«Новый Геродот»

Хотя эта тема и обсуждалась на разных форумах, профессионального поэтического анализа текста "Священной войны" не проводилось. Равно как и текстологического.

Начну не с поэзии, а с ленинского лозунга "Грабь награбленное" ("экспроприация экспроприированного"). Это норма большевистского, а потом и вообще советского освоения культурного и технического пространства – от первых революционных лозунгов, перехваченных большевиками у эсеров, от «богатырок» Кустодиева и Васнецова (прозванных позднее «буденовками») и дизайна шинелей, разработанных для личной охраны императора, до "Сталинской" конституции, написанной Бухариным; от "Тихого Дона", основой которого, как признал на одном из писательских съездов сам Нобелевский лауреат, стала некая "сумка с трофейными картами" (метафора), коей "воспользовался бы каждый красный командир, попади она ему в руки" (стенограмма выступления Шолохова была в "Литгазете"), до позаимствованных у американцев (простите, подаренных нам американскими физиками из идейных соображений) чертежей атомной бомбы.

Повторю известное. Из воспоминаний А.И. Деникина (Очерки Русской смуты. Глава XX): «Социал-демократ Дан рассказывает, как летом 19 года где-то на Урале, живя возле красноармейского лагеря, он слышал с утра до вечера солдатскую песню, распеваемую большевистскими полками. Перефразировавшими на советско-патриотический лад её слова. Как толпа дезертиров, окружённых конвоем, оглушала улицы города всё той же песнью: Смело мы в бой пойдём / За власть советов / И с радостью умрём / Мы все за это. “Так умела казёнщина, – заключает Дан, – опошлить всё, в чём когда-то сказывался порыв наивного, но, несомненно, искреннего энтузиазма”/ В Добровольческой армии умирали не... "за всё это"... Там пели песню по-старому: Смело мы в бой пойдём // За Русь Святую // И с радостью умрём // За дорогую».

Разумеется, весь этот исторический фон мало бы что значил в нашем конкретном случае, однако...

Однако в середине 1980-х (но, может, и году в 1983-м, теперь уже не упомню) журналист «Литературной газеты» Андрей Мальгин рассказал мне, что к нему приходила некая старушка Зинаида Александровна Колесникова, дочь умершего в 1939 году учителя из Рыбинска Александра Боде. И принесла текст песни, написанный ее отцом в 1916-м.
Цитирую по:
http://www.uni-potsdam.de/u/slavistik/z ... n081hs.htm
Независимая газета. Краткое содержание ЭВНГ-081 (1652) от 08 мая 1998 г. Владимир Шевченко "СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА" - ЭХО ДВУХ ЭПОХ. Как Василий Лебедев-Кумач "советизировал" текст песни Александра Боде.

Впрочем, сразу же поставлю под сомнение две строфы (потом объясню, почему).

СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА

Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой.
С германской силой темною,
С тевтонскою ордой!

Припев:

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,
Идет война народная,
Священная война!

<Как два различных полюса,
Во всем различны мы.
За свет, за мир мы боремся,
Они - за царство тьмы.> ???

<Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей.> ???

Не смеют крылья черные
Над Родиной летать.
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!

Гнилой германской нечисти
Загоним пулю в лоб.
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб!

Пойдем ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой,
За землю нашу милую,
За русский край родной!

Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой
С германской силой темною,
С тевтонскою ордой!

Справка:
Александр Адольфович де Боде родился 22 марта 1865 г. в г Клинцы Черниговской губ. В 1891 г после окончания филологического факультета Московского университета преподавал древние языки в Лифляндии. Женился на дочери коллежского советника Н.И. Жихаревой, приняв православие. Имел чин коллежского советника, что соответствует полковнику по Табели о рангах. Награждён орденом Св. Станислава 3-й и 2-й ст., Св. Анны 3-й ст. В 1906 г. А. Боде (так он подписывался) переведён учителем русской словесности в Рыбинск.

