Dixi et animam levavi
Добавлено: 09 дек 2005, 20:37Часть первая
"На Рим великий буря налетела..."
Дж. Г. Байрон
I
Он опять пришел ко мне, когда я спал. С горящими глазами, исполинского роста, потрясая мечом. «Я доберусь до тебя!» - кричал он громким голосом, наступая, и тут я проснулся! Который раз он мне снится! Лучше уж мучали бы меня злобные ларвы – духи умерших, чем этот главарь шайки разбойников, о котором так много говорят в нашем доме: отец – с досадой и злостью, Луций – с пренебрежением и многословно, Эвриклея – с причитаниями и проклятьями, наши гости - с ужасом и недоумением. А рабы, естественно – шепотом и с оглядкой. А я... я давно просыпаюсь с криком. Опять Луций будет дразнить меня, говоря, что если я хочу стать солдатом, нечего распускать нюни. Отец пригрозил Эвриклее, если она будет и дальше рассказывать в детской всякие небылицы о беглых рабах, то ее бросят в бассейн с муренами.
Но я еще не рассказал о своей семье. Мы живем в Кампанье, в Помпеях, а лето проводим на чудесной вилле. Моя семья из сословия всадников, у отца есть перстень и кайма на тоге, он декурион в местом Сенате, но стал им совсем недавно, когда отошел от дел. Отец любит рассказывать, как он воевал с самнитами, получил ветеранский надел в окрестностях Помпей, это когда Сулла приказал срыть военные укрепления города. Свой меч отец посвятил храму Марса, а доспехи и шлем – ларам и гению семьи. Доспехи такие красивые! Хотя кожа, металл и полотно немного потускнели. Я каждый день бегаю смотреть, как Урс их чистит. Когда я вырасту, то тоже закажу себе такие доспехи. Но я не представился. Меня зовут Децим, мне 11 лет, мы из рода Авсониев, плебеев. У меня есть брат Луций, ему скоро 15, он очень важничает – отец повезет его в Рим, в знаменитую школу ритора Орбилия. Луций хочет стать знаменитым, предел его мечтаний – выступать в Сенате, в Риме, все хвалят таланты Луция, многие ребята его возраста только заучивают » Законы XII таблиц», а Луций уже знает греческий и может заговорить вас до смерти речами о Гомере и Демосфене. Аполлодор – раб-педагог, тоже его очень хвалит. У Луция есть целая связка блестящих перьев, свитки папируса аккуратно разложены по ящичкам. Отец не раз говорил, что возлагает на моего старшего брата большие надежды. Братец, конечно, заважничал – ведет умные разговоры со взрослыми, гости поражаются его успехам, он теперь не хочет играть со мной, говорит, что занят и я ему мешаю, а когда я стянул у этого умника клочок папируса, чтобы нарисовать поединок самнита с галлом – он разорался так, будто я спер его копилку с динариями. Ну и пусть! Буду играть с сетренкой Авзонией, но ей всего три года.
Можно поиграть в Суллу и Мария с мальчишками –рабами. Но они очень рязные и бьются на палках не по-настоящему. А в мяч играть я не могу – мой кожаный мячик Луций закинул на крышу после того, как я нечаянно запустил им в чернильницу...
Отец стал на сторону Луция, но я не обиделся – некогда!
Так мы и жили спокойно, когда началась «вся эта заварушка», как говорит отец, и стало все сразу очень интересно. Все ходят торжественные и значительные, как на похоронах Деция Барбата, народу в доме прибавилось, постоянно какие-то новые люди. А сейчас у нас гостит тетка с семьей – их виллу в Ноле разграбила шайка «проклятого Спартака», как она говорит. Еле спаслись. С теткой приехали мои кузены, старший, Марк , сразу спелся с Луцием. Ходят вместе, чуть ли не в обнимку, шушукаются, хихикают. Марк привез новые моды, учит Луция, как красивее укладывать складки на претексте и показывает новые способы завязки полусапог.
Луций тоже не отстает – сразу с места в карьер продекламировал кузену монолог Андромахи и похвастался своим каллиграфическим почерком. В общем, слава богам, Луций от меня теперь отстал и даже забывает дразнить.
Зато младший кузен, Авл, парень что надо! Мы с ним бились на мечах, лазали по деревьям, катались на пони - делали кучу всяких других приятных вещей. Еще есть кузина – Сабина, совсем взрослая девушка, разговаривает только о своем женихе Марции, что всадником в войске Красса, да и о том, как «проклятые скоты» сперли у нее жемчужный гарнитур и еще кучу всего.
Тетка Вибия своими причитаниями могла достать кого угодно, но отец был очень терпелив с ней, все распрашивал ее о чем-то, но , видно, ничего не добился, зато все сведения отец получил от Марка, вот что удивительно!
