О русской армии XV - XVI веков

[thor]

Первый вопрос, которые всегда возникает в этом случае - это вопрос о численности московских ратей эпохи Ивана III. его сына и внука.
Хорошо известно, что для начала XVI в. каких-либо точных данных по этому вопросу нет. Разрядные росписи начала XVI в. дают сведения лишь о количестве воевод, участвовавших в походе, но не о количестве ратников, данные же нарративных источников чрезвычайно различаются между собой. Разброс данных, в зависимости от источников, которые использовали исследователи, составляет от 70-110 тыс. до 200-300 тыс. воинов (Середонин С.М. Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI века. СПб., 1891. С. 3-13; Коротков И.А. Иван Грозный Военная деятельность. М., 1952. С. 26; Чернов А.В. Вооруженные силы Русского государства в XV – XVII вв. С., 1954. С. 33, 94; Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного. М. 1960. С. 444-448; Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. L., 1971. P. 164, 267 и др.).

Последней попыткой определить хотя приблизительно как общее количество воинов, которыми могли располагать московские государи в начале XVI в., так и приблизительную численность ратей в одном походе, предпринял М.М. Кром (Кром М.М. О численности русского войска в первой половине XVI в. // Российское государство в XIV – XVII вв. Сборник статей, посвященный 75-летию со дня рождения Ю.Г. Алексеева. СПб., 2002. С. 67-82). В самом начале своей работы он отмечал, что «данные разрядов отличаются точностью, но показывают не общую численность русского войска, а состав сил, участвовавших в том или ином походе; свидетельства же иностранцев, наоборот, относятся ко всей армии в целом, однако они далеко не всегда достоверны…» (Там же. С. 6. Все это, отмечал исследователь, создает серьезные трудности в разрешении такого вопроса. Взяв в качестве основного тезиса своего исследования положение, что «между количеством воевод и численностью рати, находившейся под их командованием, существовала определенная зависимость» (Там же. С. 69), М.М. Кром попытался проанализировать доступные сведения и выявить эту зависимость. Изучив летописные свидетельства, материалы разрядных книг и сообщения иностранцев, он пришел к выводу, что «до 30-х гг. XVI в. в абсолютном большинстве известных случаев эта расчетная величина (число воинов под началом одного воеводы – Тhor) находится в интервале от 2 до 3,5 тыс.» (Там же. С. 76).

На этом основании он делает вывод, что, в принципе, нет ничего невероятного в том, что в походе 1506 г. действительно приняло участие до 100 тыс. ратников, разделенных на три корпуса – судовую рать (17 воевод), конная рать (11 воевод) и еще отдельный корпус, охранявший переправы в тылу развертывающихся армий (6 воевод). Итого, если взять примерную цифру в 2,5 тыс. ратников под началом одного воеводы, можно обозначить численность армии примерно в 80-90 тыс. чел. Правда, при этом остается вопрос о соотношении в ней комбатантов (детей боярских и их послужильцев, казаков, пищальников и охочих людей) и некомбатантов (пресловутой посохи, которая несла вспомогательную службу при обозе и артиллерии).

Однако есть основания не согласиться с такой оценкой. В принципе, мы согласны с тем, что армии могли достигать столь большой численности, но при одном условии – если мы будем учитывать все войско в целом – как «штыки и сабли», так и посоху. Представить себе, какова могла быть доля посохи в полевой армии, достаточно сложно, но, к примеру, из отечественных и зарубежных сведений о полоцком походе 1562/1563 гг. следует, что численность посохи могла составлять до половины полевой армии (Там же. С. 7). Отсюда можно сделать вывод, что, как минимум, 1/3 русской армии, направленной под Казань в 1506 г., составляли некомбатанты.

Далее, на наш взгляд, не стоит преувеличивать мобилизационные возможности московских государей конца XV – начала XVI вв. По разным оценкам, в начале XVI в. в Московии могло проживать от 2-3 до 5,8 млн. чел. (Горская Н.А. Историческая демография России эпохи феодализма. М., 1994. С. 93; История Европы. Т. 3. С. 118). Между тем в Османской империи общая численность армии, набиравшейся по сходным с русскими принципам, уже в середине XV в. составляла примерно 100 тыс. чел., а спустя 100 лет перевалила за 150 тыс. (См., например: Chase K. Firearms. A Global History to 1700. Cambridge, 2003. P. 87; Inalcik H. L’Empire Ottoman // Inalcik H. Studies in Ottoman Social and Economical History. L., 1985. Р. 91). При этом необходимо иметь в виду, что Османская империя в позднем Средневековье была одной из наиболее густонаселенных стран, непосредственно граничивших с Европой и Россией – по разным подсчетам, в течение XVI в. численность подданных султана выросла с 11-12 млн. до 22-25 млн. (или даже до 30-35 млн.) чел. (Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. М., 2003. С. 148-149; История Европы. Т. 3. М., 1993. С. 69, 9). Ну никак московские государи не могли иметь ратников больше, чем османские султаны! И если Селим I или Сулейман I располагали 100-150 тыс. ратников, то Василий III при населении по меньшей мере вдвое меньшем никак не мог иметь воинов столько же, сколько его турецкие современники.