Мародер Шолохов

[sasha a]

Кажется, мы в тупике.
Хорошо, пойдем другим путем. Научным.
Существует методика разделения беловых и черновых вариантов рукописей, разработанная Плигузовым для средневековых приказных документов. Думаю, что эта методика должна работать для любых рукописей. Ее суть в том, что в беловике разброс количества букв на строку составляет не более 3-4 знаков. Для черновика этот показатель значительно выше.
Ради интереса посчитала количество букв в двух отрывках по 15 строк (повествовательный текст, без прямой речи) на стр. 2 (2-ой абзац, начиная со слов "много чудного и дикого...") и стр. 4 внизу (зачеркнутый), включая пробелы и считая знак препинания за пробел.
У меня получилось:
2 стр. - 49, 43, 43, 44, 41, 41, 42, 42, 42, 43, 39, 43, 41, 41, 43

4 стр. - 46, 43, 41, 44, 41, 43, 41, 44, 41, 43, 44, 39, 49, 45, 42

В первом и во втором случае разброс составляет от 39 до 49 - 10 знаков.
Вывод - перед нами черновой вариант рукописи, которая не подвергалась перебеливанию.

[Андрей Чернов]

Я не знаком с этой работой А. И. Плигузова, но охотно верю в ее корректность. Однако русский полуустав -- практически "печатный" почерк с более или менее жесткими размерами букв. Тем более, что была такая профессия -- писец. Писцы своим каллиграфическим почерком и создавали приказные бумаги.
Так что применять к "черновику" Шолохова правило Плигузова -- все равно что применять правило буравчика.

Признаюсь, меня несколько коробит ваше отношение к делу.
На многостраничные мои выкладки вы реагируете репликами. И весьма неряшливыми. Знаете, сколько ошибок вы сделали в первом вашем подсчете по второму абзацу с. 2?
На 15 чисел -- 9 ошибок.

Правильный ряд:
49-45-43-45-41-42-43-42-44-43-41-44-41-42-42

[sasha a]

1) А мне не нравятся ваши оскорбительные реплики в мой адрес, не относящиеся к существу вопроса. Держите себя в руках. Не надо брызгать слюной, если не согласны с оппонентом.

Каждый имеет право на ошибку, и вы - в том числе. Ваш подсчет также неверен. Берем стр. 2, 11 строка (считаем пробелы и принимаем знак препинания за пробел, то есть пробел после запятой или точки не считаем, так как у Шолохова знак иногда удален на равное расстояние от предыдущего и последующего слов - за счет этого могло случиться разночтение в наших подсчетах)

"тую взашеину,такую тяжелую,что половина" = 39 знаков. У вас - 41 (остальные строки пересчитывать не буду, и так все ясно)

Надеюсь дождаться извинений.

2) Полуустав - тем и отличается от устава, что буквы не калиграфические, имеют наклон и соединения как в скорописи. Для деловых документов 16 в. характерен беглый почерк, который выглядел бы весьма современно, если бы не выносные буквы и отсутствие пробелов. Я считаю, что применение метода Плигузова корректно, так как у Шолохова достаточно разработанный почерк - это, явно, не детские каракули.

[Андрей Чернов]

Ну, конечно, у вас 39, когда вы запятую с пробелом в двух случаях считаете за один знак. Видимо, вы уже позабыли, что сами для себя сформулировали правило: "включая пробелы и считая знак препинания за пробел".

Сударыня, примите мои извинения, но далее обсуждать с вами текстологические проблемы полагаю делом непродуктивным.

[Андрей Чернов]

АВТОРСКИЕ МАРГИНАЛИИ В РУКОПИСИ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ТД

С. 1 (номер страницы отсутствует):

Синим карандашом напротив слов «Часть Первая»: «Переработать по окончанию I и II частей».
Синим карандашом слева на полях напротив первого абзаца: «Сильнее».
Красным карандашом слева на полях: «Подробнее хутор».

С. 15

Слева на полях красным карандашом: «Дать сборы».

С. 26

Напротив слов «Проводив Степана в лагерь…» красным карандашом на полях: «Обосновать».
Ниже слева на полях чернилами: «Похерить сию главу. Никчемушняя». (Глава вошла в печатный текст целиком.)

С. 4

На полях орешковыми чернилами: «Глава тринадцатая. М.Шолохов»

С. 47

Внизу слева на полях красным карандашом: «Выработать».

С. 50

Синим карандашом слева на полях: «Дополнить о решении женить Петра». (Не дополнено.)
Ниже слева на полях красным карандашом: «Сильнее». (Абзац о том, как одевался Григорий зачеркнут синим карандашом и в издание не вошел.)

С. 73

Перед фразой «Встает же хлеб, потравленный скотиной» знак абзаца и слева на полях синим карандашом помета: «нов. Стр.»

С. 76:

На полях напротив взятой в скобки синим карандашом фразы «Сидевшие за столом родственники и близкие невесты встали, очищая место» тем же карандашом написано «сноска». Но никакой сноски в издании нет.

С. 76-bis:

На полях зачеркнутая помета синим карандашом: «Дать гульбу «баклановцев» – параЛель молод<ых> и рассказ деда Гришаки».

Ниже помета красным: «Перенести?»

С. 78:
На полях красным карандашом: «Упомянуть про “степки”».

Феликс Кузнецов совершенно справедливо называет эти пометы «резолюциями», хотя как бывший большой начальник не понимает комизма своего же определения. Это и есть начальственные резолюции красным и синим карандашами, а не авторские маргиналии, о содержании, назначении и структуре которых Шолохов просто не имел понятия.

