Добавлено:
20 авг 2009, 18:32 tmt
Нана Хазарадзе
Южный Кавказ и древний Восток
Этнокультурные параллели.
Дошедшие до нас следы древнейших представлений, верований и ритуалов Грузии являются важнейшим источником выявления существовавших когда-то интенсивных контактов картвельских племен с древнеанатолийским миром.
В этом контексте заслуживающие внимание результаты дает сравнительный анализ древнеанатолийских и грузинских строительных ритуалов, в частности, анализ представлений, верований и ритуалов, связанных с устройством фундамента зданий.
Известные сегодня и изученные специалистами хаттско-хеттские письменные источники донесли до нас описание не одного связанного со строительством ритуала. Здесь мы заостряем внимание на тех строительных ритуалах, которые по свидетельству самих хеттских текстов (например, КВо IV I) называются: «когда закладывают фундамент» /И. Татишвили, 1983, с. 127; И. Татишвили, 1990, с. 224/.
Процедура устройства фундамента будущего храма или дворца начиналась с выбора места под строительство, в котором «активное участие» принимали божество или божества.
В хеттских текстах (КUВ 29 I, КВо IV I), датированных XIV-XIII вв. до н. э., читаем «(Когда царь где-нибудь новые дома) возводит, при перекрытии здания балками произносят такие слова: «(Что касается того дворца который он) строит, в связи с этим предварительно вопрошали (божество солнца) и божество погоды». Та же мысль в том же тексте повторяется еще раз: «(когда царь) строит (где-нибудь новые дома), при перекрытии балками произносят следующие слова: «(В связи с тем дворцом), который строит, уже испросили божества солнца и грозы» /И. Татишвили, 1988, с. 40-41; И. Татишвили, 2001, с. 76/.
Из хеттских письменных памятников следует также, что роль божеств в возведении храмов или дворцов не ограничивалась вышесказанным. В письменных источниках часто подчеркивается, что храм либо дворец возведен самими божествами. Хаттско-хеттская билингва (СТН 727/I) времен Нового царства хеттов сообщает, что, вознамерившись заложить новый фундамент, царь совершал ритуал akuttara, во время которого упоминал возведение божеством солнца храма в г. Лихцине и заложение фундамента божеством погоды. Согласно akuttara, в уже отстроенный храм (царь) приглашал женское божество солнца Камрусепу, которая становилась владычицей храма. Божество солнца Камрусепа призывала в храм Хасимили - «всесильного кузнеца», который должен был принести железные гвозди, медный молоток и еще какой-то предмет неизвестного нам назначения. После этого Камрусепа устанавливала железный очаг, разжигала огонь благовонными травами, застилала трон шкурами льва и леопарда /И. Татишвили, 1988, с.24-25/.
Согласно датированному XIV-XIII вв. до н. э. упомянутому выше тексту КВо IV I, который посвящен строительству храма, исполнитель ритуала произносит такие слова: «Вот этот храм, который воздвигли твоему божеству… это не мы его построили, а его воздвигли все божества. Божества-мужчины возвели его при помощи мастеров-плотников (и каменщиков), а фундамент заложил Телипину, стены возвела Эа, владычица (мудрости), а древесный материал и всякие камни (принесли) горы, а глину эту (принесли женские божества)» /И. Татишвили, 1990, с. 222/. Согласно тому же тексту, помещенные в фундамент золото, серебро, синий камень, мрамор, яшма, диорит, «небесное черное железо» (метеоритное железо), медь, бронза, так же «принесены» божествами /И. Татишвили, 1999, с. 222-223/.
Естественно, устройству фундамента дворца, либо храма предшествовала подготовка необходимого для строительства материала. По свидетельству хеттских текстов, например СТН 414, «Когда (царь) в каком-либо городе строит дворец, плотник… отправляется в горы, чтобы срубить бревна» /И. Татишвили, 2001, с. 81/. Согласно КUВ IX, ритуал устройства фундамента дворца либо храма начинался с омовения: «Утром во дворце встают, и каждый совершает омовение» /И. Татишвили, 1988, с. 114-115/.
КUВ XXIXI сообщает: «Когда закладывают фундамент, из дворца приводят одного быка, одну корову и десять овец. Быка приносят в жертву божеству погоды, а корову женскому божеству солнца г. Арины. (Что касается) овец, по одной жертвуют каждому божеству. Хлеб и вино (так же) приносят из дворца» /И. Татишвили, 2000, с. 5/.
