Див "Слова о полку Игореве"

[краевед]

Уважаемый Лемурий, указывали до 1187 г. летописцы сезон: " (1175) тое же зимы оженися Ярополкъ Ростиславичь князь Володимерский"; "(1178) и тоу бе зиму всю и на весноу съдумаша с мужи своими поиде на Полтъскъ на зятя своего на Всеслава..."; (1180) то е же осени выгнаша Новгодци Волдимера Святославича изъ Новагорода". Ипат л.

[краевед]

Уважаемый Лемурий, я и не указывал, что автором летописной повести о походе Игоря был Моисей. Он был действительно компилятором, составившим киевский летописный свод, куда была включена и повесть о походе Игоря в 1185 г. Подробный рассказ о походе Игоря скорее всего был взят из каго-то черниговского источника, т.к. в повести встречаются сведения, которые мог знать только летописец из окружения Ольговичей и скорее всего мы имеем дело с редакцией 1198 г., когда Игорь сел на Черниговском столе

[Лемурий]

указывали до 1187 г. летописцы сезон: " (1175) тое же зимы оженися Ярополкъ Ростиславичь князь Володимерский"; "(1178) и тоу бе зиму всю и на весноу съдумаша с мужи своими поиде на Полтъскъ на зятя своего на Всеслава..."; (1180) то е же осени выгнаша Новгодци Волдимера Святославича изъ Новагорода". Ипат л.

Уважаемый краевед, адресую к Рыбакову 1972:23-24, там же выше найдёте, что до своей смерти в 1182 «совестные книги» князей вёл Поликарп Печерский, стиль изложения меняется не только по сезонам. «Стили летописцев разные.

Подробный рассказ о походе Игоря скорее всего был взят из какого-то черниговского источника, т.к. в повести встречаются сведения, которые мог знать только летописец из окружения Ольговичей и скорее всего мы имеем дело с редакцией 1198 г., когда Игорь сел на Черниговском столе...

Правильно, только летописец отца Игоря и его брата Олега:

«Л. И. С. включил в себя как составную часть летописец отца Игоря — Святослава Ольговича и летописец брата Игоря — Олега Святославича. Летописец Святослава Ольговича резко отличается от Л. И. С. своею большею подробностью, что может быть отчасти объяснено тем, что Святослав Ольгович был одно время вел. князем киевским. Сторонник Святослава Ольговича явно чувствуется в летописной статье 1146. Изяслав Давыдович идет на Святослава походом «похвалився». Сам Святослав отправляется против него «възря на Бога (и) на святую Богородицю... и тако Бог и сила животворящаго хреста погна я́». В др. записи 1146 передаются мысли Святослава Ольговича: «Святославу же бы из головы, любов иже (любо же) дати жену и дети и дружину на полон, либо голову свою сложити». Личный летописец Святослава виден и в сообщении 1147 о смерти дядьки Святослава — Петра Ильича...»
—-
ЭСПИ «Летописец Игоря Святославича»

Не писались «погодные статьи» раз в 50 лет, а записывались ежегодно. Под 1147 год видим компиляцию из разных летописных источников по тому же Клименту Смолятичу: и был книжник и философ, каких в Руси не бывало и в то же время о «самозажении» свечей у тела убиенного Игоря Олеговича якобы Клим велел не говорить.

[краевед]

Уважаемый Лемурий, конечно же стили летописцев могут быть разные, если мы имеем дело с скомпилированным произведением. В летописном рассказе о походе Игоря исследователи выделяют не только известия черниговские. но и киевские и переяславские, которые были объединены в один летописный свод игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем в 1200 г.

[Лемурий]

В летописном рассказе о походе Игоря исследователи выделяют не только известия черниговские. но и киевские и переяславские, которые были объединены в один летописный свод игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем в 1200 г.

Правильно, уважаемый краевед, сами версии похода 1185 были написаны до марта 1186, следующего летописного года (мартовского или ультрамартовского без разницы).