[sasha a]

Ну, конечно, у вас 39, когда вы запятую с пробелом в двух случаях считаете за один знак. Видимо, вы уже позабыли, что сами для себя сформулировали правило: "включая пробелы и считая знак препинания за пробел".

Сударыня, примите мои извинения, но далее обсуждать с вами текстологические проблемы полагаю делом непродуктивным.

Ваши извинения приняты.

По поводу методики подсчета: "включая пробелы и считая знак препинания за пробел".
Не знаю - как вы, а я ставлю только один пробел между словами. Если запятую принимаем за пробел, то второй пробел - излишен. По-моему, это - очевидно.

Мне понятен ваш отказ дальнейшего обсуждения текста по методике
Плигузова: результат говорит об ошибочности и предвзятости вашего суждения.
Полностью принимая статистические выкладки Фоменко-старших, вы посчитали аналогичный метод Плигузова неприемлимым.
Этого и следовало ожидать.
Считаю все ваши "текстологические изыскания" враньем.

[Андрей Чернов]

Вообще-то -- он и впрямь неприемлЕмый. Но бог с вами. Пойду поготовлюсь, чтобы было, что врать дальше.

[Андрей Чернов]

ОБ УРОВНЕ ТЕКСТОЛОГИЧЕСКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ
ЧЛЕНА-КОРРЕСПОНДЕНТА РАН
Ф.Ф.КУЗНЕЦОВА

Я уже писал о том, что как текстолог Ф.Ф.Кузнецов неподражаем. Он может на одной странице заявить, что первая и вторая части переработаны и переписаны 28 марта, а на другой, что переработка второй части закончена 31 июля.
Эта двойная бухгалтерия нужна Кузнецову в первом случае для того, чтобы доказать, мол, Шолохов при его темпах работы мог написать два тома за год, а во втором, чтобы его не упрекнули, что он в своем тысячестраничном труде отразил не все хронологические маргиналии.

Однако вот еще штрих к портрету Кузнецова-текстолога.
В опубликованной рукописи, как полагает Феликс Кузнецов, нет страницы 79.
Зато есть две лишних 76-bis и 76-ter.

Меж тем пагинация в рукописи противоречива только однажды.

С. 74 (первоначально 70). Глава 22. Поехали за невестой.

С. 75 (первоначально 71). Приехали к Коршуновым.

С. 76 (первоначально 72). Забирают невесту. Угощение в доме невесты.

С. 77 (первоначально 73). Угощение продолжается.

С. 77 (вторая половина). Глава 22 (исправлено из 23): Возвращение в хутор. «Передохнувшие у Коршуновых во дворе лошади добирая (так! –А.Ч.) до хутора…» Пантелей Прокофьевич благословляет молодых иконой.

С. 78 (первоначально 74). Петр напился. Его приводит в порядок Дарья. Венчание.

С. 79 страницы у публикаторов нет. Но вот последние слова с. 78: «Кто-то нахлобучил ему на голову картуз. Пахнуло в легкие теплым полынным ветерком с юга, из степи<,> захолодавшей влагой шагавшей из-за…» Это продолжено на странице 76-bis: «…Дона ночи. Где-то за бугром синё вилась молния, находил дождь, а за белой оградой сливаясь с гулом голосов зазывно и нежно позванивали бубенцы на переступавших с ноги на ногу лошадях».

В издании это концовка XXII главы:
«Держа в своей руке шершавую крупную руку Натальи, Григорий вышел на паперть. Кто-то нахлобучил ему на голову фуражку. Пахнуло полынным теплым ветерком с юга. Из степи тянуло прохладой. Где-то за Доном сине вилась молния, находил дождь, а за белой оградой, сливаясь с гулом голосов, зазывно и нежно позванивали бубенцы на переступавших с ноги на ногу лошадях».

Текстологи ИМЛИ просто не разобрали номер (и номер правильный) в верхнем правом углу страницы 79 (бывшей, как там и указано, разумеется, 75), и определили ее как стр. 76-bis из-за того, что на продолжающей ее текст странице стоит номер 76 (но это 76 по первоначальной нумерации!)

Соответственно, 76-ter становится 79-bis.
Не заметить и не исправить (за шесть лет работы целым институтом!) такую детскую ошибку можно лишь в одном случае -- если сесть на рукопись и не подпускать к ней никого чужого (и даже своего).

С. 80 (первоначально 77). Сверху: синим карандашом зачеркнуто «Вставка к гл. 24» и сверху тем же карандашом «Гл. 24». Начинается: «Коршуновы прикатили…», что соответствует началу XXIII главы: «Коршуновы приехали…»

Перед нами даже не халтура. Перед нами тысячестраничный опус дилетанта-троечника, рассчитанный на то, что интересующийся пипл эту манную кашку (от бешеной коровки) схавает и подавиться забудет.

P.S. Как кур в ощип попал и Шолохов. Страницу 79-bis он должен был бы пронумеровать как 80. Так и было бы, когда бы он последовательно сочинял и ставил нумерацию. Но он сводил отдельные выписки и пагинацию проставлял задним числом. И, видимо, не заметил, что с. 79-bis прилипла к с. 79.

[Андрей Чернов]

ЦИТАТЫ И РЕМИНИСЦЕНЦИИ «ТИХОГО ДОНА»
В СТИХОТВОРЕНИИ ФЕДОРА КРЮКОВА «РОДИМЫЙ КРАЙ»
(стихи напечатаны: «Донская Волна», № 12, август 1918 г.)