Ритуал устройства фундамента здания в одном из хеттских письменных памятников (КВо IV I) описан следующим образом: «Когда (восстанавливают) старый дом или строят новые дома в других местах, прежде чем заложить фундамент, под его основание помещают следующее: 1 мину… меди, 4 бронзовых колышка (и) небольшой железный молоток. В середине (вырытой под фундамент ямы) на месте (столба) он (исполнитель – Н. Х.) вкапывает в землю медь. Затем (медь) укрепляют вокруг колышками, забывая (их) железным молотком» /И. Татишвили, 1988, с. 123-124; И. Татишвили, 1990, с. 222/.
В интересующем нас ритуале четырём углам фундамента (вообще числу 4) придаётся особое значение. Как видно, четырём углам фундамента отводилась функция ограничителя отведенного под дворец или храм сакрального пространства от внешнего мира, а также защитного знакового столба /Н. Абакелия, 1991, с. 48/. Именно этим можно объяснить целый ряд действий, главным объектом которых являются четыре угла фундамента. Так, на пример, КВо IV I сообщает: «(Что касается) четырех угловых опорных камней, в каждом углу под каждым (из них) он (исполнитель ритуала - Н. Х.) помещает следующее: серебряный 1 камень, золотой 1 камень, синекаменный 1 камень, яшмовый 1 камень, медный 1 камень, бронзовый 1 камень, диоритовый 1 камень, – и так же должны быть помещены все четыре угловых камня» /И. Татишвили, 1983, с. 125; И. Татишвили, 1990, с. 222/.
По свидетельству того же письменного памятника (КВо IV I) золото доставили из Пи(рсундумей), серебро – из Куцы, синий камень – из Такниарады, мрамор принесли из страны Канисхи, яшму из страны Элама, диорит взяли из земли, небесный черный камень – с неба, медь и бронзу – из Аласии, с горы Тагаты. И вот при устройстве фундамента под его основанием, помещают золото» /И. Татишвили, 1983, с. 125; И. Татишвили, 1990, с. 222-223/.
Хеттские тексты (КUВ IX 2, КВо XV 24) дополняют вышеприведенные сведения важной информацией. В частности, из КUВ IX 2 выясняется, что в фундамент обновленного храма «втыкали» («вставляли») kupti (жертвенную посуду), в которую помещали 1 ягненка, 1 козу, 3 утки, 30 тонких хлебов, 1 хлеб tarma mulati, 2 небольшого размера сыра. Затем читаем: «(берут 1) tarna simallu для жира маленького козленка, сушеный виноград (и) небольшое количество инжира. 1 овцу закалывали. Затем брали бараний жир и внутренности, кунжутное масло, малого размера посуду с вином, (на чем) завершалось (заполнение) kupti» /И. Татишвили, 1988, с. 114/.
Согласно тому же тексту, ритуал закладывания фундамента продолжался и на второй день. На этот раз в жертвенную яму помещали: 1 ягненка, 1 утку, 30 горячих хлебов, выпеченный из 1 tarna муки 1 горячий хлеб, выпеченный из 1 tarna ВА, ВА, ZА 1 сладкий хлеб и т. д.
Согласно КВо XV 24, после завершения ритуала жертвоприношения в основание здания помещали 1 бронзовую фигуру крылатого быка… олово, свинец… сердолик, яшму, … камень - hulala, разных камней понемногу, 1 сикль золота, 1 сикль серебра, 10 железных подставок, 10 мраморных подставок, 10 железных колышек, 10 железных enzi, 1 железных молоток. Затем с этой же целью (брали) семена всякого рода злаков (овес, горох, соя, хлебные зерна parhuena, пшеница), все это по половине горсти, сосуд с солодом, брали также соль, мед, разные фрукты по половине горсти. На каждый угловой камень фундамента клали бронзовую фигуру женского божества Нинемунду. Фигуру крылатого бронзового быка, весом в 1 мину, помещали на место столба. Под бронзовые фигурки четырех божеств и крылатого быка помещали сосуд с бронзовыми крышками, в который помещали: «Благовонные растительные масла, масло, жир, мёд, соль, всего понемногу. Пшеничные колосья, фрукты, семена всевозможных овощей, сосуд с солодом, 2 железные подставки, 2 мраморные подставки, железный enzi, синий камень, сердолик, яшму, вавилонский камень, все камни брали понемногу. Сверху на сосуд кладут бронзовые фигурки женского божеств и крылатого быка. Затем (всю площадь) фундамента заполняют зерном, фруктами, семенами всякого вида овощей, сосудами, наполненными благотворными растительным маслом, жиром, медом, солью, солодом, (а также) серебром, золотом, камнями…»
Как выясняются, при устройстве фундамента дворца или храма все предназначенное для жертвоприношения помещали на специально для этой цели поставленный жертвенник или возле него. Из вышеупомянутого КВо XV 24 узнаем, что на жертвенник, посвященный божеству Эа, исполнитель ритуала клал 1 горячий хлеб, а сверху на нем помещал – 12 хлебцев – tappinu, 10 хлебцев в форме уха и (ветки) кедра, перед столом (раскладывали) всякого рода ритуальную пищу, фрукты, вино, пиво и мед.