[краевед]

Единственно. уважаемый Лемурий, остается открытым вопрос, в каком виде была написана, назову ее так, первая повесть о походе Игоря. У меня нет сомнения. что рассказ о походе Игоря по Лаврентьевской летописи был написан вскоре после похода и не пререрпел последующих правок. Не вызывает так же сомнения, что как доказали исследователи летописных источников, рассказ о походе Игоря по Ипатьевской летописи был написан вслед за рассказом Лаврентьевской летописи, как ответ на обвинене Игоря переяславцем. Конечно, это требовало более подробного повествования. но на мой взгляд окончательно рассказ о походе Игоря был сформирован уже после того. как Игорь сел на черниговское княжение в 1198 г. Думаю, что риторические вставки о гибели русского войска и словосочетание: "нареце Каялы"или " на реце Каялы", а также воспоминание о захвате переяславского города Глебова появились в летописном рассказе в 1198 г., как символ раскаяния Игоря за прошлые грехи. Это может указывать на поднятие статуса Игоря, ставшего черниговским князем. Путивльского или НовгородСеверского летописания не существовало. а наличие Черниговского вполне возможно и нельзя исключать. что окончательно летописный рассказ о походе Игоря был написан в Чернигове при Игоре Святославиче в 1198 г. и включен в состав Киевского летописного свода игуменом Моисеем в 1200 г.

[Лемурий]

У меня нет сомнения. что рассказ о походе Игоря по Лаврентьевской летописи был написан вскоре после похода и не пререрпел последующих правок. Не вызывает так же сомнения, что как доказали исследователи летописных источников, рассказ о походе Игоря по Ипатьевской летописи был написан вслед за рассказом Лаврентьевской летописи, как ответ на обвинене Игоря переяславцем...окончательно летописный рассказ о походе Игоря был написан в Чернигове при Игоре Святославиче в 1198 г. и включен в состав Киевского летописного свода игуменом Моисеем в 1200 г.

Спасибо, уважаемый краевед, за интересную постановку вопроса. Вы считаете, что Лавр.версию написал переяславец, а Н.С.Демкова и Л.В.Соколова пишут о владимиро-суздальском летописце знаете почему? Отлистайте летопись на два года назад на события 1183 года (Лавр.1184) о походе Всеволода Большое Гнездо на многочисленных лодьях на волжских булгар. «Ты бо можеши Волгу веслы раскропити...» именно об этом походе. Это событие явилось центральным за весь год, не осталось места общерусскому походу 1183 и вылазке Игоря с компанией к пустым вежам. События 1185 года начинаются не отражением Кончака, а событиями во Владимире:

«тот же год, того же месяца в восемнадцатый день, в день памяти святого мученика Потапия, в субботу, родился сын у великого князя Всеволода, и нарекли имя ему в святом крещении Константин...»(Лавр.1186)

И далее резонансное событие, про которое летописец был явно наслышан в пересказе, откуда много неточностей как то 3 дня на вежах веселились и 3 дня стрелами половцы к воде не подпускали, ожидая прихода основных сил. Не очень реалистично, особенно второе. Опять таки состав походи и его участники:

«Того же лѣта здумаша Олгови внуци на половци, занеже бяху не ходили томь лѣтѣ со всею князьею, но сами поидоша о собѣ, рекуще: «Мы есмы ци не князи же? Такыже собѣ хвалы добудем!». И сняшася у Переяславля Игорь съ двѣма сынома из Новагорода Сѣверьскаго, ис Трубѣча Всеволодъ, братъ его, Олговичь Святославъ из Рыльска и черниговьская помочь...»(Лавр.1186)

Обращает внимание ирония, с которой описана отлынивание Ольговичей от общерусского похода в предыдущий год. Неточность места отправки и детей Игоря. Отсюда поддерживаю версию владимиро-суздальского летописца, но не Переяславского.

