АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

[а лаврухин]

...........В.П. Адрианова-Перетц. "Слово о полку Игореве" и "Задонщина".............
......................(в кн.: "Слово о полку Игореве - памятник XII в.).........................


Стр.145:

«Слово»
... Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию, влъци грозу въсрожат по яругам, орли клектом на кости звери зовут, лисици брешут на чръленыя щиты. О Руская земле! Уже за шеломянем еси.
... Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотят полетети на уедие.

"Задонщина":
... поганыи Мамай на Рускую землю пришел, а вои своя привел. А уже беды их пасоша птица крилати под облакы; ворони часто грають, а галицы своею речью говорять, орлы восклегчють, а волци грозно воють, а лисицы на кости брешут. Руская земля, то ти ест как за Соломоном царем побывала.


"Первая фраза этой картины в «Слове» сохранилась с явной ошибкой: и в издании 1800 г., и в Екатерининской копии читаем «пасет птиць подобию». Большинство современных исследователей читает здесь «по дубию». Судя по спискам «Задонщины», вся эта фраза и в авторском ее тексте передавалась со словом «облака» на месте «подобию»: «Птици небесныя пасущеся то под синие оболока» (К-Б); «А уже беды их пловуще птица их крилати под облакы летають» (И-1); «А уже беды их пасоша птицы крылати под облак летят» (У); «Вжо победы их пашутся, а птицы под облаки летают» (С). Во всяком случае, эта фраза с ее метафорическим образом «беды» была трудна для переписчиков, и он то выпадал совсем, как в списке К-Б, то превращался в «победы», как в С, то синтаксически не увязывался со всей фразой, как в И-1 и У. Вывести ясное по смыслу начальное предложение «Слова» из подобных бессвязных словосочетаний «Задонщины» невозможно.

К о м м е н т а р и й.
Как видно, В.П.Адрианова-Перетц в версии написания "Слова" в XVIII в. совершенно исключает для предполагаемого автора возможность построения собственных словесных конструкций: вот Вам дан ограниченный языковой материал из всех текстов "Задонщины", и будьте добры - другие слова привлекать нельзя, запрещается... Тогда и получится, что "невозможно".

И вновь мы видим, что текст "Слова" 1800 г. издания в понимании В.П.Адриановой-Перетц содержит в себе "ошибку", которая к тому ещё "сохранилась". Получается, что В.П.Адриановой-Перетц дела нет до версии написания "Слова" в XVIII веке. Или, начав рассуждать в этой логике, она тут же из неё выпадает.

[а лаврухин]

Стр.156:

«Слово»:
1.Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть,
трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотят полетети на уедие...

2.Чръна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна, тугою
взыдоша по Руской земли.

3. ... ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.

"Задонщина":
В то время по Резанской земли около Дону ни ратаи ни пастуси не кличут, но
часто вороне грают, трупу ради человеческого. Грозно бо бяше и жалостно тогда
видети, зане трава кровью пролита, а древеса тугою к земли преклонишася.

_____________
"Перед нами еще один пример того, как автор «Задонщины» не до конца удачно
слил в одной картине художественные детали из разных по содержанию частей
«Слова о полку Игореве».

К о м м е н т а р и й.
В.П. Адрианова-Перетц вполне допускает для автора "Задонщины" метод объединения ("слил") разрозненного материала в единый текст. Однако для предполагаемого Автора "Слова" XVIII в. такая возможность работы ею исключается в принципе. А это противоречит здравому смыслу.


Стр.160-161:

«Слово»:
1.Земля тутнет, рекы мутно текут, пороси поля прикрывают, стязи глаголют:
половци идуть от Дона и от моря и от всех стран рускыя плъкы оступиша.
Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици преградиша чрълеными
щиты (выше: Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша...)

2. ... Яр туре Всеволоде! стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами...

3. ... чръна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна, тугою
взыдоша по Руской земли.

4. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы...

5. ... а половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому.

