Я тут покопалась в биографии Н.А. Львова и нашла много интересного.
Конфликт между Львовым и И.А. Мусиным-Пушкиным, видимо, обострился как раз в 1792 г.
Львов начинал свою гражданскую карьеру в Берг-коллегии, Позднее он перешел в почтовое ведомство в качестве секретаря по особым поручениям у Безбородко. Именно Безбородко представил Львова Екатерине в качестве архитектора (хотя тот ни в каких университетах не учился, имел лишь домашнее начальное образование, плюс в 18 лет закончил языковые курсы, будучи бомбардиром в Измайловском полку).
Безбородко не зря протежировал Львову: он был высокий стройный красавец с тонкими чертами лица, как раз во вкусе императрицы.
Екатерина одобрила таланты архитектора, но в опочивальню к себе не допустила.
Львов в мнгновение ока превратился в гения: за 10 лет он настроил неимоверное количество архитектурных сооружений, сделал множество выдающихся открытий в области горного дела, он писал похабные пьесы, скабрезные стишки (которые современные исследователи деликатно называют "эротическими"), волочился за дамами и с удовольствием наставлял рога их мужьям.
Подобная прескорбная история - произрастание рогов - приключилась, видимо, в 1792 г. с родственником И.А. Мусина-Пушкина - Аполлосом Аполлосовичем Мусиным-Пушкиным.
А.А. М-Пушкин, отец которого был президентом Берг-коллегии, дружил со Львовым, входил в его литературный кружок. А.А. отличался тучностью и неповоротливостью. А женат был на красавице Голициной. Детей не имели.
Так вот. В 1792 г. Голициной-Мусиной-Пушкиной исполнилось 25 лет, Львов был на 16 лет старше ее.
8 мая 1792 г. Львов написал и вскоре издал письмо, адресованное "графине" Мусиной-Пушкиной, в котором высмеял ее мужа, да и ее самую поставил в неловкое положение этой публикацией. Даже если между ними ничего не было, то его фамильярный тон давал понять, что графиня делала ему авансы.
Это письмо, озаглавленное БОТАНИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
НА ДУДОРОВУ ГОРУ 1792 ГОДА МАЯ 8-ГО ДНЯ, (
http://www.rvb.ru/18vek/lvov/01text/03poems/223.htm)
критики по наивности считают "выдающейся ботанической поэмой".
Думаю, что А.И. Мусин-Пушкин справедливо возмутился поступком Львова.
А тот вполне мог пустить в ответ слушок, что Слово-то... таво-с... Да и Тмутараканский камень, известие о котором Мусин-Пушкин получил как раз в 1792 г., тоже-с, знаете ли... маловероятно-с...
И пошло, и поехало... Недоброжелатели Мусина-Пушкина постарались очернить его и Слово, а мы тут с вами копья ломаем....
.
