Вот что пишет Юлия Латынина в единственной оппозиционной либеральной российской газете про ПОДЛИННУЮ ситуацию на Кавказе:
КАВКАЗ: замковый камень в своде империи
При президенте Ельцине была война в Чечне.
При президенте Путине мы получили войну по всему Северному Кавказу и теракты по всей России.
До президента Путина у нас не было таких терактов. И не было такой войны.
Официальная точка зрения гласит, что в Чечне нет войны. Есть «мирный процесс». Убийство Ахмата Кадырова, резня 22 июня в Назрани и Беслан есть стадии «мирного процесса». По РТР и Первому показывают репортажи о Чечне: о трудностях с уборкой небывалого урожая и о производительности труда на местной птицефабрике.
Реальность не похожа на птицефабрику.
Русские войска контролируют в Чечне меньше, чем во время первой войны. Военная операция для русских войск — это уже не взятие Грозного или зачистка Самашек. Это доставка воды. Лагерь, по законам войны, устроен сверху (иначе расстреляют), а вода, по законам тяготения, течет внизу. За водой надо ездить. Едут так: впереди — БТР, сзади — БТР, посередине — цистерна. А поскольку чеченцы знают, по какой дороге пойдет БТР, то там он обычно и остается.
Российские солдаты сидят как мышки в военных городках и стоят на блокпостах, вымогая взятки за проезд по дороге. Иногда выходят поменять патроны на водку. Тут их и убивают: какой-нибудь бородатый чеченец, у которого убили сестру или жену, вместо водки втыкает им ножик в печень. После этим же ножиком бреет бороду — чик-чик — и считает, что обет выполнен. Сестра отомщена. Два-три солдата в день — столько погибают без всяких боевых действий.
Все чаще в наших солдат стреляют кадыровцы.
Экономика Чечни держится на торговле самопальной нефтью (вся республика по ночам освещена факелами от взаимоистребляемых заводиков) и похищении людей с целью перераспределения федеральной компенсации за утерянное жилье. Похищают, как правило, боевики, а не кадыровцы. Кадыровцы берут свое в самом начале: откат за жилье, которое было, составляет 20%, а если жилья вовсе не было — 50%.
Среди чеченцев, перешедших на сторону русских, достаточно волков. Бойцов. Убийц, умеющих сражаться, умирать и убивать. Это и командир батальона спецназа ГРУ «Запад» Герой России Саид-Магомед Какиев. И братья Ямадаевы — Сулим и Халид. Тот же бывший начальник штаба Масхадова Магомед Хамбиев мог бы стать посредником в переговорах между русскими и чеченцами.
Однако кремлевская политика наиболее бездарного подбора кадров и здесь дает себя знать. Визитной карточкой России в Чечне стали милиционер Алу Алханов (представьте себе, как чеченцы уважают милиционеров) и Рамзан Кадыров, герой Ичкерии за войну против русских и Герой России — за войну против собственного народа. Этот человек не может пользоваться авторитетом в глазах чеченцев просто потому, что ему нет тридцати. Однако он называет своим именем спортивные клубы и ведет себя со сдавшимися полевыми командирами так, словно он не чеченец, а обкурившийся старшина из Ханкалы.
В результате шайки федералов перемещаются по Чечне и соседнему Дагестану, расстреливая по дороге тех, кто не так на них поглядел. За шайкой следует специальная машина, в которой едут гранатометы и в которую складывают трупы. Около каждого перекрестка трупы и гранатометы вынимают, снимают на камеру и заявляют: «В результате ожесточенного боя уничтожено столько-то боевиков». Потом трупы и гранатометы складывают обратно и едут с этим передвижным театром до следующего перекрестка, где представление повторяется.
Я так подробно останавливаюсь на Чечне потому, что весь Северный Кавказ превращается в Чечню.
В Ингушетии президент Зязиков не может появиться на трех четвертях территории без риска быть убитым. Повсюду — от Карачаево-Черкесии до Дагестана — действуют джамааты как реальные органы местного подпольного самоуправления.
Местные власти боятся рассказать Кремлю об истинном положении дел и вместо этого используют лидеров джамаатов для решения собственных проблем: например, убийств политических и коммерческих конкурентов.
Однажды, услышав, что лидер дагестанского джамаата «Дженет», переводчик Басаева Макашарипов до сих пор не пойман, я спросила дагестанцев, воевавших против чеченцев под Чабанмахи: «А сколько времени и бойцов вам надо было бы, чтобы поймать тех, кто остался на свободе, если бы федералы дали разрешение?». Ответ был: «Нисколько. Эти люди ездят по Махачкале с охраной из ФСБ».
На День милиции Макашарипова окружили в одном из домов на окраине Махачкалы. Он ранил замминистра МВД и ушел. Спустя два месяца группа «Альфа» снова окружила дом, в котором скрывался Макашарипов. После 17 часов штурма дом сравняли с землей выстрелами из танка. Расул Макашарипов ушел и от танка.