"Задонщина":
Тогда князь поля наступает. Гремят мечи булатные о шеломы хиновъския,
поганыя покрыша руками главы своа. Тогда погании боръзо вспят отступиша от
князя. Стязи ревуть, а поганыи бежать. Рускии сынове поля широкыи кликом
огородиша, золочеными доспехи осветиша. Уже бо въстал тур на боронь. Тогда
князь полки поганых вспять поворотил и нача их бити гораздо, тоску им подаваше.
Князи их падоша с конеи. Трупы татарскими поля насеяша, а кровию протекли рекы.
Туто ся погании разлучишася боръзо, розно побегши неуготованными дорогами в
лукоморье.

_________________
Для одного эпизода «Задонщины» параллели, как видим, находятся в пяти разных местах «Слова о полку Игореве». Ближе всматриваясь в параллельные тексты, мы не можем не признать, что в «Слове» они звучат как органические части изложения, в «Задонщине» — как украшения прозаического рассказа, притом утратившие свою художественную законченность.

К о м м е н т а р и й.
А.А.Зализняк в своей книге по "Слову" (2004 г.) обратил внимание на одну особенность текста "Задонщины": в ней практически отсутствует энклитика "ся" в ситуации препозиции (встречается один раз в списке К-Б XV века). Однако В.П.Адрианова-Перетц сочла возможным исправить этот недостаток "Задонщины": она вставила в её текст энклитику "ся". В о п р о с: почему? О т в е т: так с тексте "Слова".

Вывод: создание абстрактного текста "Задонщины" - разновидность упражнений на филологические темы. Для студентов весьма полезное занятие. При этом сохраняется нулевое значение для науки.

[а лаврухин]

______________________________________________________________________________
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
...Н.М.Дылевский. Лексические и грамматические свидетельства подлинности "Слова...
..........................(в кн.: "Слово о полку Игореве - памятник XII в.)..............................

Стр.177:

Вводя в текст "Слова" гапаксы он (предполагаемый Автор XVIII в.) мог рассчитывать на создание большего эффекта древности своей подделки. Это - бесспорно. Но одновременно надо было предвидеть, что гапаксы и лексические раритеты могли вполне естественно смутить исследователя и более критически настроенного читателя и заронить в его сознание сомнение в действительности памятника, подделку
которого фальсификатор, конечно, всеми силами должен был стараться скрыть.

К о м м е н т а р и й.
Для XVIII в. и начала XIX в. говорить о "гапаксах" (слово, встречающееся в единственном древнем источнике) и "лексических раритетах" с научной точки зрения, как это делает уважаемый Н.М.Дылевский, совершенно неуместно. Разве на тот момент времени уже была развита лексикография и лексикология, чтобы можно было свободно навести справки о любом слове из любого опубликованного древнего памятника? К тому ещё и древних рукописей на тот момент времени в России было в ДЕСЯТКИ раз больше. А с их гибелью (исчезновением) редели (исчезали) и слова.

Рассуждение Н.М.Дылевского - разновидность досужих разговоров на известную тему, но не анализ ситуации вокруг "Слова".

Как известно, издателем "Слова" был граф А.И.Мусин-Пушкин. И в его арсенале воздействия на учёные слои общества находился неограниченный административный ресурс. Вот Вам и вся разгадка о молчании людей науки: они попросту боялись физической расправы со стороны всесильного и не очень разборчивого в средствах графа А.И.Мусина-Пушкина (мог убить) и его ближайшего окружения (А.Н.Оленин и др.).

[а лаврухин]

Стр.180:

Все это крайне затрудняло чтение рукописи, и Мусин-Пушкин опасался допустить ошибки, подобные той, какую сделал Щербатов при разборе грамоты новгородцев князю Ярославу («по что отъял еси поле, заячь и Миловцы?» вместо «по что отъял еси поле заячьими ловцы?»). О трудностях, сопровождавших разбор рукописи, мы можем судить и без ссылок на самопризнания Мусина-Пушкина, боявшегося разделить
участь Щербатова.