Как и положено потомкам русских немцев-дворян, Боде был русским патриотом.
Песню – и музыку, и слова, он написал в 1916 году. И сам неоднократно ее исполнял, аккомпанируя себе на фортепиано. В тот же год, как утверждала его дочь, премьера песни состоялась в Рыбинском городском театре.
В конце 30-х Боде жил в поселке Кратове под Москвой. Полагая, что война с Гитлером неизбежна, он послал текст Лебедеву-Кумачу, которого считал также русским патриотом. Но ответа не получил. Правда, дочь вспоминает, что 22 июня 1941 года к отцу приезжал какой-то московский господин, но, узнав, что Боде умер, тут же ретировался (так рассказывал мне Мальгин).

24 июня 1941 года "Красная звезда" и "Известия" напечатали песню "Священная война". Имя автора текста не было указано (впрочем, я не проверял достоверность этой информации). Фамилия Лебедева-Кумача над этим текстом появляется только с 1944 года (это утверждение также нуждается в проверке). Александров написал музыку на уже опубликованный текст.

Мальгин был ошарашен приходом старушки. Я сказал ему, что дело простое: надо лишь доказать, что текст переписан именно рукой Боде. Через какое-то время я поинтересовался, как дела с экспертизой, но журналист сообщил, что оригинал загадочным образом исчез из редакционного сейфа, а старушка, кажется, умерла. (Почему-то тогда я про кражу из сейфа Мальгину не поверил.)

Василия Лебедева-Кумача обвиняли в плагиате. (Якобы он присвоил слова популярного довоенного фокстрота "Маша", написанные Ф.М. Квятковской.) Но потом были разъяснения, мол, виноват не Лебедев-Кумач, а Утесов, приписавший ему этот текст на обложке пластинки уже после смерти кумачевого песенника.

5 июля 2000 г. "Независимая газета" опубликовала опровержение:
"Редакция "Независимой газеты" сообщает, что сведения, изложенные в статье внештатного корреспондента Владимира Шевченко "Священная война" - эхо двух эпох" ("НГ" от 08.05.1998), о поэте-песеннике В.И. Лебедеве-Кумаче признаны не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство, деловую репутацию автора песни "Священная война" В.И. Лебедева-Кумача. В связи с чем редакция газеты доводит до сведения читателей, что автором текста песни "Священная война" является В.И. Лебедев-Кумач. В.И. Лебедев-Кумач не является автором русского текста фокстрота "Маша" ("У самовара") и никогда не присваивал себе авторство этого текста.
Редакция "Независимой газеты" и Шевченко Владимир Артемович приносят извинения Деевой М.Г."

Какие именно сведения признаны ложными (и кем?), в опровержении не уточнялось.
Однако никакой суд не может запретить исследователю доказывать, что Земля круглая (или, допустим, квадратная).
Мне жаль гениальной в своей наготе третьей строфы, переписанной вот эдак:

Пойдем ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За наш Союз большой!

(А что, был еще малый Союз?)
Видно, что это правка графомана, обыкновенная цензурная затычка, выпадающая в осадок подрифмовка.
Реставратор иконы определит, сколько раз и в каком веке ее поновляли. Вот и стихотворец той школы, к которой я имею честь принадлежать, обладая некоторой суммой цехового знания, скажет, что подлиннике в первых двух строках этого четверостишья гениально совмещены три семантических пласта – поговорка "сила солому ломит", бурлацкая песня "Дубинушка" (ставшая популярной с шаляпинского пения: "Сама пойдет!...") и толстовская "дубина народной войны" ("кстати, это не что-то, а "Война и мир"), а в двух последних чрезвычайное и почти нечеловеческое усилие разрешается сердечным умилением поэта своей родиной. (А у Лебедева-Кумача через строку вдруг вновь следует перескок на силу и мощь, -- на "Союз большой". И это опрокидывает всю архитектонику строфы, разрушает логику эмоционального жеста и уже тем обессмысливает текст.)
Добавление от 8 мая:
И, конечно, тут звучит лермонтовское "Уж мы пойдем ломить стеною/ Уж постоим мы головою / За родину свою". (Замечено петербургским литературоведом Леонидом Дубшаном.) Напомню, что Боде был гимназическим учителем, а орда и тевтоны, и "Бородино" -- именно школьная программа. Однако помимо хрестоматийного школьного набора в этом тексте есть и некий подземный этаж, который был доступен только верующему и при этом филологически продвинутому автору.
Если изъять вторую и третью строфы, то образный ряд песни становится, на первый взгляд, очень прост и понятен.