Кстати, знаете, как Расул Макашарипов стал лидером «Дженета»?
Он был арестован после Чабанмахи. Его выпустили за деньги. Он уехал в Чечню и попытался пристать к местным боевикам. Полевые командиры не поверили, что его выпустили за деньги. «Ты, наверное, агент ФСБ, — сказали ему. — Докажи обратное». Макашарипов вернулся в Дагестан и стал там убивать ментов. Чтобы доказать, что он не агент.
Очевидно, что спецназ, который 17 часов берет дом танком, не может называться спецназом. А страна с таким спецназом и с такой армией не может претендовать в геополитическом раскладе на статус больший, чем у Верхней Вольты.
Тем кошмарнее — на фоне двоевластия на Кавказе — полное разложение армии и МВД. У дагестанских милиционеров рации выходят из строя через три минуты, потому что их аккумуляторам пять лет. Вместо аккумуляторов ХОЗУ закупает стройматериалы, потому что их можно продать налево. Эти люди в буквальном смысле готовы продать порох из пуль.
Но еще страшнее воровства в армии поведение новых кавказских шамхалов и беев. Они назначены на этот пост Кремлем, и они ведут себя со своим народом так, как будто перед ними бараны, башкиры или русские. Рамзан Кадыров ведет себя с чеченцами так, как чеченские отморозки вели себя с русскими в 1993 году. Зять президента Карачаево-Черкесии Батдыева расстреливает семерых карачаевцев из-за заводика.
Кремль не может объяснить Батдыеву, что убивать из-за завода нехорошо, поскольку сам посадил Ходорковского в тюрьму ровно из-за того же. Что ж, скажет Батдыев, я тоже делю собственность. Только вы вилкой, а я руками. Что, вилкой можно, а руками нельзя?
Кремль не вправе объяснять Кадырову, что брать в заложники родственников Масхадова — нехорошо. Потому что родственники Масхадова были взяты после повальных зачисток пораженных в правах сотрудников «ЮКОСа». Как так, скажет Рамзан, юкосовских можно, а масхадовских нельзя?
Кавказ пока остается российским из-за двух вещей. Во-первых, из-за огромных вливаемых туда денег. Никто от халявы не откажется, особенно если халява от русских, а ты — кавказец. Джигитам всегда приятно, когда баран сам приносит им шерсть. Во-вторых, кавказские народы друг друга не любят, как правило, больше, чем русских.
Однако все лимиты выбраны. Главная аксиома существующего режима — принцип полной ненаказуемости власти — приходит в противоречие с главным принципом жизни на Кавказе: с принципом кровной мести.
Мало кто обратил внимание, что во время памятного штурма Дома правительства в Карачаево-Черкесии туда пришли только женщины, а не мужчины. И что женщины требовали отнюдь не наказать убийц, а назвать их имена.
Власть кремлевских назначенцев на Кавказе заключается в том, что они получают деньги из центра и могут арестовать и убить любого мирного жителя на территории своей республики. Всей остальной властью обладают джамааты. Любая искра — от очередного теракта до очередного сына прокурора, в порядке личной разборки придушенного федералами из ФСБ, — может вызвать цепную реакцию.
Противостоять этой реакции будет армия, у которой рации из строя выходят через три минуты. Зато эта армия закупает «Тополи-М». Впрочем, это как раз понятно. Если для взятия дома в Махачкале понадобился танк, то для разгона вооруженной демонстрации как раз пригодится стратегическая ракета.
Кем хочет быть Россия: империей или национальным государством? В национальном государстве должны править русские. Кавказцам и азиатам в нем места нет. Но империя — это не государство одной нации. Это государство, где варвары (будь то вестготы, сюнну или чеченцы) могут добиться высших — вплоть до императорских — должностей.
Россия была империей. Сын имама Шамиля стал царским генералом. Охрану царских детей несли горцы из Дикой дивизии. Имперскую модель сохранил и СССР. Выходцам с Кавказа была открыта любая карьера; чеченцы, лезгины, аварцы были единственные, кто охотно шел воевать в Афганистан, и любой командир афганского спецназа расскажет вам о самой главной радости его чеченских солдат: если домой, в село, командир напишет письмо о том, как солдат-чеченец хорошо воевал.
Режим Путина реализует другую модель. Русская нация — превыше всего. А выходец с Кавказа — это урод, дикарь, потенциальный террорист, которого пьяные менты в любой момент начнут избивать под одобрительный свист черносотенцев.
Империю убивает не Кавказ. Империю убивают черносотенцы.
И эти же самые черносотенцы платят кавказским республикам огромные субсидии. Фактически это дань, которую умирающая империя платит варварам, чтобы они не напали. В тот момент, когда империя привлекает варваров не перспективой карьеры в столице, а уплатой дани на местах, она обречена.
Кавказ — замковый камень в своде Российской империи. Выдерни его — посыпется все остальное. Басаев это понимает. Кремль, похоже, нет.