Лемурий писал(а): А первые имена такие (с Вашего же сайта)
"Рыцарей было восемь (Hugues de Payns, Gaufred de St. Omer, Payen de Montdidier, Archambaud de St. Amand, Hugues de Champagne, Robert de Craon, Andre de Montbard, Gondemar и Gaufred Bisol), но общество (и летописцы) очень быстро поняли, что двое двигали всё предприятие: Гуго де Пэн и Жофруа Сен-Омер"
Имена рыцарей-тамплиеров, присутствовавших на Соборе в Труа, 14 января 1130 года. Гуго Шампанский к этому времени умер.
А также был там брат Гуго де Пейен, магистр рыцарства, с некоторыми из своих братьев, коих он привел с собой, а именно: братом Роланом, братом Годфруа и братом Жоффруа Бизо; братом Пейеном де Мондидье, братом Аршамбо де Сент-Аманом.
La Regie du Temple, dd. H. de Curzon // Soc. de l'Histoire de France. 1886. § 7.
Гундомар — испанское имя, которое не встречается больше ни в одном документе Ордена Храма.
Годфруа де Сент-Омер, Пайен де Мондидье и Аршамбор де Сент-Аман были фламандскими рыцарями, и до вступления в Орден, скорее всего, принадлежали к свите Эсташа Булонского — брата Годфрида Бульонского и Бодуэна I.
Инициаторами создания Ордена тамплиеров были Гуго де Пейнс, Гуго Шампанский и Бернар Клервонский (см. ниже. «Тайны тамплиеров»).
Все они имели отношение к цистерцианцам.
Лемурий писал(а): Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в 1118 году девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих
девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 году, спустя два года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 году за ним последовал один из самых богатых сеньоров Европы - граф Шампанский.
...по крайней мере трое из девяти рыцарей, а среди них и Гуго де Пейн, происходят из прилегающих друг к другу владений, имеют родственные связи, давно знают друг друга и являются вассалами одного сеньора – графа Шампанского.
Вот это первый "клубок" из Труа.
Орден тамплиеров был основан в 1118 году под покровительством Цистерианского ордена (Цистерцианское аббатство – от лат. названия села Сито близ Дижона – Cistercium), основанного в 1098 году бенедиктинцем Робером де Молемом (Молезмским) и достигшего апогея славы в XII веке, когда во главе его встал святой Бернар из Клевро (1090-1153). Среди девяти основателей ордена тамплиеров - Андре де Монбар, дядя святого Бернара, и Гуго де Шампань, оказывающий немалую материальную поддержку цистерцианцам. Святой Бернар в 1128 году лично составил устав ордена.
Шампань. Владения Ордена Храма.
Пейнс – ленное владение и родовое гнездо Гуго де Пейнса, Труа – столица Шампани, город графа Гуго Шампанского, Клевро – Цистерианское аббатство, настоятелем которого был св. Бернар.
«Тайны тамплиеров» Луи Шарпантье
Гуго де Пейнс, официальный основатель и первый Великий магистр ордена Тамплиеров, родился в Пейнсе примерно в 1080 году — точная дата неизвестна. Он был одним из вассалов графов Шампанских и не самым мелким, поскольку его подпись стоит на двух важных документах графа Труаского. На одном (21 октября 1100 года) он подписался Гуго де Пэнц, на втором — Гуго де Пэнциис.
Никто не оспаривает того факта, что он был участником первого крестового похода и, стало быть, находился в войске, которым командовал граф Блуаский и Шампанский. Скорее всего, он был лично знаком с Готфридом Бульонским, с двумя его братьями — Бодуэном и Эсташем Булонскими, а также с его кузеном — Бодуэном Бургским, графом Эдесским, будущим королем Иерусалимским Бодуэном П. Все это важно помнить, чтобы понять, отчего получит он впоследствии такую поддержку и будет пользоваться таким благоволением.