"Темная сила" – нечистая сила. Потому и война с ней – священная.

Выражение "отребье человечества" восходит к далевскому "отребье человека" – изверг. (Отреб и отребие – негодные остатки от очищенного; сор, охвостье, мякина). Это могло бы быть и случайностью, но "гнилая нечисть" и "сколотим крепкий гроб" – также не расхожие штампы сталинской эпохи, а цитаты из сакрального народного текста.

Однако трудно представить, чтобы одиозный советский песенник (сын сапожника, выросший в Москве) цитировал малоизвестный фольклорный заговор от нечистой силы:

Нечисть болотная,
нечисть подколодная,
от синего тумана, от черного дурмана,
где гнилой колос, где седой волос,
где красная тряпица, порченка-трясовица,
не той пойду тропой,
пойду в церковные ворота,
зажгу свечу не венчальную, а свечу поминальную,
помяну нечистую силу за упокой.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

И отсюда естественное лермонтовское продолжение фольклорной темы в следующем куплете: "Пойдем ломить всей силою…"
Отсюда "крылья черные" (крылья бесовской нечисти) и "поля просторные".
Песни Кумача просты, как "Правда". А тут сплошь контаминации, оксюмороны, тот «темный стиль» древней поэзии, который, разумеется, был прекрасно известен выпускнику филологического факультета Московского университета, славянофилу и преподавателю мертвых языков Александру Боде. Чего стоит одна строка: "С тевтонскою ордой" (орден-то на севере, а орда на юге, но автор совмещает оба плана, сводя железную в своей упорядоченности германскую тему до воя полудикого степняка-ордынца). Надо ли пояснять, что родоначальник "долматусовской ошани" Лебедев-Кумач ни в одной из своих песен знакомства с "темным стилем" скальдов, трубадуров или «Слова о полку Игореве» не обнаружил, и фольклорных тем у него просто нет?

Свой инородческий комплекс Боде невольно выдает эпитетом "За русский край…" Вспомним рассуждение Ахматовой о "малороссе Гоголе", у которого на улице губернского города N стоят два русских мужика (каких еще мужиков он хотел здесь видеть?).
Но и с русскими славянофильствующими немцами – это обычная история. Так и Кюхельбекер обличал "питомцев пришлецов презренных", которые "говорят нерусским слогом" и "святую ненавидят Русь". (Был бы Боде не немцем, написал бы в этом контексте "За отчий край родной".)