За жертвоприношением следовала трапеза. По свидетельству КUВ XXXII 137, на этом этапе исполнения строительного ритуала разламывали хлеб, «повара ели, пили, музыканты пели» /И. Татишвили, 1988, с. 107/.
В хеттских текстах встречаемся и с мотивацией того или иного действа, связанного с устройством фундамента. Например, помещение в фундамент меди и укрепление ее колышками объясняется так: «Вот так, как защищена эта медь, и к тому же она вечная, - пусть и этот храм будет подобно ей защищен, и пусть он будет вечным на этой темной земле!» или: «И вот, при закладывании фундамента, под его основание, помещали золото. И как золото нетленно, и при этом оно безупречное и стойкое, - его будут вечно защищать сами божества, (поскольку) оно любимо и божествами и людьми, и пусть любовь божеств к этому храму будет такой же непреходящей» /И. Татишвили, 1990, с. 222-223/.
Интересующий нас ритуал совершали священнослужители высокого социального ранга. Они выполняли роль некоего посредника между божеством, божествами и «хозяином жертвы» (царем). КUВ IX 2 знакомит нас с именами главных распорядителей строительного ритуала. Вот некоторые из них: воздававшие женскому божеству Хефат – Дакуия, Ашнунигал и Матия /И. Татишвили, 1983, с. 128/.
В научной литературе существует мнение, что название интересующего нас ритуала «строительный» в некоторых случаях условно. В ряде случаев возведение или обновление дворца или храма является символическим выражением обновления и возрождения царской власти /И. Татишвили, 2001, с. 76 и прим. 358/.
В описаниях строительных ритуалов, где в одном контексте дается описание устройства фундамента и очага, можно встретить следующие фразы: «Забивают колышки и говорят так: «(как) прочно стоят эти колышки, пусть такими же прочными будут слова и дела царя!» или: «Сажают стебель виноградной лозы (и так говорят): «Как виноградная лоза (пускает) корни, глубоко вниз, и высоко вверх стебли, пусть царь и царица так же глубоко пустят корни, в вверху – обрастут стеблями!». Или еще: «сажают GIS eya (и так говорят): «(как GIS eya (вечно) зеленая и листва не спадает, пусть царь и царица будут такими же вечными! Пусть их слова и дела будут такими же бессмертными», или: “Пусть он (подразумевается “хозяин жертвы”, т. е. царь – Н. Х.) раскроет (врата) этого храма перед божествами во имя их благополучия и господства в стране хаттов и во здравие и долголетия трона своего царского и своей жизни” /И. Татишвили, 2001, с. 83/.
Наряду с вышесказанным, мы не можем исключать возможности, что в ритуале заложения фундамента отражены также хаттско-хеттские верования и представления, связанные с культом земли.
С этой точки зрения в интересующем нас ритуале заслуживает внимание существование наряду с жертвенником и жертвенной ямы (см. выше), которая, как правило, ассоциируется с подземным, хтонным царством. Не менее знаменательно и то, что при описании процедуры укрепления меди железными колышками в основании фундамента в хеттском тексте упоминается «черная (темная) земля», которая, согласно тем же хеттским письменными памятникам, обозначает подземный мир /И. Татишвили, 1988, с. 88-89/. Нельзя не считаться и с тем обстоятельством, что предназначенные для фундамента жертвенные приношения помещали именно в такие сосуды (kupti), которые, по всей видимости, имели заостренные днища и поэтому их «вкапывали» в землю, а не ставили, как обычно, на землю.