[краевед]

Вот именно, уважаемый Лемурий, обращает на себя внимание ирония которая присутствует в составе рассказа о походе Игоря по Лаврентьевсой летописи. Я конечно. не буду тягаться с ученым миром относительно места написания рассказа, но ведь мы не знаем пути получения владимиро - суздальским летописцем сведений о походе Игоря на половцев. Это могли быть и пересказы, но могли быть и какие-то письменные источники. Рассказ Лаврентьевской летописи разительно отличается от рассказа о походе Игоря по киевскому летописному своду. Он совпадает только в общих чертах: собрались в поход, пошли, вступили в половецкую землю, выиграли первый бой, проиграли второй.
Ироничный подтекст как я считаю. мог возникнуть в рассказе в связи с неприязнью между Игорем и Владимиром Глебовичем после похода на Хирию. Рассказ Лаврентьевской летописи явно насмехается над Ольговичами, выставляя их в самом неблагоприятном свете. Это и бахвальство князей, отправившихся в самостоятельный поход и хвастливые речи Ольговичей после первого боя. Обращает на себя внимание указание летописца на трехдневное стояние на вежах "веселясещя". Игорь был довольно опытным военачальником, не зря в 1191 г. ему доверили возглавить поход на половцев к Осколу, вверив ему жизни молодых княжичей. Проявив тактическое чутье Игорь разгадав замысел половцев и вернулся в Русь. И ранее он неоднократно выигрывал сражение у половцев. Почему же в походе 1185 г. если считать его действия набегом, он отступил от своих правил, оставшись на вежах? Видимо, его целью был вовсе не набег, а свадебный поход. Почему же в рассказе Лаврентьевской летописи на это нет указания? Видимо, в этом случае Ольговичи могли выглядеть потерпевшей стороной, которые придя в степь в качестве гостей, рассчитывая на законы степного гостепримства были атакованы. Указание на трехдневное стояние Ольговичей на вежах как раз и указывает на степную свадьбу.
В некоторых случаях Лавр. л. дает даже более интересную информацию. Это и указание на то, что все участники похода "сняшася у Переяславля", что может говорить не о самом Переяславле, как месте сбора, а о встрече на переяславских границах с половецкой землей. Исследователи указывают на тот факт, что территория примыкающая к городу Донцу могла входить в состав переяславских земель, а границей отделяющих переяславские земли от половцев могли проходить по реке Мжа. В этом случае более вероятным выглядит передвижение войск не по Изюмской сакме. а по Муравскому шляху. Не вызывает сомнения в вымышленности хвалебных речей Ольговичей их желание "пойти за Дон" продолжив поход добраться в луку моря, где еще даже их деды не ходили. Но скорее всего никакого жеания идти в луку моря у Ольговичей не было, но эта ремарка летописца может указывать на то, что все действия Ольговичей разворачивались на правобережье Сев. Донца (летописного Дона).
Скорее всего в лице рассказа Лавр. л. мы имеем дело со сведениями попавшими в состав Лавр. л. из Переяславля, нежели считать, что весь рассказ имеет исключительно владимиро - суздальское происхождение.

[Лемурий]

Ироничный подтекст как я считаю. мог возникнуть в рассказе в связи с неприязнью между Игорем и Владимиром Глебовичем после похода на Хирию. Рассказ Лаврентьевской летописи явно насмехается над Ольговичами, выставляя их в самом неблагоприятном свете...

Летописец, уважаемый краевед, был из владимиро-суздальского княжества, но компилировался Свод в том числе и из переяславских ратных повестей:

«... рассказ об Игоревом походе, взятый из княжеского Летописца Русского Пере­яславля, передан сводчиком 1193 г. не полно: он оборвал его после сообщения о бегстве Игоря из плена. К этому оборванному рассказу сводчик 1193 г. присоединил поучение, совершенно в том же стиле и в той же фразеологии, какие мы встречаем и под другими годами этого свода. Княжеский Летописец Русского Переяславля о походе Игоря говорил саркастически и без всякого сожаления к печальному исходу этого похода, а о бегстве Игоря из плена - без сочувствия и одобрения («И по малых днех ускочи Игорь князь у половець»). Вот почему лирическое поучение сводчика 1193 г. о праведности Игоря и о неудаче его похода как наказании за наши грехи, приписанное к изложению похода Игоря, звучит диссонансом и выглядит плохо пришитым куском.
То наблюдение, что поучение здесь пришито к тексту, взятому из южнорусского источника, говорит нам, что автор владимирского Летописца за 1178 - 1193 гг. и составитель свода 1193 г. было одно и то же лицо, т. е. все такого же рода поучения были, как мы знаем, литературною манерою владимирского летописателя за 1178 - 1193 гг... »
——-
М.Д. Приселков. История русского летописания XI - XV вв. СПб., 1996

Вот всё и разложилось по «полочкам»: сводчик владимирский, а источник переяславский.