Я-то думал, что кузен мой вроде Лоллия Павлина – есть у нас в городе такой хлыщ, кроме новых мод и званых обедов его ничего не интересует, но Марк оказался на высоте, они с отцом беседовали довольно долго, и отец остался доволен, кузен еще долго ходил надутый от сознания собственной значимости. Ха! Я умирал от любопытства, но Марк надменно сказал, что политка - не дело для молокососов. Скажите пожалуйста! Все равно вечером узнаю – у нас опять гости. А становится все интереснее – отец стал задумчивый, как было после смерти мамы , злой, ругает Сенат и консулов, каждый час приезжают нарочные из Рима, в атриуме не протолкнуться, глашатаи бегают с донесениями, на дворе тесно. Постоянно седлают лошадей, ликторы , отложив свои розги, распростарняются о том, что бы они сделали на месте злосчастного Глабра и куда катится Республика, если Сенат не может сладить с кучкой жалких негодяев. Тетка жалуется на шум, грозится уехать , только вот куда? Да и на дорогах не безопасно.
Сейчас, правда, в доме стало потише, все куда-то делись.
Сабина, отстранившись, читает в саду стихи про любовь. Голосок у нее, надо сказать – в пору центуриону, я даже весь обзавидовался! Луций и Марк перестали хихикать, обсуждая фрески дома Веттиев (неприличные по словам отца), Авл сказал, что не хочет больше играть, рабов стали чаще наказывать, они все шушукаются по углам, отец решил, что завтра мы пойдем в Храм Марса, молить о победе римского оружия, а в обед отец затянул праздничную песню, хотя сегодня и не праздник, а Марк сказал, что это для поднятия боевого духа, и тоже запел. Все вторили.
Сестенка Авзония вдруг заплакала, и отец, вспылив, крикнул, что римские граждане сейчас похожи на Авзонию. Я не понял, но Авл шепнул, что это иносказательно. Тетка по привычке запричитала, точь-в-точь как няня, когда я упал с шелковицы и сломал руку. Марк скривил красивое лицо, а Луций подавился рыбой. Одна Сабина возлежала, безучастно уставившись на кубок, видно, в мечтах пребывала, со своим Марцием.
Рабов, что прислуживали за столом, как ветром сдуло – глаза отца стали наливаться кровью. Эвриклея поспешно унесла ревущую Авзонию, стало очень тихо и было слышно, как вода наполняется в имплювии (водостоке).
продолжение:
http://sherwood.h15.ru/phpBB2/viewtopic.php?t=29
"На Рим великий буря налетела..."
Дж. Г. Байрон
I
Он опять пришел ко мне, когда я спал. С горящими глазами, исполинского роста, потрясая мечом. «Я доберусь до тебя!» - кричал он громким голосом, наступая, и тут я проснулся! Который раз он мне снится! Лучше уж мучали бы меня злобные ларвы – духи умерших, чем этот главарь шайки разбойников, о котором так много говорят в нашем доме: отец – с досадой и злостью, Луций – с пренебрежением и многословно, Эвриклея – с причитаниями и проклятьями, наши гости - с ужасом и недоумением. А рабы, естественно – шепотом и с оглядкой. А я... я давно просыпаюсь с криком. Опять Луций будет дразнить меня, говоря, что если я хочу стать солдатом, нечего распускать нюни. Отец пригрозил Эвриклее, если она будет и дальше рассказывать в детской всякие небылицы о беглых рабах, то ее бросят в бассейн с муренами.
Но я еще не рассказал о своей семье. Мы живем в Кампанье, в Помпеях, а лето проводим на чудесной вилле. Моя семья из сословия всадников, у отца есть перстень и кайма на тоге, он декурион в местом Сенате, но стал им совсем недавно, когда отошел от дел. Отец любит рассказывать, как он воевал с самнитами, получил ветеранский надел в окрестностях Помпей, это когда Сулла приказал срыть военные укрепления города. Свой меч отец посвятил храму Марса, а доспехи и шлем – ларам и гению семьи. Доспехи такие красивые! Хотя кожа, металл и полотно немного потускнели. Я каждый день бегаю смотреть, как Урс их чистит. Когда я вырасту, то тоже закажу себе такие доспехи. Но я не представился. Меня зовут Децим, мне 11 лет, мы из рода Авсониев, плебеев. У меня есть брат Луций, ему скоро 15, он очень важничает – отец повезет его в Рим, в знаменитую школу ритора Орбилия. Луций хочет стать знаменитым, предел его мечтаний – выступать в Сенате, в Риме, все хвалят таланты Луция, многие ребята его возраста только заучивают » Законы XII таблиц», а Луций уже знает греческий и может заговорить вас до смерти речами о Гомере и Демосфене. Аполлодор – раб-педагог, тоже его очень хвалит. У Луция есть целая связка блестящих перьев, свитки папируса аккуратно разложены по ящичкам. Отец не раз говорил, что возлагает на моего старшего брата большие надежды. Братец, конечно, заважничал – ведет умные разговоры со взрослыми, гости поражаются его успехам, он теперь не хочет играть со мной, говорит, что занят и я ему мешаю, а когда я стянул у этого умника клочок папируса, чтобы нарисовать поединок самнита с галлом – он разорался так, будто я спер его копилку с динариями. Ну и пусть! Буду играть с сетренкой Авзонией, но ей всего три года.