Таким образом, даже из предложенного краткого экскурса хорошо видно, что хеттские строительные ритуалы, которые возникали и развивались в недрах древневосточных (междуречья, хаттской, хуритской, лувийской) культурных традиций представляют нам ценную информацию с точки зрения выявления и осмысления того или иного аспекта исследуемого вопроса.
Весьма интересные сведения связанные со строительством зданий представляет и грузинская традиция.
Выше мы могли убедиться, что в Древней Анатолии строительство дома или храма (а значит и устройство фундамента) осуществлялось по совету божества или божеств, либо с их согласия и с их помощью. Весьма близкие по содержанию сакральные представления отчетливо прослеживаются и в грузинских христианских традициях. Например, выбор места под строительство христианских культовых памятников (церквей, монастырей, часовен, молелен), а затем и возведение такого рода сооружений («божьего дома») также приписывается божьей воле, его подсказке и участию. В этом аспекте в древнегрузинских исторических и литературных письменных памятниках находим не одно заслуживающее внимание сведение. Так, например, согласно сочинению Басила Зарзмели («Житие раба Божьего блаженного отца нашего Серапиона»), при выборе места для Зарзмского собора возникли споры: «Гедеон разложил руно для испытания места», а великий Феодосий при помощи угля отыскал место для возведения монастыря», но окончательно спор был решен с помощью зажженной церковной лампады и «божьей воли» /Басил Зарзмели, 1978, с. 106-107/. Не меньшее внимание заслуживает сведение Гиорги Мерчулэ, содержащееся в его сочинении: «Заслуги и деяния святого и блаженного отца нашего Григола», где выбор места для Хандзтского монастыря связывается с видением праведного святого Хуэдиосия и волей Христа /Гиорги Мерчулэ, 1978, с. 131-136/.
Здесь же следует вспомнить те эпизоды из истории обращения Картли в христианство и жития св. Нино, которые объясняют возведение собора Светицховели и возвышение христианских крестов на горе Тхоти и в Уджарме всемогуществом Бога (Картлис цховреба, 1955, с. 119 и след.). Примечательны и следующие слова историка Давида Агмашенебели в связи со строительством Гелатского монастыря: «Поскольку задумал возведение монастыря и утвердил (место) невыразимо прекрасное и безупречное… которое отмечено милостью божьей» (Картлис цховреба, 1955, с. 329) и т. д.
По интересующему нас вопросу заслуживающие внимания сведения находим и в грузинской этнографической научной литературе.
Согласно Дж. Микеладзе, в Нижней Ачара выбор места под будущий дом происходил по совету почтенных старейшин рода или села (Дж. Микеладзе, 1982, с. 17-18).
В своем путевом дневнике Г. Читая (Хевсурети, 1929 г.) записал: «Строительство дома в сел. Барисахо происходит так: прежде всего, выбирают место под строительство. В этом месте с правой стороны берут горсть земли, заворачивают в башлык,… и относят к ворожее. … Хозяин дома дает ей гнутую свечу, землю и деньги. Ворожея берет в правую руку свечу, в левую – землю, зажигает свечу и по тому, как начинает оплывать свеча, гадает: «хорошее основание, вполне приемлемо» (Г. Читая, 2002, с. 325). В Хевсурети же другой источник информации сообщает: «Относим землю к ворожее, чтобы узнать – занимает ли это место злой дух или ангел» (Г. Читая, 2002, с. 325).
Обычай выбирать место под строительство дома с помощью ворожей Г. Читая засвидетельствовал и в Тианети (Г. Читая, 2002, с. 325). Аналогичного содержания этнографический материал записала Дж. Рухадзе в Маяковском районе, в Акуре и других селах Кахети (Дж. Рухадзе, 1953. с. 8; Дж. Рухадзе, А. Лекиашвили, И. Чкония, 1964, с. 172-173).