Полемика вокруг авторства "Священной войны" отнюдь не закончена. Цитирую:
«Как и многие обладающие высокой значимостью явления, “Священная война” обросла легендами – и позитивными, и негативными. С одной стороны, постоянно повторяли, что прославленный Ансамбль песни и пляски Красной Армии пел ее для отправлявшихся на фронт войск на Белорусском вокзале уже с 27 июня 1941 года. Между тем скрупулезный исследователь знаменитых песен Юрий Бирюков по документам установил, что вплоть до 15 октября 1941 года “Священная война” была, как говорится, в опале, ибо некие предержащие власти считали, что она чрезмерно трагична, с первых строк обещает “смертный бой”, а не близкое торжество победы... И только с 15 октября – после того, как враг захватил (13-го) Калугу и (14-го) Ржев и Тверь-Калинин, – “Священная война” стала ежедневно звучать по всесоюзному радио. Сцену же, якобы имевшую место в первые дни войны на Белорусском вокзале, создал художественным воображением Константин Федин в своем романе “Костер” (1961-1965), и отсюда сцена эта была перенесена во многие будто бы документальные сочинения.
С другой стороны, с 1990 года начали публиковаться совершенно безосновательные выдумки о том, будто бы “Священная война” была написана еще в 1916 году неким обрусевшим немцем. Но это – один из характерных образчиков той кампании по дискредитации нашей великой Победы, которая столь широко развернулась с конца 1980-х годов: вот, мол, “главная” песня сочинена за четверть века до 1941-го, да еще и немцем... Юрий Бирюков, анализируя сохранившуюся в Российском государственном архиве литературы и искусства черновую рукопись Лебедева-Кумача, в которой запечатлелись несколько последовательных вариантов многих строк песни, неоспоримо доказал, что текст принадлежит её “официальному” автору.
Важно сказать еще, что нынешние попытки дискредитации прославленной песня лишний раз свидетельствуют о той первостепенной роли, которую сыграла песня (и поэзия вообще) в деле Победы! Ибо оказывается, что для “очернения” великой войны необходимо “обличить” и ее песню...» (В. В. Кожинов «Поэзия военных лет». Из книги Кожинова «Россия, век XX (1939-1964)», Москва, 1999 г.).

Простим покойному ксенофобу обрусевшего немца (тогда Пушкин - обрусевший африканец, а Барклай - и вовсе наполеоновский засланец).
Да и то, что Кожинов, как и большинство литературоведов, был туговат на ухо и стихов не слышал – не его вина. Литературовед не обязан обладать "звуковым мышлением" поэта (термин Корнея Чуковского). Но от литературоведа требуется понимание, что в данном вопросе он не эксперт.

На одном из форумов кто-то обронил на удивление ценное наблюдение: "Священная война" -- это полонез. (Боде и должен был ее петь в музыкальном ключе торжественного полонеза.) Но из этого следует, что музыка Александрова к этим стихам – не плагиат. Да и не мог Лебедев-Кумач показать великому композитору чью-то дилетантскую мелодию. Тем более что тогда надо было бы и самому сознаться, и еще уговорить композитора стать соучастником кражи.

Лебедев-Кумач вспоминал, песню он сочинил за ночь, "ощутив сильное вдохновение". Следовательно, из Кратова он отправился не к Александрову, а к себе домой.

Однако при априорной очевидности текстологического решения смущает то, что предполагаемый начальный текст "Священной войны" в разных публикациях дается в разных вариантах. Значит, Мальгин и Шевченко должны обосновать свои списки.
Вопросов, правда, много: был ли у Мальгина текст, написанный рукой Боде, или только копия, восстановленная дочерью?
Правда ли, что перед смертью все свои бумаги Боде сжег?
Откуда Шевченко взял свои сведения, в частности, другое стихотворение Боде (того же 1916 г.), где есть и прямая самоцитата, и отсылка к Пушкину:

Уже тевтонская волна
На месте кружится и стынет.
Настанет время, и она
В бессильной ярости отхлынет.

Вспомним: "С тевтонскою ордой" и тут же ярость "вскипает, как волна"!
Где автограф этого стихотворения? Предъявите его -- и этого достаточно для доказательства того, что и "Священную войну" написал Боде.

Наконец, почему Шевченко считает, что Боде принадлежат вторая и третья строфы основного текста:

Как два различных полюса,
Во всем различны мы.
За свет, за мир мы боремся,
Они - за царство тьмы.

Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей.

Предполагаю, что это не слишком корректная текстологическая реконструкция автора публикации. (Какие "пламенные идеи" могли быть у русского патриота в 1916-м?) Тем более, в списке Мальгина, если не ошибаюсь, этого бездарного и действительно написанного на советском новоязе восьмистишия не было. Если так, то это аргумент за то, что в сейфе "Литгазеты", скорее всего, действительно лежал подлинник 1916 года. И напрашивается такая гипотеза: престарелый Александр Боде уже в 1938 году осовременил свой текст перед посылкой его Лебедеву-Кумачу, добавив две актуальные строфы, а поздней копией, снятой дочерью с этого текста, воспользовался Шевченко в своей публикации.