К о м м е н т а р и й.
Н.М.Дылевский и на секунду не может допустить той мысли, что все "самопризннания" ушлого графа А.И.Мусина-Пушкина могли являться элементом игры (большой Игры). Иными словами, своими публикациями 1790-х гг. граф А.И.Мусин-Пушкин подготавливал читающую публику к восприятию очередной и итоговой публикации - книги "Слово о полку Игореве".

Любопытно, что кн. М.М.Щербатов, о котором как бы вскользь обмолвился граф А.И.Мусин-Пушкин, являлся соседом графу по родовому имению (под Ярославлем). Более того, кн. М.М.Щербатов для принятия участия в работе Уложенной коммиссии 1767 г. был делегирован именно Мусиными-Пушкиными. В о п р о с: случайна ли "ошибка" кн. Щербатова, и не являются ли князь и граф соучастниками в одной "большой Игре"?

Стр.183:

Мог ли знать о существовании указанных соответствий мнимый фальсификатор? В конце XVIII в. славянская лексикография была еще в пеленах. Откуда такая правдоподобность «подделки» слова «спала»? Удивительное совпадение.

К о м м е н т а р и й.
В 1792-1793 гг. в С-Петербурге пребывал чешский славист Й.Добровский. Зафиксировано также и его посещение дома А.И. Мусина-Пушкина, что на Мойке. Здесь Й.Добровский мог вполне принять посильное участие в качестве консультанта при создании текста "Слова". В о п р о с: а не было ли целью поездки Й.Добровского именно оказание помощи в написании "Слова"?

[а лаврухин]

Стр.192:

1. До последнего времени «шестокрилци» считалось атрибутом совершенно иной стилистической среды — церковно-литургического стиля, не имеющего ничего общего со светско-героическим стилем. На это ясно указывали найденные в древней русской письменности примеры — все сплошь церковно-литургические...

2. Обращаясь к широкому кругу памятников древнерусской литературы, мы действительно не обнаруживаем в них нужного нам эпитета...

3. Каким языковым чутьем должен был обладать этот фальсификатор, для того чтобы вставить в свой фабрикат слово, историчность и стилистическая естественность которого были подтверждены конкретными наблюдениями спустя полтора столетия, правда пока на материале южнославянской эпической поэзии.

К о м м е н т а р и й.
Начиная с XVI в. на Руси бытовали переводные каббалистические книги: "Рафли", "Аристотелевы врата", "Шестокрыл". В версии написания "Слова" в XVIII в. лексемма "шестокрылец" является производной от названия каббалистической книги "Шестокрыл" и означает человека, кто изучал эту книгу тайн Вселенной и кто следовал её установкам.

Как известно, граф А.И.Мусин-Пушкин, кн. М.М.Щербатов и другие люди из окружения графа были членами эзотерических сообществ, где хранились и преумножались тайные знания, заложенные в своё время усилиями Якова Брюса. Интересно, что библиотека известного мага и волшебника после его смерти бесследно исчезла (около 160 магических книг западной печати).

[а лаврухин]

Стр.195:

Текстологические расхождения первого издания и Екатерининской копии должны были восходить все же к какому-то протографу, который столь мастерски и сложно надо было подделать для того, чтобы в первом случае прочесть по-одному, а во втором — по-другому.

К о м м е н т а р и й.
Термины "протограф" и "копия" по от ношению к тексту "Слова" могут быть применены только для версии древнего его происхождения. Слово же "подделать" в исследовании Н.М.Дылевского соотносится с версией написания "Слова" в XVIII в. Однако учёный незаметно для себя (либо намеренно) смешивает логики двух версий в одну, что не может не привести к абсурдным выводам.

"Текстологические расхождения первого издания" 1800 года и Екатерининской рукописи, но не "копии", в версии написания "Слова" в XVIII в. отображают не только разные этапы подготовки текста поэмы к печати, но и изменившиеся технические условия в выполнении поставленной задачи. А именно, после смерти императрицы Екатерины II в 1796 г. на престол взошёл император Павел I, который тут же лишил А.И.Мусина-Пушкина поста обер-прокурора священного Синода. Именно этот пост позволял А.И.Мусину-Пушкину осуществлять издания своих светских книг в начале 1790-х с применением церковно-славянского шрифта. Напомню, что по указу Екатерины II церковно-славянский шрифт было запрещено использовать в книгах со светским содержанием.

