Саша А, спасибо, это остроумно.
Но почему вы сами не загляните в рукопись?
http://feb-web.ru/feb/sholokh/1927/1927.htm
Заглянули бы – сами поняли, что не переписывал Шолохов позднее страницы 1, 4 и стр. 61. Там стоят даты. Вы можете себе представить, чтобы более чем через месяц, решив переработать первые страницы, автор скопировал бы на первой старую дату (причем дважды)?
Я не могу.
А вот, вы, скажем, и этому найдете, конечно, объяснение.
Только не спешите, потому что с. 4 не клеёная, а цельная. И тоже с датой: 16/XI.
И там после Прокофия в нижнем зачеркнутом фрагменте дважды Иван Андреевич, но отчество ПОСЛЕ исправлено на «Семенович».
Значит, ваше предположение не подтверждается. Поздней переписки не было, ибо невозможно переписать (заполнить) первую половину страницы (с Прокофием и Пантелеем), а вторую оставить, как было раньше. А вдруг опять называть Пантелея Иваном (трижды), а его отца Прокофия Андреем и Семеном, зачем же тогда было переписывать?
(Кроме того, с. 9 по пагинации Шолохова якобы была 41, с. 10 – 42-й, с. 11 – 43-й, с. 12 – 44-й, что подтверждается соответствующими пометами. А с. 61 была начально 57.)
Теперь ответы на вопросы:
1. «Не поняла. Вы хотите сказать, что в распоряжении "компилятора" было две редакции одного протографа?»
И от Шолохова остались (клочками) по три рукописи: 1. «Первая черновая редакция»; 2. «Вторая черновая редакция»; 3. «Беловая рукопись». Так по Кузнецову.
2. «Итого – три черновика, не многовато ли для одной спорной рукописи?.. Что заставило "компилятора" использовать разные редакции? Почему он не мог использовать одну из них?
Почему автор-Крюков мог менять имя героя, а автор-Шолохов – нет?»
Ну что вы, он же утверждал, что некоторые главы переписывал «по многу раз». Только это не он, а Крюков переписывал. И должен был хранить разные варианты одних и тех же глав вместе (он мог их скреплять, а мог и складывать в отдельные папки – не важно). В процессе переработок листки, разумеется, перетасуются. Но автору это не страшно. Более ранний вариант он всегда отличит от более позднего. Просто «на глаз». Потому что сам сочинял и сам писал. А вот плагиатор должен проделать труднейшую даже для текстолога работу по расслоению вариантов. Конечно, такой работы Шолохов, имитируя черновики, сделать не мог. Он пошел другим путем: как придется, собирал более-менее связный текст и перекатывал. (Именно «более-менее», и потому в рукописи первой части есть и недостающая страница, и две лишних, и концы с концами не сходятся. Однако все это покрыто сверху попыткой единой пагинации и даже проставленными датами). Но, работая на хапок, он, разумеется, должен был случайно выбирать то листы первой редакции, то листы второй. Отсюда и индейский танец имен.
Менял имя старика Мелехова Крюков. Искал, выстраивал генеалогию, и потому менял имя. Но один раз, а не пять и не по принципу туда-обратно.
Иное дело Анисья, превратившаяся в Аксинью.
Дополняю выборку:
Хотя на 8 странице романа «Анисья», уже на 15-й трижды Аксинья, она же четырежды на 16-й, два раза на 17-й, пять раз на 18-й (здесь же "Аксютка"), далее раз на 19-й, трижды на 20-й, четырежды на 21-1 и тут же вновь "Аксютка", и еще многократно на 22, 23, 24, 25, 26, 28, 29, 30, 31, 32, 33
Однако на с. 34 дважды Анисья (сверху синим карандашом переправлено на «Аксинья») и дальше: Анисья – Аксинья – Анисья – Анисья
С. 35: Аксинья – Анисья
С. 36: пять раз Аксинья и однажды Анисья
С. 37: трижды Анисья – дважды Аксинья – Анисья – дважды Аксинья
С. 38: трижды Аксинья – Анисья
С. 47: четыре раза Аксинья
С. 48: Анисья – дважды Аксинья – Ксюша – Аксинья –дважды Анисья – трижды Аксинья
С. 49: дважды Аксинья – Анисья – Аксинья – дважды Анисья – дважды Аксинья –Анисья
С. 50: Аксинья
С. 55: Анисья – шесть раз, потом Аксинья – три
С. 56: Аксинья трижды – Ксюша – Аксинья трижды и после трижды Анисья
С. 57: Анисья – Аксинья – Анисья четырежды – Аксинья
С. 58: Анисья – Аксютка – Анисья – Анисья – Аксинья – Аксинья
С. 59: Анисья – Аксинья – Аксинья – Анисья – Аксинья – Аксинья – Анисья
С. 60: четырежды Анисья (и тут же Иван Семенович)
С. 61: Аксютка
С. 72: Аксинья и Анисья
С. 73: Аксинья
С. 80: Аксинья и Анисья
Я уже писал, что Шолохов оба имени считает вариантами одного: «Страх ли поднял Аксинью, или снесла бабья живучая натура, но Анисья...»