МУДРОЕ МОЛЧАНЬЕ КУРГАНОВ, КЛЕКОТ ОРЛА,
ЖЕМЧУЖНОЕ МАРЕВО И ЗИПУННЫЕ РЫЦАРИ

МОЛЧАНЬЕ МУДРОЕ СЕДЫХ КУРГАНОВ /1/
и в небе КЛЕКОТ СИЗОГО ОРЛА, /2/
В ЖЕМЧУЖНОМ МАРЕВЕ виденья /3/
ЗИПУННЫХ РЫЦАРЕЙ былых, /4/
поливших кровью молодецкой,
усеявших КАЗАЦКИМИ КОСТЯМИ /5/
простор зеленый и родной...
не ты ли это, Родимый Край?

(Федор Крюков. Родимый край).

/1; 5/ «…КУРГАНЫ, В МУДРОМ МОЛЧАНИИ берегущие зарытую КАЗАЧЬЮ славу...» (ТД. Кн. 3).
/2/ «С ОРЛИНЫМ КЛЕКОТОМ» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
/3/ «Косо тянулась ЖЕМЧУЖНАЯ – в лунном свете – пыль» (ТД. Кн. 3).
/3; 1/ «Справа, за туманной очерченной впадиной лога, ЖЕМЧУЖНО-улыбчиво белела полоска Жирова пруда. А кругом – насколько хватал глаз – зеленый необъятный простор, дрожащие струи МАРЕВА, полуденным зноем скованная древняя степь и на горизонте – недосягаем и сказочен – СИЗЫЙ грудастый КУРГАН» (ТД. Кн. 3).
/4/; «КАЗАКИ, РЫЦАРИ земли Русской!» (ТД. Кн. 2).
Последнее восходит к формуле Белинского «азиатское рыцарство, известное под именем удалого казачества» (В. Г. Белинский. «Отечественные записки», 1841, т. XVI, Ќ 6, отд. VI. Библиографическая хроника, с. 32–34). Выражение «зипунные рыцари» после Крюкова использует и Петр Краснов (1922). См. ниже.
/5/ «Земля эта – наша, кровью наших предков полита, КОСТЯМИ ИХ УДОБРЕНА…» (ТД. Кн. 2). Источник -- "Слово о полку Игореве": "Черная земля под копытами костьми была засеяна, а кровью полита..."

СЕДОЙ ДОН

«…ЗА ЧЕСТЬ КАЗАЧЕСТВА / ВЗМЕТНЕТ ВОЛНУ наш ДОН СЕДОЙ...» (Федор Крюков. Родимый край).

Этот эпитет к Дону встречается в ТД лишь однажды:
«О славе и ЧЕСТИ СЕДОГО ДОНА, об исторической миссии казачества, о совместно пролитой офицерами и казаками крови говорил он, задыхаясь, мертвенно бледнея» (ТД. Кн. 2). Примечательно, что выражение "седой Дон" звучит в выступлении есаула Калмыкова на митинге в поддержку «мятежа» генерала Корнилова (последние дни августа 1917 года ).

Цитирую из концовки воззвания Корнилова к казакам (28 августа 1917 г.): «…я, как казак, ПО ДОЛГУ СОВЕСТИ И ЧЕСТИ, вынужден был отказаться от ИСПОЛНЕНИЯ этого требования, предпочитая смерть на поле брани позору и предательству родины. КАЗАКИ, РЫЦАРИ ЗЕМЛИ РУССКОЙ!..» (ТД. Кн. 2).

Стихи Федора Крюкова «Родимый край» написаны и опубликованы в августе 1918 г. к годовщине выступления Корнилова. Аукается в них и речь самого Крюкова в Государственной Думе: «Мы избираем единственный, доступный для нас путь для того, чтобы ИСПОЛНИТЬ ДОЛГ НАШЕЙ СОВЕСТИ …» (Крюков. Речь…; в концовке). Из той же речи: «Правительство, как говорил предшествующий оратор, сделало все для того, чтобы стереть память о тех отдаленных временах своеобразной РЫЦАРСКОЙ ОТВАГИ, гордой независимости, но слабый отзвук утраченной свободы прозвучит иногда для казака в его старинной песне, и задрожит казацкое сердце от горькой тоски по дедовской воле».
Естественно предположить, что над второй книгой «Тихого Дона» Федор Крюков работает тем же летом (или осенью) 1918 г. Об этом говорит дата публикации «Родимого края» и эхо реминисценций из этих стихов в тексте романа.

В ГОДИНУ СМУТНУЮ…

«Во дни БЕЗВРЕМЕНЬЯ, / В ГОДИНУ СМУТНУЮ РАЗВАЛА / и ПАДЕНЬЯ ДУХА…» (Федор Крюков. Родимый край).

«Старость привело БЕЗВРЕМЕНЬЕ. И стала постыла земля. По весне шел к ней, как к немилой жене, по привычке, по обязанности. И наживал без радости и лишался без прежней печали... Забрали красные лошадей – он и виду не показал» (ТД. Кн. 3).

«...черная вязь славянского письма: “В ГОДИНУ СМУТЫ И РАЗВРАТА / Не осудите, братья, брата”». (ТД. Кн. 2).