Весьма вероятно, что он еще раз побывал на Востоке в 1104 или 1105 году в свите Гуго Шампанского.
Он был женат и имел от этого брака, по крайней мере, одного сына — это Тибо де Паанс, ставший в 1139 году настоятелем Цистерцианского аббатства в Сен-Коломб-де-Санс... Известно также, что у этого сына были некоторые неприятности в связи с тем, что он, желая принять участие во втором крестовом походе, заложил золотую корону с драгоценными камнями и золотой крест, сделанные будто бы самим святым Элуа и принадлежавшие его аббатству...
В 1118 году (в 1119, если верить Вакандару) девять «богобоязненных» рыцарей под предводительством Гуго де Пейнса прибывают в Иерусалим и являются к Бодуэну II, только что возложившему на себя корону. Они выражают горячее желание охранять дорогу, по готорой совершается паломничество из Яффы в Иерусалим.
Король дает согласие и выделяет им для проживания часть своего дворца, возведенного на том месте, где стоял храм Соломона. Каноники Святого Гроба Господня также выделяют им небольшой участок земли, которым они здесь владеют.
В завершение рыцари приносят перед лицом патриарха Иерусалимского, Гормонда де Пикиньи родом из Амьена, три обета — бедности, целомудрия и послушания... И поскольку поселяются они в том месте, где находился храм Соломона, их называют отныне — «рыцари Храма».
Это официальная — и достоверная — история возникновения ордена. Далее в официальной истории говорится, что в силу чрезвычайной их бедности получили они множество даров, отчего и стали очень богатыми, а затем привлекли к себе многих прозелитов.
Официальная история не уделяет большого внимания тому факту, что в числе первых девяти рыцарей был Андре де Монбар, дядя святого Бернара. Равным образом остался незамеченным еще один факт: в 1125 году к ним присоединился новый рыцарь, и это был не кто иной, как граф Гуго Шампанский.
Возникает вопрос: не началось ли все именно с прибытия Гуго Шампанского?
Ибо этот граф Шампанский являет собой чрезвычайно любопытную фигуру. Родился он в 1077 году, его отцом был Тибо III Блуаский и Шампанский, матерью — Алекс де Валуа. Во владение графством Шампань он вступил в 1093 году.
В первом крестовом походе он участия не принимал, однако побывал на Святой земле. Точная дата его приезда неизвестна, но считается, что это произошло в 1104 или 1105 году. Домой он вернулся в 1108 году.
По возвращении он становится частым гостем Этьена Ардена, настоятеля цистерцианцев... И похоже, именно после этих визитов святой аббат предписал всем своим монахам неустанно изучать священные древнееврейские тексты — невзирая на то, что орден его всегда отличала склонность к благочестивым размышлениям, а не к ученым занятиям. Этому обстоятельству весьма дивится аббат Вакандар в своем жизнеописании святого Бернара. Этьен Арден прибег даже к помощи высокообразованных раввинов из Верхней Бургундии...
В 1114 году Гуго вновь посещает Святую землю, находится там непродолжительное время и, вернувшись в 1115 году опять является к Этьену Ардену — на сей раз с предложением подарить ордену Сито участок земли для создания аббатства. Эта поляна в лесу Бар-сюр-Об была известна под названием «Полынный дол».
Руководство работами Этьен Арден поручил молодому монаху Бернару де Фонтену, и тот вместе с двенадцатью тщательно подобранными помощниками (одного отыскали в Ла-Шез-Дьё, и он даже не был цистерцианцем) возвел на указанных землях Клервоское аббатство...
Не следует ли из этого, что граф Шампанский, доставив некую весть или некое откровение, доверился аббату Сито и тот сразу же принял решение подготовить свой монастырь к расшифровке какого-то древнееврейского документа, который должны были привезти из Святой земли? Документ такой важности, что к сотрудничеству привлекли всех, кто мог быть полезен, независимо от принадлежности к христианскому вероисповеданию.