Итак, издание "Слова" до смерти Екатерины II планировалось быть напечатанным с применением церковно-славянского шрифта - с соответствующим эффектом удревления текста (действие фактора психологии зрительного восприятия). А многочисленные и разнохарактерные текстологические расхождения первого издания и Екатерининской рукописи в версии написания "Слова" в XVIII в. являются ЛИНГВИСТИЧЕСКИМИ уликами против древности поэмы. По этой причине граф А.И.Мусин-Пушкин держал научную общественность в полном неведении относительно существования Екатеринской рукописи "Слова".

Кстати, несмотря на действующий запрет, граф А.И.Мусин-Пушкин всё же употребил одну букву церковно-славянского шрифта. На стр. 24 издания 1800 г. буква "ижица" отмеряет ось симметрии всей книги и поэмы.


Буква "ижица" использована в качестве знака оси симметрии всего текста поэмы.


Со стр. 25 в обозначении примечаний наметился повтор букв алфавита

И вот в о п р о с: зачем понадобилось графу А.И.Мусину-Пушкину обозначать сноски примечаний буквенными знаками, а не цифрами (как это было в предыдущих его книгах)? И вообще, сколько всего в книге 1800 г. так называемых "Примечаний", от которых современное Слововедение так решительно и опрометчиво отмахивается?

[а лаврухин]

Стр.197:

В конечном счете выходит, что «босый» «Слова» не гапакс и даже уж не такой редкий эпитет волка. Но было ли все это известно, как теперь, в конце XVIII в. — сказать трудно. Скорее нет, чем да. Фольклорный материал в те времена не был изучен и был очень мало доступен даже специалистам. А в данном словосочетании он употреблен на месте и ex professo.

К о м м е н т а р и й.
Слово "гапакс" - термин современной науки и к ситуации конца XVIII в. абсолютно не применим (науки Лексикологии Древнерусского языка не было как таковой).

Н.М.Дылевскому предполагаемый Автор "Слова" XVIII в. видится этаким энтузиастом-одиночкой, кропотливо выводящим буквы будущей поэмы где-то в кабинетной глуши. Позвольте возразить: и не одиночка, и не в кабинетной глуши. Уважаемый Н.М.Дылевский совершенно упускает из виду литературную деятельность писателей-староверов, у которых опыт работы с фольклорным материалом имеет характер органический и систематический, а не случайный и разовый.

Стр.204:

Созданному воображением скептиков фальсификатору «Слова», если он действительно был в плену у «Задонщины», пришлось бы проявить исключительную силу творческой воли при оформлении языковых средств своей подделки, граничащее с интуицией чутье языка древности, чтобы не сбиться на церковнославянщину. И это проникновение в глубины русской древности ему нужно было проявить в то время, когда в просвещенных кругах общества, к которому он должен был бы принадлежать, господствовало мнение о церковнославянском облике старинного русского языка, когда церковнославянский язык
и стиль считались признаком и выражением русской языковой архаики.

К о м м е н т а р и й.
Предполагаемый Автор (коллектив единомышленников) XVIII в. не мог быть ни у кого "в плену". Он свободно мог оперировать всеми доступными ему древними текстами подобно тому, как это делали книжники-старообрядцы.

[а лаврухин]

Стр. 205:

Созданное лабораторным путем «Слово» надо было облечь в совершенно естественную и не вызывающую ни малейших намеков на подозрение палеографическую форму. Эти два момента (словотворческий и палеографический) должны были быть органически спаяны, они страховали надежность предполагаемой подделки.

К о м м е н т а р и й.
Граф А.И.Мусин-Пушкин на суд общественности ничего, кроме легенды о существовании древней рукописи "Слова", так и не предъявил. Поэтому в версии написания "Слова" в XVIII в. говорить о палеографии его рукописи абсолютно бессмысленно.