Параллели к "паденью духа":
«...поднять дух деморализованных казаков» (ТД. Кн. 3).
«Слабых духом молва толкнула на отступление» (ТД. Кн. 3).
«…способствовавшие поднятию боевого духа» (ТД. Кн. 3).
«…обмылся в Дону, потвердел духом» (ТД. Кн. 3).
«Слабые духом, побросав винтовки...» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
«…чтоб духом все поднялись – чтобы дюжей воевали» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«РОДИМЫЙ КРАЙ» (название и рефрен стихотворения Крюкова)

«…узелки со щепотью родимой земли» (ТД. Кн. 1).
«…с родимых донских своих садов» (ТД. Кн. 1).
«родимый Дон» (ТД. Кн. 2).
«Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу... Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!» (ТД. Кн. 3).
«родимые места» (ТД. Кн. 3).
«Казакует по родимой степи восточный ветер» (ТД. Кн. 3).
«родимое крыльцо» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
«…пришлось проведать родимую пепелищу...» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
«родимый хутор» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
«Донской край» (ТД. Кн. 2).
«Верхне-Донской край» (ТД. Кн. 3).

(В Восьмой части лишь одно употребление, и то в песенной цитате: «На родимую / На сторонушку...»)

РАДОСТНЫЙ ТРЕПЕТ СЕРДЦА

«…теплом и РАДОСТЬЮ ТРЕПЕЩЕТ в СЕРДЦЕ / волшебный звук знакомых слов» (Федор Крюков. Родимый край).
«прислушиваясь к тревожному ТРЕПЕТУ СЕРДЦА» (ТД. Кн. 1).
«…у Григория при взгляде на нее РАДОСТНО вздрогнуло СЕРДЦЕ…» (ТД. Кн. 3).
«Любовью и РАДОСТЬЮ дрогнуло Мишкино СЕРДЦЕ…» (ТД. Кн. 3).

ЗАПАХ С ОГОРОДА

«Укропом пахнет с огорода...» (Федор Крюков. Родимый край).
«…с огородов пахнуло медвяным запахом цветущей тыквы» (ТД. Кн. 3).

ПЕСНЯ И ЧИБИС В КУГЕ

«…плач ЧИБИСА В КУГЕ зеленой, ПЕСНЬ хороводов на заре…» (Федор Крюков. Родимый край).
«…течет над дорогой ПЕСНЯ. От высыхающей степной музги, из горелой коричневой КУГИ взлетывает белокрылый ЧИБИС» (ТД. Кн. 1).
«…как подстреленный ЧИБИС по ендовной КУГЕ» (ТД. Кн. 1).

КАЗАЧЬИ ПЕСНИ: СЕРЕБРИСТЫЙ ПОДГОЛОСОК ЗВЕНИТ, КАК СТРУНА

«…Звучат родные ПЕСНИ: / СЕРЕБРИСТЫЙ ПОДГОЛОСОК / ЗВЕНИТ вдали, как нежная СТРУНА... /Звенит, и плачет и зовет...» (Федор Крюков. Родимый край).
«– Ну, заводи. Да ты ить не мастак. Эх, Гришка ваш дишканит! Потянет, чисто нитка СЕРЕБРЯНАЯ, не ГОЛОС» (ТД. Кн. 1).
«Убивается СЕРЕБРЯНЫЙ ТЕНОРОК, и басы стелют бархатную густую печаль» (ТД. Кн. 1).
«Оттуда, с черно-голубой вышней пустоши, СЕРЕБРЯНЫМИ КОЛОКОЛЬЦАМИ кликали за собой припозднившиеся в полете журавли» (ТД. Кн. 1).
«…тенор-ПОДГОЛОСОК трепещет жаворонком над апрельской талой землей» (ТД. Кн. 1).
«…трепетал редкой чистоты и силы тенор ПОДГОЛОСКА…» (ТД. Кн. 2).
«…Какая-то тугая СТРУНА натягивалась в учащающем удары сердце, низкий тембр ПОДГОЛОСКА дергал эту СТРУНУ, заставлял ее больно дрожать» (ТД. Кн. 2).
«…Басы еще не обрывали последних слов, и ПОДГОЛОСОК уже взметывался над ними, и звуки, трепеща, как крылья белогрудого стрепета в полете, торопясь, звали за собой…» (ТД. Кн. 2).
«Над густыми басами, взлетывая, трепетал редкой чистоты и силы тенор ПОДГОЛОСКА…» (ТД. Кн. 2).
«…И тотчас же задорный тенорок ПОДГОЛОСКА взмыл, как птица, над гудящим басом…» (ТД. Кн. 3).
«И многие сотни голосов мощно подняли старинную казачью ПЕСНЮ, и выше всех всплеснулся изумительной силы и красоты тенор ПОДГОЛОСКА. Покрывая стихающие басы, еще трепетал где-то в темноте ЗВЕНЯЩИЙ, хватающий за сердце тенор» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
«…ПОДГОЛОСОК ЗВЕНЕЛ, падал и снова взлетал» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
(В восьмой части ТД слова «ПОДГОЛОСОК» нет.)

КИЗЕЧНЫЙ ДЫМ И ПЯТНА КУРЕНЕЙ

«…и над левадой дым кизечный, / и пятна белых куреней» (Федор Крюков. Родимый край).
«Пластался над хутором кизячный дым…» (ТД. Кн. 1).
«Жадно вдыхая горький кизячный дым, выползавший из труб куреней…» (ТД. Кн. 1).
«…вправо туманными пятнами пластались хуторки…» (ТД. Кн. 2).
(В Восьмой части только раз пятна на теле умирающего Стерлядникова.)
Примечание: в рукописи Шолохова встречается именно написание «кизечный».

(И еще ряд параллелей, которые мы сочли возможным упустить.)

Вывод: стихотворение «Родимый край» стало для Федора Крюкова квинтэссенцией не только идей, но и образного ряда его романа «Тихий Дон».