И не следует ли из этого, что второе — кратковременное — путешествие было предпринято с целью «проверки»... И результаты этой проверки оказались столь ошеломляющими, что для последующих действий понадобилась личность масштаба Бернара, а новое аббатство заложили на землях Шампани, иными словами, под непосредственной защитой и покровительством самого графа.
Бернару было всего лишь двадцать пять лет, когда началось строительство в Клерво, однако с этого момента он становится общепризнанным и полновластным вершителем судеб западного мира!
Между тем граф Шампанский ведет себя очень странно. Он изъявляет желание вернуться в Святую землю, но уже не в качестве воина или паломника, но с целью вступить в орден святого Иоанна Иерусалимского или орден Госпитальеров, которые оказывали гостеприимство и помощь паломникам, занимаясь, в частности, их лечением.
Невозможно допустить, чтобы граф Шампанский, сюзерен множества вассалов, один из знатнейших французских баронов, чьи владения намного превосходили королевский домен, ощутил вдруг неукротимое желание исцелять больных пилигримов... Это слишком даже для спасения души, тут хватило бы и Клервоского аббатства...
Если же его так сильно влекло жаркое солнце Яффы, он мог бы сражаться с неверными во главе своего войска до тех пор, пока не сложил бы голову в бою.
А если причиной была любовь к какой-нибудь прекрасной мусульманке, то вряд ли он вступил бы в наполовину монашеский орден Госпитальеров...
Стало быть, он не помышляет ни о битвах, ни о любви. Он думает о спасении души, что вполне естественно, и посему стремится в Левант, где ждет его нечто необыкновенное... Это похоже на обет или на миссию, которую он сам на себя возложил...
Как человек женатый и как граф Шампанский он не имеет права вступить в орден Госпитальеров. Для этого супруга его должна уйти в монастырь, но она отказывается наотрез.
И тогда в Святую землю отправляется Гуго де Пейнс.
Однако в 1125 году Гуго Шампанский, не в силах более терпеть, расторгает брак с женой, отрекается от сына, отказывается от графства и присоединяется к девяти рыцарям, живущим в том самом месте, где стоял храм Соломона...
Чтобы охранять дороги под началом одного из них?
Не будем столь наивны...
Это стремление вернуться в Святую землю, эти тщетные попытки, этот разрыв и этот отъезд свидетельствуют о реальных трудах тех девяти рыцарей, которые первыми прибыли в Иерусалим... И труды эти есть не что иное, как «Поиски Грааля» — не больше и не меньше.
Остается третий — святой Бернар. Это, без сомнения, самый необыкновенный человек западного мира. В нем чувствуется тайна «сверхчеловека» Божьего, которую невозможно постичь человеческим разумом.
Он родился в 1090 году в замке Фонтен, недалеко от Дижона. Имя его отца — Теслен, мать — Алет де Монбар — состояла в родстве с герцогами Бургундскими.
Он получил образование в церкви Сен-Ворль города Шатийон-сюр-Сен. От тех времен осталась одна история - чрезвычайно многозначительная, — даже если в ней больше вымысла, нежели правды.
В этой церкви Сен-Ворль была «икона Богородицы, почерневшая скорее от древности, чем от солнца. Лицо у нее удлиненное, глаза большие, но не чрезмерно, щеки не слишком запавшие и не слишком пухлые. Цвета она коричневого — вследствие возраста своего и искусства живописца. Изображена она сидящей, и к груди ее приник младенец Иисус...»
Это очень точное описание Черной Богородицы.
Так вот, согласно легенде святой Бернар во время молитвы однажды потребовал: «Monstra te esse matrem...» ( «Докажи, что ты мать» (лат.)). Мария надавила на грудь свою, и три капли молока оросили губы Бернара.