Стр.205-206:

Подделывателю пришлось бы быть не только высоко талантливым поэтом и блестящим знатоком древнерусского языка и русской старины, но и искуснейшим каллиграфом-текстологом, в совершенстве усвоившим приемы имитации древних рукописей и глубоко проникшим во все тайны славяно-русской палеографии. А такого сочетания самых разнообразных дарований у него не могло быть (...).

(...) Ведь если согласиться с теми, кто видит в «Слове» фальсификат, то придется в силу элементарной логики считать поддельной и рукопись «Слова». Провалиться фальсификатору рукописи было не мудрено даже в глазах современников, не искушенных, благодаря невысокому уровню палеографических знаний эпохи, во всех тонкостях древнерусского письма и т. п.

К о м м е н т а р и й.
Н.М.Дылевский совершенно уверовал в свои представления о древней рукописи "Слова", которую честный и благородный граф А.И.Мусин-Пушкин охотно выставлял на показ в своём доме, что на Разгуляе в Москве.

[а лаврухин]

Стр.210-211:

В процессе доведения текста «Слова о полку Игореве» до читателя в издании 1800 г. наметились следующие этапы. 1) А. И. Мусиным-Пушкиным и его двумя учеными сотрудниками Н. Н. Бантышем-Каменским и А. Ф. Малиновским были подготовлены текст первого издания и комментарии к нему. 2) Мусиным-Пушкиным (при возможном участии Болтина и Бантыша-Каменского) была сделана редакция текста «Слова» для переписчика Екатерининской копии, отразившая одну из стадий работы над рукописью. Тем же Н. Н. Бантышем-Каменским, возможно, были написаны и примечания к переводу 1795 г. 3) А. И. Мусиным-Пушкиным при содействии Н. Н. Бантыша-Каменского был сделан и перевод к Екатерининской копии, переписанный писцом.

Минимум трехстепенность редакционной работы публикаторов «Слова» — доказанный факт (в действительности были и другие промежуточные этапы — копия для кн. А. М. Белосельского и др.). Кропотливая и упорная работа над текстом велась изо дня в день в течение ряда лет. Все ее фазы и блуждания совсем естественны — дойти до цели прямым путем публикаторы не могли, понадобилась большая предварительная работа. И она была проделана. Но ее оправданность и необходимость можно принять только при условии, что найденная рукопись была подлинной или что в ее подлинность глубоко верил А. И. Мусин-Пушкин. А если это было не так?

К о м м е н т а р и й.
Всё выше сказанное М.Н.Дылевским может соотносится только с версией написания "Слова" в XII в. Поэтому фраза уважаемого исследователя "доказанный факт" в версии написания поэмы в XVIII в. вообще работать не может.

Для издания в 1800 году текста "Слова" граф А.И.Мусин-Пушкин собирал команду лукавством и интригами. А его знаменитую библиотеку древних рукописей, а также рукописей известных учёных (историков и лингвистов), можно смело называть собранием конфиската, воровства и жульничества.

[а лаврухин]

Стр.211:

А если это было не так? Если рукопись и в самом деле была поддельной, неужели Мусин-Пушкин, бывший главным вдохновителем ее опубликования, не догадывался об этом или не знал истину ее появления на свет? Мистификатор не мог не исходить из близких Мусину-Пушкину кругов коллекционеров, любителей и ценителей русских достопамятностей и славного прошлого своего отечества. Скептики близки к мысли, что им был, может быть, сам Н. Н. Бантыш-Каменский. А с ним и в процессе редактирования и издания рукописи шел рука об руку Мусин-Пушкин. Неужели истина и факт фальсификации — процесса самого по себе чрезвычайно трудного, длительного и сложного — могли быть так законспирированы? А круг сотрудников и разбирающихся в древностях людей, видевших список и посвященных в трудности его дешифровки и истолкования — сотрудников начитанных и просвещенных, неужели и он был вовлечен в сети заговора? Среди них был такой почтенный историк, как Н. М. Карамзин, в «простоте душевной» даже сделавший выписки из рукописи.