В Грузии существовали и другие обычаи, связанные с выбором места под строительство дома. По сведению Дж. Микеладзе, в Ачара «в месте, предназначенном для строительства, клали камень и через несколько дней проверяли: если под камнем обнаруживали скопление муравьев место считалось пригодным для строительства. Обращали внимание и на вид муравьев: предпочтение отдавалось черным муравьям. Если же под камнем обнаруживали дождевых червей, место считалось непригодным для строительства» /Дж. Микеладзе, 1982, с. 17-18/. Очень близко по содержанию и сведения, добытые Дж. Рухадзе в 1953 г. в Маяковском районе /Дж. Рухадзе, 1953, с. 7-8/.
В Грузии фундамент будущего дома, а затем и дом, согласно правилам христианской (православной) церкви, благословлял и освящал «святой водой» священник (духовное лицо) (Дж. Рухадзе, 1953. с. 8; Дж. Рухадзе, А. Лекиашвили, И. Чкония, 1964, с. 173; Материалы…, 1976, с. 39/.
Заложению фундамента здания в Грузии, как и в хеттских строительных ритуалах, предшествовало жертвоприношение, которое завершалось возлиянием вина и угощением. По рассказам жителя села Патара Геби И. Лобжанидзе, «собираясь достать землю для закладывания балавари (бытовую плиту), созывали родственников. На лбу жертвенной овцы выстригали шерсть в форме четырехугольника (каре), зажигали четыре свечи, что, по-видимому, было связано с символикой четырех углов будущего дома, четырех сторон света. Овец (закалывал) старший по возрасту мужчина и произносил при этом: «На новое счастье (заклали), да пребудет с нами твое милосердие». Жертвенную овцу варили и пировали мясом, хлебом и вином. Полную вином фиалу разворачивали (лицом) и так пили, благословляя будущий дом» /Дж. Рухадзе, 1960, с. 51-52/.
В Сванети на выбранном под строительство дома месте совершали специальный ритуал: женщины пекли ритуальные хлебцы – хмиади и готовили вымешанный со специями сыр. Вместо скатерти на земле расстилали зеленые ветки, на которые сверху клали мясо жертвенных животных (бычков, овец и коз), хмиади, сыр. Пить водку запрещалось. После завершения ритуальной трапезы остатки еды уносили домой /Н. Абакелия, 1991, с. 41/.
Согласно записанной Г. Читая в Ачара (1933 г.) информации, после выемки фундамента дома и завершения строительства обычно закалывали овцу и быка (совершали курбан). При этом соблюдали правило – в доме верхнюю часть камина обмазывали кровью жертвенных животных /Г. Читая, 2002, с. 359/.
В связи с жертвоприношением животных фундаменту здания заслуживает внимания еще одно обстоятельство. Выше могли убедиться, что как во врытый в фундамент kupti, так и в жертвенную яму, как правило, помещали жир и внутренности принесенных в жертву животных (ягнят, овец или коз). В этом контексте заслуживает внимания записанное Дж. Рухадзе и связанное со строительным ритуалом сведение, согласно которому в Рача-Лечхуми голову и ноги принесенных в жертву овцы закладывали в стены строящегося дома /Дж. Рухадзе, 1960, с. 29-30/.
В Грузии при заложении фундамента приносили в жертву и домашнюю птицу: в Рача-Лечхуми – черную курицу-несушку /Дж. Рухадзе, 1960, с. 29-30., в Самцхе-Джавахети – черного петуха /М. Шавлохашвили/, в других местностях – курицу, петуха и утку. Поскольку фундамент ассоциировался с землей, естественно, предпочтение отдавалось птице черной окраски.
В картвельской, как и в древнеанатолийской культурной традиции, четырем углам фундамента придавалось особое значение. В разных уголках Грузии (Картли, Кахети, Кизики, Рача-Лечхуми, Земо и Квемо Ачара и др.), согласно добытому грузинскими этнографами материалам, именно в четырех углах фундамента помещали серебрянные и золотые монеты, которыми, по-видимому, и были замещены изготовленные из различных металлов предметы /Дж. Рухадзе, 1960, с. 29-30; Дж. Рухадзе, А. Лекиашвили, И. Чкония, 1964, с. 174; Материалы…, 1976, с. 237; Дж. Микеладзе, 1982, с. 18 и др./.