[краевед]

Уважаеммый Лемурий, думаю здесь уместно отметить и наблюдение М.Д.Приселкова над работой А.А.Шахматова, обративших внимание на то, что Всеволод Юрьевич во Владимирском великокняжеском своде 1193 г. именует Всеволода великим князем с 1186 г.: "в 1185 - 1186 гг. Всеволод получил титул великого князя: с 1186 г. он называется уже этим титулом". Некоторые исследователи предлагают называть его великим князем с 1176 г., т.к. он владел киевским великокняжеским столом. Несомненно, летописец Всеволода учел бы это факт, называя Всеволода великим князем еще с 1176 г., тем не менее Всеволод именуется в своде 1193 г. великим только начиная с 1186 г. по ультрамартовскому стилю, к тому же этот титул упоминается после рассказа о походе Игоря. В "Слове" он также именуется великим: "великий княже Всеволоде...". Если принять во внимание замечание М.Д.Приселкова, то, возможно, можно говорить о написании "Слова" или обращения к Всеволоду Юрьевичу не ранее осени 1186 г, отсекая версии исследователей. которые считали, что "Слово" писалось еще в плену одним из пленников Кончака.

[Лемурий]

В "Слове" он также именуется великим: "великий княже Всеволоде...". Если принять во внимание замечание М.Д.Приселкова, то, возможно, можно говорить о написании "Слова" или обращения к Всеволоду Юрьевичу не ранее осени 1186 г, отсекая версии исследователей. которые считали, что "Слово" писалось еще в плену одним из пленников Кончака.

Здесь, уважаемый краевед, уместней привести цитату учителя М.Д.Приселкова:

В пользу окончания свода на 1185 г. укажу ещё на то, что до 1185 г. включительно Всеволод Юрьевич называется князем, а с 1186 г. великим князем (1).
---
1) Ср. "князь Всеволод" под 1177, 1178, 1180, 1182, 1183, 1184 и 1185; а под 1186 "у великого князя Всеволода", "к великому князю Всеволоду Юрьевичу" и т.д., под 1187: "у Всеволода князя великаго", и т.д. После 1186 г. вместо " великiй" находим иногда эпитеты "благовѣрный", "христолюбивый", а до 1186 г. Всеволод назван "благовѣрнымъ" всего лишь раз под 1177г.
----
Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв., M.-Л., 1938, С.12

В плену, как Вы знаете, никто писать "совестные книги" князьям на Судный День не мог и уж тем более ратник.

"Отня злата стола поблюсти" т.е. злат стол отца Всеволода, который стремился "издалека" владеть именно Киевом, отсюда и получил прозвище Долгорукий, призывать владимиро-суздальский летописец своего князя НЕ мог, поскольку: Не мыслію ти прелетѣти издалеча - т.е. Автор СПИ по отношению к Всеволоду далеко. Его призыв защита Киевской волости (= всей Русской земли) и торговых путей проходящих через Канев, тоже входившего в состав земель Рюрика.

[краевед]

У М.Д.Приселкова несколько иной взгляд на "отний" стол Всеволода, считающего, что речь идет не о киевском. а переяславском столе. Я писал не о "совестных книгах", а о том, что и у Шахматова и у Приселкова указано. что Всеволод Юрьевич стал именоваться великим князем в 1186 г. что является своеобразным маркером, указывающим на то, что "Слово" не могло быть написано в половецком плену, т.к. автор "Слова" никак не мог знать, что в 1186 г., если считать, что повесть начали писать в плену, Всеволод получит великое княжение.
Никак не возьму в толк причем "совестные книги" к "Слову", в котором Вы сами заметили ироничность и в этом были поддержаны С.Л.Николаевым. Разве можно считать ироничное "Слово" "совестными книгами"?

[Лемурий]

Никак не возьму в толк причем "совестные книги" к "Слову", в котором Вы сами заметили ироничность и в этом были поддержаны С.Л.Николаевым. Разве можно считать ироничное "Слово" "совестными книгами"?