К о м м е н т а р и й.
В версии написания "Слова"в XVIII в. никакого ФАЛЬСИФИКАТА НЕ БЫЛО. Была лишь легенда о том, что где-то там, в Доме на Мойке в С-Петербурге (а потом на Разгуляе в Москве), в известном на всю Европу книгохранилище лежит древняя рукопись необычной поэмы неизвестного древнерусского автора.

Н.М.Карамзин и Н.Н.Бантыш-Каменский привлекались графом А.И.Мусиным-Пушкиным лишь в качестве популязаторов вновь "найденной" поэмы (люди подневольные и зависимые от благорасположения всесильного издателя "Слова").

Своё личное отношение к поэме "Слово о полку Игореве" Н.М.Карамзин выразил в публикации 1801 г. под названием "Пантеон Российской словесности". Здесь он поместил выполненную под его руководством гравюру - портрет Баяна, на котором изображён желторотый юнец, держащий дрожащими руками козлиную кефару. Это образ шута, а не древнерусского Барда.

[а лаврухин]

Стр.212:

Для чего понадобилось, предположим, Бантышу-Каменскому с Мусиным-Пушкиным (?) затуманивать отдельные слова и выражения, давать (и даже изобретать?) резко расходящиеся разночтения (фактические, орфографические и т. п.) в рукописи первого издания и в Екатерининской копии, кстати сказать, остававшейся несколько десятков лет погребенной в архиве Екатерины II? В конечном счете получалась какая-то текстологическая головоломка, окутанная псевдонаучной тайной, в создании которой Бантыш-Каменский (вероятный, по мнению А. Мазона, фальсификатор) с Мусиным-Пушкиным обманывали и запутывали самих себя. Если же приписать все эти тайнодействия одному Бантышу-Каменскому, как наиболее возможному, по догадкам А. Мазона, мистификатору, то удивление перерастает в полнейшее недоумение.

К о м м е н т а р и й.
1. Н.М.Дылевский для версии написания "Слова"в XVIII веке рисует утрированную (оглуплённую) картину, а потом заключает, что сообщники дошли до того в своих книжных блужданиях, что не заметили как стали "обманывать и запутывать самих себя". В науке о "Слове" никакой такой "рукописи первого издания" не существует. Есть только текст "Слова" в издании 1800 года и Екатерининская рукопись (но не копия, как у Н.М.Дылевского).

2. Н.М.Бантыш-Каменский сколько мог отнюкивался от дел всесильного графа и в сочинении никаких "затуманенных слов" принимать не мог. Сам же граф А.И.Мусин-Пушкин был аферистом от науки и только руководил процессом написания "Слова" (в версии его написания в XVIII веке).

3. Затуманенность некоторых фраз текста "Слова" соотносится с традицией заговорных текстов, где присутствие принципиально не читаемых отрезков текста просто обязательно.

4. Екатерининская рукопись была опубликована П.П. Пекарским в 1864 году далеко не случайно, т.к. именно в этом году в России отмечалось 300-летие В.Шекспира. Празднества проходили в Москве, и их подготовку проводил и осуществил всё тот же П.П.Пекарский. А с "обнаружением" Екатерининской рукописи им было сделано всё так, чтобы у обывателя сложилось впечатление случайности и непреднамеренности. Однако очевидно, что год публикации Екатерининской рукописи (1864) несёт в себе знаковую информацию (для узкого круга единомышленников) об однородности таких литературных явлений, как "Шекспир" и "Слово о полку Игореве" (традиция розенкрейцеров).


Рисунок розы (на перекрестии с гуслями) - знак принадлежности текста "Слова" к традиции розенкрейцеров.

5. А.Мазон высказывался по поводу "Слова" не мало. И многое из того, что по его инициативе попало в науку о "Слове", носит явно провокационный характер. Для меня А.Мазон - отрицательный персонаж в науке о "Слове", но его сочинения по "Слову" необходимо опубликовать на русском языке ("врага надо знать в лицо").