P.S. Так можно (и должно) идти по каждому произведению Крюкова. Скажем, берем в повести "Зыбь" (в том месте, где откликнувшаяся в ТД кобыла с острой, как пила, спиной) другое яркое выражение -- "кочковатая пашня", вводим в поисковую систему буквосочетание "кочков") и тут же обнаруживаем в первом томе ТД "кочковатую дорогу" (дважды) и "кочковатую пахоту".

И дело не в тех или иных совпадениях, а в их системе. (А это, в конечном счете, и составляет понятие авторского стиля.)

Крюков написал и напечатал 8-10 томов прозы. Когда будет составлен словарь его языка (такая работа, насколько мне известно, уже ведется), перед Нобелевским комитетом будет поставлен вопрос о лишении Шолохова Нобелевской премии. Мне представляется, что это произойдет уже в будущем десятилетии.

[Андрей Чернов]

Кто-то здесь писал, что у Крюкова мало диалектизмов.
Это заблуждение.
Но сами по себе диалектизмы принадлежат народу.
А вот такое уже конкретному автору:

«…мягким МЕДНЫМ ЗВОНОМ звенело вдали КАГАКАНЬЕ гусей» (Крюков. «Зыбь»).

«В тубе [туба низменное место на лугу, обычно поросшее лесом, сообщающееся с руслом реки лощиной] зорями КАГАКАЛИ МЕДНОГОЛОСЫЕ гагары» (ТД. Кн. 2).

Кагáканье 'крик гусей' (куйбыш.), кагáкать 'издавать звук, кричать (о гусях)' (калуж., моск., ряз., тамб., тул.) [СРНГ, 12, 296].
Слово редкое. У Даля нет. Как донское словарями не зафиксировано. Но встречается в песнях Терских казаков: «То не гусюшки / вот они кагачут…».

http://kizhi.karelia.ru/specialist/pub/ ... /01_19.htm

У Евгения Замятина мелькает в 1917-м: «кагакали в куримке взбуженные гуси» («Глаза»), у Ивана Бунина в 1892-м: «весело и важно кагакали грачи» («Кастрюк»).

[Андрей Чернов]

ПАРАЛЛЕЛИ В «ТИХОМ ДОНЕ»
КО ВТОРОМУ АБЗАЦУ ОЧЕРКА ФЕДОРА КРЮКОВА «В УГЛУ»

«Когда-то, – и не очень даже давно, – люди, среди которых я сейчас живу, говорили о себе так:
– Мы какие народы? Степные мы народы, безграмотные… навоз в человечьей шкуре… Живем – быкам хвосты крутим, как жуки в земле копаемся, – где нам с другими народами равняться? Китайцы и то вот свою династию сдвинули, а мы ни о чем таком нисколько не понимаем. Наша жизнь – в одном: казак работает на быка, бык – на казака, и оба они – два дурака…»
(«Федор Крюков. «В углу»; Впервые напечатано в газете «Свобода России»: апрель–май 1918).

Итак, параллели:

/1/ – Мы КАКИЕ НАРОДЫ? (Крюков)
«Брали гвардейского росту... Вот, сынок, КАКИЕ НАРОДЫ были...» (ТД. Кн. 1).
«–…Я-то аль рад тому, что сын с базу ушел?.. Ить вот КАКИЕ НАРОДЫ!» (ТД. Кн. 1).
«Народы» в значении «народ; люди одного народа» встречается в ТД только в первой книге и только в речи героев-стариков (баклановец Максим Богатырев и Пантелей Прокофьевич).

/2/ БЕЗГРАМОТНЫЕ… НИ О ЧЕМ ТАКОМ НИСКОЛЬКО НЕ ПОНИМАЕМ (Крюков)
«…не думайте, что мы, НЕОБРАЗОВАННЫЕ люди, НЕ ПОНИМАЕМ обхожденья» (ТД. Кн. 2).

3/ НАВОЗ в человечьей шкуре (Крюков)
«– Им-то житье. Это тебе не пролетарии, а так... НАВОЗ...» (ТД. Кн. 1).

/4/ ЖИВЕМ – БЫКАМ ХВОСТЫ КРУТИМ (Крюков)
«…простому казаку, с мальства КРУТИВШЕМУ ХВОСТЫ БЫКАМ» (ТД. Кн. 2).
«Сам БЫКАМ ХВОСТЫ КРУТИЛ...» (ТД. Кн. 2).
«Он такого же ОБРАЗОВАНИЯ, как и казак: БЫКАМ ХВОСТЫ УЧИЛСЯ КРУТИТЬ…» (ТД. Кн. 3)

/5-6/ КАК ЖУКИ В ЗЕМЛЕ КОПАЕМСЯ (Крюков)
«мы весь век В ЗЕМЛЕ КОПАЕМСЯ» (ТД. Кн. 3).
«– Езжай скорее! Чего ты РОЕШЬСЯ, КАК ЖУК В НАВОЗЕ?» (ТД. Кн. 4; седьмая часть).

/7/ НАША ЖИЗНЬ – В ОДНОМ: КАЗАК РАБОТАЕТ НА БЫКА, БЫК НА КАЗАКА (Крюков)
«– ЖИВЕМ ни шатко ни валко. БЫК НА КАЗАКА, А КАЗАК НА БЫКА – так ВСЮ ЖИСТЬ и крутимся....» (ТД. Кн. 2).

При этом два из трех употреблений поговорки "Быкам хвосты крутим" и единственное использование в тексте ТД поговорки "Бык на казака, казак на быка" приходится не просто на вторую книгу романа, но еще и попадают в некий единовременный промежуток (с. 41, 59 и 77 из 280 компьютерных страниц текста). Это значит, что в то же время писался и очерк "В углу", где обе поговорки звучат в одном абзаце и в той же последовательности (сначала первая поговорка, потом вторая).

