю независимость и порядки, самоуправление, избрали нового посадника – того самого Твердилу Иванковича, но согласились на определенную вассальную зависимость от Ордена. Для контроля за их действиями в Пскове остались два орденских брата-фогта и небольшой гарнизон. Однако ясно, что этот контроль был действенным только при наличии доброй воли со стороны самих псковичей (на это указывает и сожаление Рифмованной хроники на явную недостаточность сил, оставленных в Пскове).
Итак, Псков добровольно согласился признать власть Ордена над собой в обмен на защиту от Новгорода и сохранение земского самоуправления. Как свидетельство удовлетворенности псковского вече достигнутым соглашением можно рассматривать летописное свидетельство об участии псковичей в предпринятом «немцами» вторжении в новгородские земли в конце 1240- начале 1241 г. и опустошении новгородских земель и их чудских и водских союзников. Можно также предположить, что псковичи участвовали в возведении крепости Копорье.