Можно поиграть в Суллу и Мария с мальчишками –рабами. Но они очень рязные и бьются на палках не по-настоящему. А в мяч играть я не могу – мой кожаный мячик Луций закинул на крышу после того, как я нечаянно запустил им в чернильницу...
Отец стал на сторону Луция, но я не обиделся – некогда!
Так мы и жили спокойно, когда началась «вся эта заварушка», как говорит отец, и стало все сразу очень интересно. Все ходят торжественные и значительные, как на похоронах Деция Барбата, народу в доме прибавилось, постоянно какие-то новые люди. А сейчас у нас гостит тетка с семьей – их виллу в Ноле разграбила шайка «проклятого Спартака», как она говорит. Еле спаслись. С теткой приехали мои кузены, старший, Марк , сразу спелся с Луцием. Ходят вместе, чуть ли не в обнимку, шушукаются, хихикают. Марк привез новые моды, учит Луция, как красивее укладывать складки на претексте и показывает новые способы завязки полусапог.
Луций тоже не отстает – сразу с места в карьер продекламировал кузену монолог Андромахи и похвастался своим каллиграфическим почерком. В общем, слава богам, Луций от меня теперь отстал и даже забывает дразнить.
Зато младший кузен, Авл, парень что надо! Мы с ним бились на мечах, лазали по деревьям, катались на пони - делали кучу всяких других приятных вещей. Еще есть кузина – Сабина, совсем взрослая девушка, разговаривает только о своем женихе Марции, что всадником в войске Красса, да и о том, как «проклятые скоты» сперли у нее жемчужный гарнитур и еще кучу всего.
Тетка Вибия своими причитаниями могла достать кого угодно, но отец был очень терпелив с ней, все распрашивал ее о чем-то, но , видно, ничего не добился, зато все сведения отец получил от Марка, вот что удивительно!
Я-то думал, что кузен мой вроде Лоллия Павлина – есть у нас в городе такой хлыщ, кроме новых мод и званых обедов его ничего не интересует, но Марк оказался на высоте, они с отцом беседовали довольно долго, и отец остался доволен, кузен еще долго ходил надутый от сознания собственной значимости. Ха! Я умирал от любопытства, но Марк надменно сказал, что политка - не дело для молокососов. Скажите пожалуйста! Все равно вечером узнаю – у нас опять гости. А становится все интереснее – отец стал задумчивый, как было после смерти мамы , злой, ругает Сенат и консулов, каждый час приезжают нарочные из Рима, в атриуме не протолкнуться, глашатаи бегают с донесениями, на дворе тесно. Постоянно седлают лошадей, ликторы , отложив свои розги, распростарняются о том, что бы они сделали на месте злосчастного Глабра и куда катится Республика, если Сенат не может сладить с кучкой жалких негодяев. Тетка жалуется на шум, грозится уехать , только вот куда? Да и на дорогах не безопасно.
Сейчас, правда, в доме стало потише, все куда-то делись.
Сабина, отстранившись, читает в саду стихи про любовь. Голосок у нее, надо сказать – в пору центуриону, я даже весь обзавидовался! Луций и Марк перестали хихикать, обсуждая фрески дома Веттиев (неприличные по словам отца), Авл сказал, что не хочет больше играть, рабов стали чаще наказывать, они все шушукаются по углам, отец решил, что завтра мы пойдем в Храм Марса, молить о победе римского оружия, а в обед отец затянул праздничную песню, хотя сегодня и не праздник, а Марк сказал, что это для поднятия боевого духа, и тоже запел. Все вторили.
Сестенка Авзония вдруг заплакала, и отец, вспылив, крикнул, что римские граждане сейчас похожи на Авзонию. Я не понял, но Авл шепнул, что это иносказательно. Тетка по привычке запричитала, точь-в-точь как няня, когда я упал с шелковицы и сломал руку. Марк скривил красивое лицо, а Луций подавился рыбой. Одна Сабина возлежала, безучастно уставившись на кубок, видно, в мечтах пребывала, со своим Марцием.
Рабов, что прислуживали за столом, как ветром сдуло – глаза отца стали наливаться кровью. Эвриклея поспешно унесла ревущую Авзонию, стало очень тихо и было слышно, как вода наполняется в имплювии (водостоке).
продолжение:
http://sherwood.h15.ru/phpBB2/viewtopic.php?t=29
, но кое-что будет 