[а лаврухин]

Стр.214:

Сопоставляя перевод Екатерининской копии 1795 г. с оригиналом и переводом первого издания, А. В. Соловьев развенчивает редакторские и лингвистические способности членов мусин-пушкинского кружка, обнаруживает их посредственные знания в области отечественной истории. Он открывает полную беспомощность авторов обоих переводов не в одном месте. Украшенный по воле скептиков сомнительным ореолом опытного мистификатора-текстолога, почтенный археограф, эллинист и латинист Н.Н. Бантыш-Каменский путался и ошибался на каждом шагу. Несколько увереннее чувствовал себя его молодой помощник и подчиненный по Архиву — А. Ф. Малиновский. Но и он был далек от филологического совершенства. И вот этому Бантышу-Каменскому приписывается, правда, отдаленно-гипотетически, создание такого граничащего с филологической гениальностью для XVIII в. предприятия, как подделка «Слова о полку Игореве»!? А он в действительности часто не понимал самых простых вещей, появление которых в тексте «Слова» скептики считают его делом.

К о м м е н т а р и й.
В одном смысловом высказывании Н.М.Дылевского наличествуют логики двух версий происхождения "Слова" одновременно и без строго различения. Слова "копия", "оригинал" смешиваются со словами "мистификатор" и "подделка".

Н.М.Бантыш-Каменский (как и А.Ф.Малиновский), в версии написания "Слова" в XVIII в. не участник мистификации, а её жертва, и подчинялся графу А.И.Мусину-Пушкину только по причине принуждения, угрозы физической расправы.

Так называемый "Перевод" поэмы как в Екатерининской рукописи, так и в издании 1800 г. - это текст литературной (идейной) Игры (смыслами). К примеру, в Екатерининской рукописи словоформа "хръ сови" переведена как "Херсоню". Как видно, первая словоформа состоит из двух слагаемых "хръ" и "соню", причём "хръ" написано с маленькой буквы. А ведь это монограмма имени Христа на старых иконах и фресках. В издании 1800 года мы видим написание "хръсови", оставленное уже без перевода.


Стр. 36, 15 строка сверху: "хръсови". "Перевод" отсутствует.

[а лаврухин]

Стр. 223:

Очень большое количество форм дательного падежа единственного числа слов мужского рода на -ови (-еви) находим в южнорусском списке «Повести временных лет» — Ипатьевском. Совершенно очевидно, что по территориальному признаку и хронологии нахождение форм на -ови (-еви) в тексте «Слова» полностью оправдывается. Ставим ударение и на обстоятельстве, что ими насыщена Ипатьевская летопись, не бывшая в руках мусин-пушкинского кружка и не заподозренная даже скептиками.

К о м м е н т а р и й.
В бумагах Й.Добровского (ум. 1828 г.) обнаружены материалы из текстов Апостола 1307 г., Ипатьевской летописи, "Задонщины" (список С). (Смотреть: А.А. Зализняк. Взгляд лингвиста. М., 2004, стр.267). Эти материалы чешский учёный мог получить в 1792 г., когда был в доме А.И.Мусина-Пушкина, что на Мойке. Незнание Н.М.Дылевским этого факта и приводит его в очередной раз к очень поспешным выводам.

Стр.242-243:

Так как союз «а» с соединительным значением встречался еще в XVI в., то оно не должно было удивить переписчика в концовке «Слова» —

.............. «Княземъ слава, а дружинѣ! Аминь», .......

поскольку дошедший до нас список относился именно к этому времени. Для конца XVIII в. подобное употребление союза «а» было совершенно необычно и непонятно, и предполагаемому фальсификатору вряд ли пришло бы в голову воспользоваться таким редким его значением, к тому же более чем вероятно ему неизвестным. Предполагаемому поддельщику нужно было самому твердо увериться в реальности и историчности этой редкой функции союза «а», для того чтобы воспользоваться ею для своих целей. Союз «а»
в необычной и странной для конца XVIII столетия синтаксической функции мог только привлечь к себе критическое внимание скептиков и навлечь на себя нежелательные подозрения. Нет, мы основательно сомневаемся в столь тонких познаниях человека конца XVIII столетия насчет функций союза «а» в древнерусском языке. Сомневаемся и в том, что необходимая при всякой фальсификации осторожность не удержала поддельщика от соблазна и риска введением необычных значений слов увеличить число сомнительных мест рукописи. Благоразумнее и безопаснее было употребить союз с обычным и известным
значением вместо малопонятного соединительного «а».