На сакральную функцию четырех углов в ритуале устройства фундамента здания указывает и распространенный в Самегрело ритуал “дихаш-хвама” (“моление земле”). По свидетельству С. Макалатия, при исполнении дихаш-хвама, “в том месте, где собирались воздвигнуть дом, старший в семье четырьмя (ударами лопаты) вскапывал землю, брал в руки четыре хлебца (квери), по числу углов будущего дома. К четырем камням прилеплял зажженные свечи и благословлял (фундамент) следующими словами: “Земляное основание (дома), пусть будет счастливым это место и жилье (на нем), пусть приумножаются и будут здравы люди и их скот” /С. Макалатия, 1941, с. 325/.
Чтобы строящийся дом был прочным, а семья сильной, чтобы в доме было счастье, здоровье, достаток, долголетие (доживали до седин) и семья разрасталась, а скот множился, чтобы обильны были урожаи, в свежевырытую яму под фундамент насыпали белую муку, зерна пшеницы, шерсть домашнего скота, шелковые нитки. В яму наливали также вино /Дж. Рухадзе, 1960, с. 30, 51-52, Материалы…, 1976, с. 39; Дж. Микеладзе, 1982, с. 18-42/.
В известных нам хеттских письменных источниках ничего не говорится о желательных (счастливых) днях устройства фундамента. Этот пробел некоторым образом восполняют имеющиеся у нас сведения. В Кизики, например, считают, что «устраивать фундамент следует или по вторникам, или по четвергам, редко по субботам, если (яма) была небольшой. И все же счастливыми были те два дня (вторник и четверг – Н. Х.). Остальные дни называли несчастливыми» /Материалы…, 1976, с. 39/. Согласно информации жителя Имерети «яму под фундамент (следует копать) во вторник или в четверг после полнолуния, при не полной (плохой) луне дерево червивеет» Согласно записанного в Кахетии сведенья «закладку фундамента следует в полнолунье, в основном, в воскресение» /Дж. Рухадзе, А. Лекиашвили, И. Чкония, 1964, с. 174/. Того же мнения придерживаются в Квемо и Земо Ачара, где существует и мотивация такого выбора: «Строительство дома в Ачаре начинали в воскресенье (в первой половине дня – Н.Х.). Согласно народным верованиям и представлениям, земля будто бы возникла в воскресение и начинать строительство в этот день должно было принести добро и счастье. В воскресение балавари (бутовый камень) закладывали в правом углу фундамента, что знаменовало начало строительства. Затем работы продолжали в любой день» /Дж Микеладзе, 1982, с. 18-42/.
При закладывании фундамента первый удар лопатой должен был произвести глава семьи. В интересующем нас ритуале участвовали члены семьи, родственники и соседи. В Хевсурети, согласно путевым заметкам Г. Читая «прибегать к помощи женщины при строительстве дома считалось позором. Допускалось лишь, чтобы, женщина сопровождала тягловую силу (например осла) при поднятии камней» /Г. Читая, 2002, с. 327/. В Ачара класть в основание фундамента шерсть скота и мелкие монеты поручалось старшей хозяйке дома, а благословлять землю, основание - главе семьи /Дж. Микеладзе, 1982, с. 18-19/. В сванском ритуале при благословении выбранного под строительство места, в основном, фигурируют взрослые мужчины, а также женщины, которые пекут к этому дню ритуальные хлебцы – хмиады /Н. Абакелия, 1991, с. 41/.
Наряду с вышесказанным, в связи с интересующим нас вопросом следует учитывать широко распространенные в разных уголках Грузии представления и верования об «ангеле-хранителе» дома («пудзис ангелози»), которого в Сванетии называют «мезгр//мезир», в Самегрело – «нерчи-патени» («хозяин основания дома»), в Хевсурети – «кудрос ангелози» («ангел дома»), в Абхазии – «ашахара», «царица места», в Картли – «сахлис ангелози» («ангел дома»), в Кахетии – «пудзис ангелози» и т.д. /М. Чартолани, 1961, с. 196 и др.; Н. Абакелия, 1991, с. 41-43/.