Сравнивая стихотворение Федора Крюкова «Родимый край» с текстом романа, мы на основании доминирующих параллелей высказали предположение о том, что вторая книга писалась летом или осенью 1918 г. Вот и тут семь (против трех) параллелей относятся к первой и второй книгам, причем на вторую книгу приходится четыре параллели.
Это означает, что наша датировка корректна.

Шолохов не раз повторял, что никогда не читал Крюкова.
Охотно поверим.
Он не читал.
Он переписывал, не читая.

[Андрей Чернов]

ТЕКСТОВЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ «ТИХОГО ДОНА»
К ПОВЕСТИ ФЕДОРА КРЮКОВА «ЗЫБЬ»

Первый абзац повести:

«Пахло отпотевшей землей и влажным кизячным дымом. Сизыми струйками выползал он из труб и долго стоял в раздумье над соломенными крышами, потом нехотя спускался вниз, тихо стлался по улице и закутывал бирюзовой вуалью вербы в конце станицы. Вверху, между растрепанными косицами румяных облаков, нежно голубело небо: всходило солнце» (Федор Крюков. «Зыбь» (1909).

Интонационно сразу вспоминаются несколько мест ТД (см. на первой странице нашей дискуссии). Процитируем лишь одно:

«Редкие в пепельном рассветном небе зыбились звезды. Из-под туч тянул ветер. Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры серой безголовой гадюкой. Левобережное Обдонье, пески, ендовы [ендова – котловина, опушенная лесом], камышистая непролазь, лес в росе – полыхали исступленным холодным заревом. За чертой, не всходя, томилось солнце» (ТД. Кн. 1).

Начнем построчный разбор первого абзаца «Зыби».

ПАХЛО ОТПОТЕВШЕЙ ЗЕМЛЕЙ И ВЛАЖНЫМ КИЗЯЧНЫМ ДЫМОМ

«Пахло отпотевшей землей и влажным кизячным дымом» («Зыбь»).
«Живителен и пахуч был влажный запах оттаявшей земли» (ТД. Кн. 3).

Добавим сюда же:

ВЛАЖНЫЙ ВЗГЛЯД

«…веселым, влажно блестевшим взглядом суженных улыбкой глаз» («Зыбь»).
«Во влажном взгляде бородатого дрожали огненные светлячки» (ТД. Кн. 2).
«строгий, влажно мерцающий взгляд» (ТД. Кн. 2).
«мерцающий влажный взгляд» (ТД. Кн. 2).
«…в ее чуть косящем, затуманенном взгляде чрезмерный и влажный блеск» (ТД. Кн. 2).
«влажно мерцающий взгляд» (ТД. Кн. 3).

СИЗЫЙ ДЫМ

«Сизыми струйками выползал он из труб и долго стоял в раздумье над соломенными крышами, потом нехотя спускался вниз» («Зыбь»).
«Из трубы дыбом вставал дым и, безрукий, тянулся к недоступно далекому, золотому, отточенному лезвию ущербного месяца» (ТД. Кн. 1).

«Жадно вдыхая горький кизячный дым, выползавший из труб куреней» (ТД. Кн. 1).

«Из трубы паровой мельницы рассыпчатыми мячиками выскакивал дым» (ТД. Кн. 1).

«Из трубы куреня вился сиреневый дымок» (ТД. Кн. 3).
«Из труб к голубому небу стремился сизый дымок» (ТД. Кн. 3).

ЗАКУТЫВАЛ БИРЮЗОВОЙ ВУАЛЬЮ

Слово «вуаль» возникает в цитате из «Незнакомки» Блока (ТД. Кн. 3):

И странной близостью закованный,
Смотрю на темную вуаль –
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

«Из Туретчины привел он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину» (ТД. Кн. 1).

«Авдеич, закуривая… загремел из висячего облака дыма, закутавшего его лицо» (ТД. Кн. 1).

«Три всадника, окутанные здоровым (?) батистом пыли, миновав деревню, стлались в намете» (ТД. Кн. 2).

«Окутанный молочным паром, пригрохотал поезд» (ТД. Кн. 3).

«Табачный дым окутал Григория и долго колыхался над курчеватым смоляным чубом» (ТД. Кн. 3).

«окутанные дымом, взвиваясь на дыбы, как срезанные, повалились лошади» (ТД. Кн. 3).

«Дул сильный юго-восточный ветер. Он летел издалека, приустал за ночь, но к утру все же донес горячий накал закаспийских пустынь и, свалившись на луговую пойму левобережья, иссушил росу, разметал туман, розовой душной мглою окутал меловые отроги придонских гор» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«Сильнее дул ветер, клонил на запад вершины тополей и верб. Раскачивался бледный ствол ясеня, окутанный белым кипящим вихрем мечущейся листвы. Ветер снижался, падал на доцветающий куст шиповника, под которым спала Аксинья, и тогда, словно вспугнутая стая сказочных зеленых птиц, с тревожным шелестом взлетали листья, роняя розовые перья-лепестки» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«На горизонте – окутанные сиреневой дымкой пыли – на рысях шли двуколки, скакали одиночные всадники» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«Потом установилось ведро, подул восточный ветер, в степи снова застрекотали косилки, от почерневших копен понесло сладковато-прогорклым запахом плесени, степь окуталась паром, а сквозь голубоватую дымку чуть-чуть наметились неясные очертания сторожевых курганов, синеющие русла балок и зеленые шапки верб над далекими прудами» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«Кэмпбелл, окутанный синим облаком сигарного дыма, цедил коньяк» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

«Редко-редко в крохотном просвете желтой искрой вспыхивала на миг одинокая звезда, и снова непроглядная темень окутывала степь, уныло свистал в телеграфных проводах ветер, срывался и падал на землю редкий и мелкий, как бисер, дождь» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

В восьмой части только: «И снова тишина окутывала Обдонье».