К о м м е н т а р и й.

В издании "Слова" 1800 г. читаем:

................................Княземъ слава, а дружинЕ Аминь. ....................................

Как видно, в исходном тексте нет ни точки, ни восклицательного знака, и союз "а" выполняет разделительную функцию. Смысл же этой исходной фразы предельно ясен: Князьям слава, а дружине погибель. Или: лес рубят- щеки летят. Или: был Максим, ну и чёрт с ним.


В конце XVII века в староверческой среде слово "Аминь" получило дополнительный смысл - "конец"

[а лаврухин]

Стр. 252:

Большинство ориентализмов «Слова о полку Игореве» можно отнести к языку Киевской Руси, так как они известны и другим памятникам древней русской письменности. Но несколько восточных слов в его тексте пока нигде не найдены и принадлежат только ему. Однако главная сила ориентализмов «Слова» не в уникальности нескольких из них, а в их общей архаичности. Архаичность формы — главное доказательство их аутентичности.

К о м м е н т а р и й.
В этом логическом высказывании Н.М.Дылевский доказывает древность "ориентализмов" "Слова" через понятие "архаичность формы", которую сам и определяет как уже нечто доказанное. В итоге Н.М.Дылевский оказывается в порочном логическом круге: "архаичность формы" доказывается идеей аутентичности, а аутентичность - "архаичностью формы".

Стр.252:

Специалистов же, напротив, удивляет то, что ориентализмы хронологически восходят к эпохе появления «Слова», т. е. к XII в. Все без исключения востоковеды, занимавшиеся тюркизмами «Слова», единодушно сходятся во мнении, что так подделать их в конце XVIII столетия, при тогдашнем низком уровне ориенталистики вообще, было совершенно невозможно.

К о м м е н т а р и й.
В книге "История спора о подлинности Слова о полку Игореве" (М., 2010, стр. 559) приводится следующий материал. Из выступления А,А.Зимина:

Кока Александровна Антонова также пишет: "Мне известно, что покойный член-корреспондент
Академии наук Е.Э.Бертельс начал изучать восточные элементы "Слова". Он пришёл к выводу,
что язык "Слова" настолько разнохарактерный, разновременный, что его невозможно отнести
к какой-нибудь определённой эпохе".

Е.Э.Бертельс склонялся к тому, что считать ориентализмы "Слова" безнадёжно испорченными
или просто фальсифицированными. О том же мне лично говорил его сын А.Е.Бертельс. Надо
пожелать, чтобы эта работа была издана.

Как видно, даже в советское время были учёные-тюркологи, чьё мнение принципиально расходится с тем, что пытается сообщить широкому читателю Н.М.Дылевский. Только стоит добавить: работа Е.Э.Бертельса до сих пор издана не была. Вопрос: почему?

[а лаврухин]

Стр.254:

Мы имеем основание считать, что приведенные нами лингвистические доказательства бесспорно говорят о том, что «Слово» — подлинный памятник древней русской письменности. В результате всестороннего «микроскопического» и «макроскопического» анализа, осуществлявшегося в течение ста шестидесяти лет объединенными усилиями лингвистов, литературоведов и историков, «Слово о полку Игореве» поставлено на прочную историческую основу. Попытки скептиков развенчать его как поздний фальсификат конца XVIII в. не удались. «Слово» — оригинальный памятник древнерусской литературы, а не продукт позднего времени.

К о м м е н т а р и й.
Для уважаемого Н.М.Дылевского лингвистические доказательства древности "Слова" оттого выглядят бесспорно, что он версию написания "Слова" в XVIII в. представлял на суд читателя в весьма упрощённом и карикатурном виде. Доказательства несостоятельности "крамольной" версии в разбираемой работе Н.М.Дылевского так и не последовало.