"Совестные книги", уважаемый краевед, это летописные повести, написанные ДО начала СПИ и Автор с ними был знаком. Благодаря же исследованию:

Ужанков А.Н. «Совестные книги» Древней Руси (Русское летописание и Страшный суд) // «Россия XXI». 1999. № 4. С.138-177.

Местоимением 1-го лица НЫ в первой же строке, Автор и себя причисляет к летописной "монашеской" братии.

Версии Лавр. и Ипат. УЖЕ были написаны, но старыми словесами ратных повестей в духе родоначальника русского летописания Никона (Бояна из СПИ) с прямой речью участников событий, хоть на поле битвы летописцы не присутствовали, с покаянной речью Игоря, хоть свечку ему при этом никто не держал. Эти версии, исключительно, сентенция летописцев, "совестные книги", с которыми их князь предстанет на Судный День. Одну и ту же Правду летописцы препарировали в угоду интересов своего князя. Автор же СПИ выше этого, он мыслит интересами Руси. Он призывает князей к защите торговых путей. "Слово о полку Игореве", конечно, "совестной книгой" не является, поэтому может быть и есть иронично.

[краевед]

Видимо, уважаемый Лемурий, Вы правы, относительно того, что автор "Слова" также причисляет себя к летописной монашеской братии, но то. что он не смог отразить в летописных повестях он оставил в "Слове", так сказать проявив истинное отношение к братии княжеской. Единственное, что хотелось бы добавить. этим самым НЫ он скорее всего позиционирует себя как представителя лагеря Ольговичей - будем писать правду о походе Игоря. а не следовать летописной традиции. восхваляя своего князя. Только поверхностно можно причислить "Слово" к повестям о ратной доблести. На поверку в "Слове" скрывается едкая ирония относительно результатов похода под высокопарными словами о храбрости дружины как защитников земли Русской.

[Лемурий]

... этим самым НЫ он скорее всего позиционирует себя как представителя лагеря Ольговичей - будем писать правду о походе Игоря. а не следовать летописной традиции. восхваляя своего князя. Только поверхностно можно причислить "Слово" к повестям о ратной доблести. На поверку в "Слове" скрывается едкая ирония относительно результатов похода под высокопарными словами о храбрости дружины как защитников земли Русской.

Лавр. версия, уважаемый краевед, ругает Игоря, Ипат. защищает по пунктам обвинения первой. зная обе версии, не просто критикует, а "громит" Ольговичей. Разве так мог написать их сторонник? НЕТ.
Разве брату старшего Ольговича и всей полоцкой родне его жены Автор мог бы посоветовать сложить мечи вредоносные, склонить стяги и выпрыгнуть из "славы" их дедов - разжигателей усобиц? НЕТ.
Разве мог бы тогда Автор насмехаться над сборным войском родного брата киевского князя? НЕТ.
Разве мог Автор вызвать издалёка поблюсти Киев политического соперника Святослава Всеволода Большое Гнездо, назвав его при этом "великим князем"? НЕТ.

"В этом обращении к Всеволоду все неприемлемо для Святослава, и все обличает в авторе „Слова“ человека, занимающего свою независимую, а отнюдь не „придворную“ позицию:

1) титулование Всеволода „великим князем“,

2) признание киевского стола „отним“ столом Всеволода
и
3) призыв прийти на юг.

Каким образом это может совместиться с позицией автора как сторонника Ольговичей? Суть здесь, очевидно, в том, что новая политика Всеволода — отчуждения от южно-русских дел — казалась автору опаснее, чем его вмешательство в борьбу за киевский стол. Всеволод, в отличие от своего отца Юрия Долгорукого, стремился ... заменить гегемонию Киева гегемонией Владимира Залесского, отказался от притязаний на Киев, пытаясь из своего Владимира руководить делами Руси. Автору „Слова“ эта позиция Всеволода казалась не общерусской, — местной, замкнутой, а потому и опасной..."
----
Лихачёв Д.С. Исторический и политический кругозор автора "Слова о полку Игореве", М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950, C.40-41

Автор, конечно, из лагеря "не худа гнезда шестокрыльцев" Мстиславичей. Его призыв к защите Русской Земли (= Киевской волости, принадлежащей Рюрику). Направляет Игоря к церкви Мстислава Великого. Призывы только к Мстиславичам и их союзникам.