РАСТРЕПАННЫЕ КОСИЦЫ РУМЯНЫХ ОБЛАКОВ

Эпитет «растрепанный» в ТД встречается многократно. Но один раз в таком контексте: «Растрепанные черные с проседью космы волос» (ТД. Кн. 3).
В первой книге ТД 23 употребления слов с корнем «румян» (румяный, румянец, румяниться и т. д.), во второй – 13, в третьей – 11, в 7 части (четвертая книга) – 12
За единственным исключением каждый раз речь идет о человеческом лице. Исключение же таково:
«Озаряемая снизу солнцем, высоко в небе стояла румяная тучка» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).
Добавим еще одну цитату: «…перед восходом солнца появилось крохотное ослепительно-розовое облачко. Обращенная к востоку сторона его будто кровоточила, истекая багряным светом. Солнце взошло из-за песчаных, прохладных после росы бурунов левобережья…» (ТД. Кн. 3).

ДЫМ И ВЕРБЫ

«…за белым пологом тумана, висевшего над хутором и вербами левад» (ТД. Кн. 2).

НЕЖНО ГОЛУБЕЛО НЕБО: ВСХОДИЛО СОЛНЦЕ

«нежно голубело небо: всходило солнце» («Зыбь»).
«…прикрывая нежную сиреневую дымку неба…» (ТД. Кн. 1).
«голубые, нежнейшие тени» (ТД. Кн. 2).
«Впереди, повитая нежнейшим голубым куревом, величественно безмолвствовала степь. В зените, за прядью опаловых облачков, томилось солнце» (ТД. Кн. 3).
«За спинами из-за холма вставало солнце» (ТД. Кн. 1).
«Где-то вверху, за кучевыми облаками, светило восходящее солнце» (ТД. Кн. 1).
«За чертой, не всходя, томилось солнце» (ТД. Кн. 1).
«Неяркое вставало солнце» (ТД. Кн. 2).
«Над хутором, сомлевшим от жары, в отвес встало солнце» (ТД. Кн. 3).
«Всходило солнце» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

ЕЩЕ ПАРАЛЛЕЛИ К ТЕКСТУ «ЗЫБИ»:

ВОРОБЬИ В КУЧЕ ХВОРОСТА

«…В КУЧАХ СУХОГО ХВОРОСТА сердито-задорно считались между собой ВОРОБЬИ» («Зыбь»).
«…В КУЧЕ ХВОРОСТА, наваленного возле плетня, чулгокали ВОРОБЬИ» (ТД. Кн. 1).

«Звонкое, короткое хлопанье кнута сменялось то отрывистым, то протяжным бойким свистом…» («Зыбь»).
«Звук винтовочного выстрела был неполон, тих, будто хлопнули нахвостником кнута…» (ТД. Кн. 3).
«Григорий слышал тонкий посвист ременного кнута…» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

ЗВОНКО ШЛЕПНУТЬ

«звонко шлепнула Дениску по затылку, и он заплакал басом» («Зыбь»).
«Он звонко шлепал себя по тугой смуглой шее» (ТД. Кн. 2).
«протодьяконским басом взревел петух» (ТД. Кн. 1).
«басовитый смех» (ТД. Кн. 1).
«Офицеры басисто захлопали в ладоши» (ТД. Кн. 3).
«В задних рядах басисто хохотал Яков Подкова» (ТД. Кн. 3).
«Листья под ветром рябили молочно-голубой изнанкой, согласно басовито шелестели» (ТД. Кн. 3).
«Он басисто покашливал в горсть» (ТД. Кн. 3).
«басовитый рев пароходной сирены» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

ПОНУКАЮЩИЙ ГОЛОС

«…грозными, понукающими голосами» («Зыбь»).
«…чей-то понукающий голос» (ТД. Кн. 4, седьмая часть).

ДИКОВИНЫ ОБЛАКОВ И ЗАДУМАВШАЯСЯ КУРИЦА

«Арба закряхтела, встряхнулась, подбросила Дениску назад, и в его глазах на мгновение запрокинулась маленькая ЛУЖИЦА, ОТРАЖАВШАЯ ОБЛАКА В ДИКОВИННОЙ ГЛУБИНЕ, а ближе — ЗАДУМАШУЮСЯ КУРИЦУ и черную ветку старой груши» («Зыбь»).

«Затопленные водой бледноствольные тополя качали нагими ветвями, а вербы, опушенные цветом – девичьими сережками, пышно вздымались НАД ВОДОЙ, как легчайшие ДИКОВИННЫЕ ЗЕЛЕНЫЕ ОБЛАКА» (ТД. Кн. 3).

«На обезлюдевшем дворе ходила пестрая, с подрезанным хвостом КУРИЦА и, не зная того, что назавтра помышляет повар приготовить из нее суп пану управляющему, походя копалась в навозе и клохтала В РАЗДУМЬЕ, где бы положить яйцо» (ТД. Кн. 1).

КОЛЮЧИЕ МУРАШКИ

«…холод, перебегавший по спине мелкими, колючими мурашками» («Зыбь»).
«Тело в колючих мурашках» (ТД. Кн. 1).