Это текстологический факт. Но откуда такое могло быть в протографе?
А такого и не было.
Путаница говорит, что в протографе до 34 страницы стояло в одних случаях «Анисья», а в других просто «А» (ведь это были именно черновики). А потом появилась «Аксинья», и автор также обозначил новое имя буквой «А». Переписывая, Шолохов каждый раз расшифровывал так, как ему казалось нужным, ведь ребенку (или идиоту) «Анисья» и впрямь может показаться уменьшительным от «Аксиньи».
Для народа это разные имена и разные календарные события.
По Далю:
1. АКСИНЬИ-ПОЛУХЛЕБНИЦЫ или полузимницы, в народе, день 24 января. Половина зимних запасов съедена; прошла половина времени от старого до нового хлеба; озимое зерно пролежало половину срока до исхода. Цены на хлеб до нового устанавливаются. Какова Аксинья, такова и весна. Метель на полузимницу - корм подметает, корма будут плохи. Полузимница пополам, да не равно (делит зиму): к весне мужику тяжеле.
2. АНИСЬИ-ЖЕЛУДОЧНИЦЫ, в народе, день 30 декабря. Варят свиную требуху, гадают о зиме, по черевам, по печени и селезенке.
Но юный люмпен об этом не знал.
Хотя и ценил свиную требуху.
Шариков отдыхает. Профессору Преображенскому, разумеется, далеко до зияющих высот уникального большевистского эксперимента по выведению в вешенской пробирке красного Льва Толстого.
И потому, когда Феликс Кузнецов говорит о «моцартианском даре Шолохова», музы скорбно молчат.
Дело не в идеологии и в политических установках. (Дух веет, где хочет.) Великий поэт Владимир Маяковский был коммунистом. Но при этом – великим поэтом. И таковым остался. Шолохов был пустым и зловонным местом. И останется им на века.
Правда, есть такое социокультурное понятие – заговор изнасилованных.
Вам мало вашей боли и вашего срама? Вам надо, чтобы господа Кузнецовы (и Феликс Кузнецов, и Михаил Шолохов, который носил эту фамилию в детстве, поскольку такова фамилия его законного отца) изнасиловали ложью еще и ваших детей?
Простите за пафос. Напомню, однако, что греческое слово pathos – не риторика, а страдание.
В одном из своих рассказов Крюков цитирует фольклорную прибаутку: «Было дело под Полтавой, / Баба свистнула октавой».
Это шутовская переделка старинной песни: «Было дело под Полтавой, / Дело славное, друзья…»
«Баба свистнула» – конечно, не начальный вариант скоморошины.
Начальный: «Пушка пернула» (речь-то о Полтавской битве).
Однако вспомним: «…за Матвеевым курганом октавой бухнуло орудие»; «откуда-то с Казанского юрта по воде доплыла октава орудийного залпа»; «Канонада разрасталась. Садкие, бухающие звуки выстрелов сливались, в душном воздухе колеблющейся октавой стоял раскатистый, громовитый гул» (ТД. Кн. 3)».
Но то пушки. А то Кузнецовы-Шолоховы. Слава богу, эти соловьи-разбойники уже отсвистелись. Но зачем же и впредь дышать тем, чем они 70 лет свистели в нас октавой из всех идеологических калибров?
Или что-то еще не понятно?