Примечательно, прежде всего, то, что в Грузии ангелу-хранителю основания («пудзис ангелози»), так же как у хеттов в процессе заложения фундамента дома, систематически приносили в жертву испеченные из различных злаков ритуальные хлебцы – (хмиады), хлеб и кады (сладкие хлеба). Согласно записанному М. Чартолани в 1951 г. в Хевсурети материалу, там на имя ангела-хранителя дома («сахлис ангелози»), женщины пекли кады, которые называли «платой за отправление обедни дома». Кады укладывали на поднос, затем во всех четырех углах дома на подносе крепили зажженные свечи. «Глава дома, совершая священный обряд, произносил: «Ангел-хранитель дома, владыка, хранитель, поддерживающий покой, во имя твоей победы, твоего княжения». По сведению того же автора, в Картли (сел. Меджуспири) испеченный в тонэ (вкопанная в землю печь) первый хлеб клали на полку для ангела. В семье первый ломоть хлеба предназначался ангелу-хранителю дома /М. Чартолани, 1961, с. 196 и др./. Собранный Н. Топурия (1947 г.) в Картли материал свидетельствует, что празднество – «сахлтангелозоба», посвященное ангелу-хранителю дома, которое устраивалось в четверг перед масленицей, отмечалось выпеченными специально к этому дню ритуальными кадами /Н. Абакелия, 1991, с. 45/. По свидетельству М. Чартолани, в Сванети помимо церковных праздников женщины в честь «мезири» (в котором были слиты культы места, дома и очага) в новолунье, каждые пятницу и четверг пекли разного размера хлеба – «лемзири». Земле выпекали четыре хлеба большого размера. Такое же количество хлеба выпекали и для семьи. Среди жертвенных лемзири самими большими были «пусне мегв», на которые подобно хеттам укладывали маленькие лемзири (хеттские хлебцы tappinu?) /Г. Гоциридзе, 2002, с. 135-136/. Во время акта жертвоприношения «гими лемзири» (лемзири для земли) ангелу-хранителю (мезири) исполнитель ритуала (мебдиеди) произносил следующие слова: «Ангел земли, молю тебя приумножь нам все, скот и людей сохрани нам покой, дай нам счастье и достаток» /М. Чартолани, 1961, с. 178/. Здесь же отметим, что в Тушети среди различных жертвенных хлебов ритуалов, связанных с очагом, фигурируют так называемые «гомлис пури» («мать очага», «мать пепла»), которые проявляет типологическое сходство с упомянутыми в приведенных выше хеттских текстах хлебами в виде ушей: «гомлис пури» имеет глаза, нос, рот и уши.
Заслуживает внимания и то, что и ангелу-хранителю основания дома (в Грузии), и при заложении фундамента дома (у хеттов) приносили в жертву сыр и хлеб с запеченным сыром (хачапури). В Сванети такое кушанье приносили в жертву земле /М. Чартолани, 1961, с. 191/.
Нельзя считать случайным и то, что в текстах, посвященных описанию ритуалов, связанных с мезири, а так же с устройством фундаментов зданий, наряду с хлебами, сыром, хачапури, вином упоминаются внутренности скота, которые во время ритуальной трапезы делились между участниками ритуала /М. Чартолани, 1961, с. 179; Н. Абакелия, 1991, с. 41/.
Еще одно обстоятельство, которое, по нашему мнению, представляет интерес с точки зрения связанного с устройством фундамента ритуала состоит в том, что среди различных сванских эпитетов ангела-хранителя дома зафиксирован также «гими твал» («глаз земли», то же «змеиный глаз» или «змеиный камень»), утрата которого для семьи была равносильна всяческому несчастью, тогда как найти такой камень означало благоденствие, преумножение и достаток семьи /М. Чартолани, 1961, с. 199; Н. Абакелия, 1991, с. 44-45/. А в хеттских описаниях строительного ритуала, как мы могли убедиться, помещению в фундамент дворца или храма имеющих магическую силу камней (синий камень, яшма, сердолик, камень Hulala, вавилонский камень) вместе с золотом, серебром, железом, медью, бронзой, мрамором, диоритом придавалось чрезвычайно важное значение.
Таким образом, принимая во внимание свидетельства хеттских письменных памятников, древнегрузинских письменных источников, добытых грузинскими этнографами в различных уголках Грузии материалов и другую информацию, можно с уверенностью сказать, что некогда широко распространенный в быту картвельских племен ритуал устройства фундамента, который трансформированном виде продолжает жить и по сей день, находит типологические параллели в древнеанатолийском мире, что еще раз подтверждает правомерность той точки зрения, согласно которой древнейшая история и культура картвельских племен является неотъемлемой частью древневосточного этно-культурного мира.
началнику експедиции подарили ожерелье
Путийцы показивают способ употребления благовонии дарят
акватория етой страны населена рыбами которые встречаються