Мы продкмонстрировали результаты сравнительного анализа двух с половиной из шестидесяти страниц текста «Зыби».
Перед нами не просто единый художественный почерк – это один взгляд, одно мирочувствование, одна человеческая душа.
Впрочем, откроем еще страницу, ближе к концу повести:

МЕДОВЫЙ ЗАПАХ ЦВЕТУЩЕЙ НА ОГОРОДАХ ТЫКВЫ

«Стала просыпаться станица. <…> Задымились волнистые, с неровными зубцами вершины верб ближе к станице. Чуть алели не на восходе, а к закату края длинной, вытянутой, мутно-синей тучки. Густой МЕДОВЫЙ ЗАПАХ шел от крупных золотых ЦВЕТОВ ТЫКВЫ С СОСЕДНЕГО ОГОРОДА («Зыбь»).
«Дождь обновил молодую, но старчески серую от пыли листву. Сочно заблистали яровые всходы, подняли круглые головы желтолицые подсолнухи, С ОГОРОДОВ ПАХНУЛО МЕДВЯНЫМ ЗАПАХОМ ЦВЕТУЩЕЙ ТЫКВЫ» (ТД. Кн. 3).

Ну и еще:

ПРОШЛОГОДНЕЕ ЖНИВЬЕ, ВИХРЫ РАСТЕНИЙ, ОСПА ЗЕМЛИ

«Мертвым, потускневшим золотом глядит ПРОШЛОГОДНЕЕ ЖНИВЬЕ, по которому не успел осенью пройти плуг, и ВИХРЫ СТАРНИКА на пашне торчат, как редкие чалые волосы НА ИЗРЫТОМ ОСПОЙ ЛИЦЕ» («Зыбь»).
«прошлогоднее жнивье» (ТД. Кн. 3)
«…задумчиво глядел, как в саду ветер зализывает густые ВИХРЫ КАШТАНОВ и волною гонит просвечивающую на солнце горбатую траву» (ТД. Кн. 2).
«Там, где шли бои, хмурое ЛИЦО ЗЕМЛИ ОСПОЙ ВЗРЫЛИ снаряды…» (ТД. Кн. 2).
«Песчаная земля на путях была размыта, извилюжена следами крохотных ручейков, пресно пахла дождем и еще хранила на своей поверхности, там, где втыкались дождевые капли, густой засев чуть подсохших крохотных ямочек, будто ОСПА ИЗРЯБИЛА ЕЕ» (ТД. Кн. 2).
«луг, ИЗЪЯЗВЛЕННЫЙ ОСПЯНОЙ РЯБЬЮ ОЗЕР» (ТД. Кн. 3).

ОТМАХИВАЯСЬ ГОЛОВОЙ

«Лошадь шагала ленивым шагом, усиленно ОТМАХИВАЯСЬ ГОЛОВОЙ ОТ МУХ» («Зыбь»).
Развитие метафоры:
«Он зряшно топтался около первого орудия, ОТМАХИВАЯСЬ ГОЛОВОЙ ОТ цвенькавших ПУЛЬ…» (ТД. Кн. 3).

...Еще доказательства нужны?

[Андрей Чернов]

Свин, Хромец, Тхор и Саша А. молчат.
Честно говоря, не очень-то жалко.
Для неангажированных большевизмом читателей:

"Нудный, однообразный распорядок дня выматывал живое. До вечера, пока трубач не проиграет зорю, мотались на занятиях в пешем и конном строю, убирали, чистили и выкармливали на коновязях лошадей, зубрили бестолковщину "словесности" и лишь в десять часов, после проверки и назначения на караулы, становились на молитву" (ТД. Кн. 1).

Как объяснить тут слово "словесность", если не знать строк Крюкова:

"Представление об отечестве здесь всегда было довольно смутное. Имелась соответствующая словесность насчет долга присяги..." ("В углу").

Как сообщил мне вчера Виктор Правдюк (питерский тележурналист, снявший в начале 1990-х цикл передач об истинном авторе "Тихого Дона"), литературное наследие Крюкова -- это 15 томов (без "ТД").
Сколько открытий нас ждет в этом собрании, невозможно и вообразить.

[Юлли]

Свин, Хромец, Тхор и Саша А. молчат.

.. не "Тхор", а Тор - в отпуске все-таки, Саша, кажется, куда-то собиралась уехать, Хромец вытанцовывает перед Аналогопотом и топчет Потребителя.. не до Шолохова всем, дела-с..

[Андрей Чернов]

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ «ТД».
РУКА СЕРАФИМОВИЧА?

«…пали над степью густые туманы, засеребрились влагой кусты прошлогоднего ковыля, потонули в непроглядной белесой дымке курганы, буераки, станицы, шпили колоколен, устремленные ввысь вершины пирамидальных тополей. Стала над широкой донской степью голубая весна».

Это первый абзац восьмой части ТД. Той части, которую Крюков написать не мог (по причине своей смерти).

А вот первый абзац «Железного потока» Серафимовича (1924), того самого, что в 1926 году возглавил журнал «Октябрь», где в 1928-м были напечатаны два первых тома «ТД»:

«В неоглядно-знойных облаках пыли, задыхаясь, потонули станичные сады, улицы, хаты, плетни, и лишь остро выглядывают верхушки пирамидальных тополей».

Тот же бессмысленный полуграфоманский ряд: «потонули… курганы, буераки, станицы, шпили колоколен, устремленные ввысь вершины пирамидальных тополей» и «потонули… станичные сады, улицы, хаты, плетни, и лишь остро выглядывают верхушки пирамидальных тополей».

«Шпили колоколен» -- это, конечно, круто. Взято из первой книги ТД, где описывается католический город Ровно. (Но какие шпили на Дону?)

В 1929-м Серафимович, сделав свое дело, с поста главного редактора ушел.