Аллегория эта носит алхимический характер... Она может также означать, что Бернар, вскормленный молоком Черной Богородицы, проник в глубочайшие истоки традиции друидов. Он сам именует учителями своими дубы и буки. Два священных древа. Не хватает только терновника...
Принадлежал ли он к числу посвященных уже тогда, когда явился в Сито с целью стать монахом? Этого никто не знает, но даже в то время он обладал значительной властью над людьми. Ему всего двадцать один год, однако приходит он не сам по себе, а в сопровождении тридцати увлеченных им сподвижников — из которых пятеро — его братья и дядя, брат матери. Тот ли это Андре де Монбар, с которым были они почти одного возраста и которого мы позднее увидим среди девяти первых рыцарей? Пройдет еще некоторое время, и Андре де Монбар станет сенешалем Храма, быть может, даже Великим магистром, если верить Марион Мельвиль (Marion Melville. La Vie des Templiers (N.R.F.)).
Бернар вступил в орден Цистерцианцев, когда настоятелем его был Этьен Арден. В 1115 году он становится основателем Клервоского аббатства в лесу Бар-сюр-Об и с этого момента руководит политикой Запада. Никакого «преувеличения» здесь нет: он сурово отчитывает королей, пап, епископов и их могущественных вассалов, и все подчиняются этому тщедушному монаху, смиренному и ужасному. Папы, короли, епископы и настоятели богатейших монастырей — начиная от Клюни и кончая Сен-Дени — склоняются перед ним и благоговейно его почитают...
«Дела Господни есть мои дела, — говорит он, — все, что имеет отношение к Господу, касается и меня».
Он послан в мир, чтобы заниматься ими. И самое поразительное состоит в том, что весь мир с ним соглашается.
В учении его нет и следа узкой ограниченности, а вера его непоколебима. Будучи ревностным почитателем культа Марии, он создает литургический термин Нотр-Дам (Богоматерь). И он же презрительно клеймит «святош с кропильницей». Богоматерь для него вовсе не жена Иосифа, а супруга божественного Слова, и когда он оспаривает доктрину непорочного зачатия, то выражается без недомолвок: «Супруга Слова не может быть тупицей»
Колдун и маг? Разумеется, но в самом высоком смысле. Он признавал, что «Господь даровал ему особое могущество, и современники единодушно почитали его за могучего чародея» (Daniel Rops. Saint Bernard.). Познания его, кажется, были беспредельными. Этот маленький человек, вечно странствующий по дорогам, отдал точные и превосходные распоряжения относительно обустройства земель в Клерво.
На его руках скончался в 1148 году Мил О'Моргайр, архиепископ Арма в Ирландии — святой Малахия, предполагаемый автор знаменитого пророчества, которое получило название папского. Это был еще один «странник Слова», и Бернар, оставивший его жизнеописание, признавал за ним необыкновенный дар предвидения.
Вот такой человек станет создателем Храма, преподаст ему понятие о миссии и обучит его, как подтвердит это по ходу процесса брат Эмери в своей оправдательной речи-молитве...
Суть обучения и миссии всегда хранилась в тайне, но исторические факты указывают на нее с такой четкостью, как если бы это было навеки высечено в камне.
В числе девяти рыцарей, явившихся к королю Иерусалимскому, было по меньшей мере двое очень близких святому Бернару людей: первый — это Гуго де Пейнс, глава посольства, вассал графа Шампанского и сосед Бернара, которого тот очень хорошо знал и называл «мой возлюбленный Гуго»; второй — родной дядя Бернара, брат его матери и, вполне возможно, также цистерцианец Андре де Монбар.
Нет нужды спорить с утверждением, что «монаху не подобает носить меч». В истории есть пример монаха, кстати, именно цистерцианца, который в Испании возглавил оборону замка Калатрава от мавров... и стал потом первым Великим магистром военного ордена Калатравы...
Стало быть, нельзя исключать, что среди девяти рыцарей те, которых мы знаем только по личным именам, были в реальности монахами...
Идем дальше...