Так ли? На все вопросы хотелось бы получить ответы у Мальгина и Шевченко. И у тех сотрудников "Литгазеты", которые держали в руках текст Боде (или копию, снятую дочерью?) и не решились на публикацию. Мне представляется, что для Андрея Мальгина это дело профессиональной чести.

Живы ли те, кто знал дочь Боде? Существуют ли ее дневники или записки?

Может, поискать и в рыбинских архивах и в газетах? Ведь, как утверждала дочь Боде, отец "Священную войну" исполнял и в домашнем кругу, и однажды с театральной сцены. (Мальгин упоминал, что некий рыбинский журналист проводил свое расследование. Может быть, он откликнется?)

Буду благодарен каждому, кто сможет уточнить в этой истории любую частность.

Кроме того, обращаюсь из Питера к московским архивистам из ЦГАЛИ: пожалуйста, опубликуйте то, что считается черновиком Лебедева-Кумача. (Мальгин утверждает, что 20 лет назад в архиве был лишь беловой текст без единой помарки, а его оппоненты публикуют правку на выполненном карандашом черновике; есть ли этот черновик, а если есть, то когда он попал в архив?)

Пока же прошу Андрея Мальгина и Владимира Шевченко отыскаться и насколько можно подробно изложить здесь свои версии.

Итак, объявляю о начале поисковой экспедиции (вроде как археологической, но электронной). Связаться со мной можно:

achernov@ru.ru

Прошу в гости на мой сайт:

www.chernov-trezin.narod.ru

Получил на домашний адрес письмо от питерского литературоведа ЛЕОНИДА ДУБШАНА.
Вывешиваю с его согласия (Полужирным курсивом цитаты из моего текста):

Восстановить авторство - дело святое, а может, и священное.
Хотя меня сам предмет воодушевляет не слишком - там риторика старорежимная, здесь советская, предпочтение чему-либо отдать трудно.
Музыка - дело немножко другое. Я оч. давно, еще в юности, полонез этот
почувствовал, и даже певал в медленном темпе и с нежными "полонизмами" в соответствующих местах:

Вставай, страна огром-ная!
Вставай на-а смертный бой (тирьям-пам-пам).
С герман-ской силой тем-ною,
С тевтон-ско-hо-ю ордой!..

Еще это можно вообразить исполняемым на клавесине и напеваемым с этакой кузминской интимностью. Куранты, т. с., любви (только я не понял из твоего текста - известную нам мелодию считаешь ты ворованной или нет?). Может, главная фишка тут как раз и состоит в этом соединении галантной музыки и свирепого текста - соединении, вызывающем в нас "противочувствие".

"Грабь награбленное" - не такой уж одиозный лозунг, как кажется: мы возмущаемся призывом "грабь!", как бы совершенно отвлекаясь от второго элемента словосочетания, определяющего отнимаемое как прежде уже отнятое. У нас отняли - мы просто возвращаем себе наше же. Но в форме, конечно, - экспрессия, агрессия. Помнишь, у Евтушенко: "О, только те благословенны, Кто, как изменники измены..."? Это какой-то ораторский прием, старый, наверное, и имеющий какое-нибудь свое название, м. б., цицеронистое, латинское (не оттуда ли и "экспроприация экспроприаторов"?).

А по существу на твой пассаж о большевистском воровстве можно ведь возразить, что и прежде и плагиаторы были, и шпионы. Атомных бомб, конечно, не было - тут масштаб.

"...умирали не... "за всё это"... Там пели песню по-старому: Смело мы в бой пойдём // За Русь Святую // И с радостью умрём // За дорогую". Какой ужас, однако, это безвольно повисающее "за дорогую" - тоже ведь графоманская "затычка".

"...Боде был русским патриотом.
Песню – и музыку, и слова, он написал в 1916 году. И сам неоднократно ее исполнял, аккомпанируя себе на фортепиано. В тот же год, как утверждала его дочь, премьера песни состоялась в Рыбинском городском театре..." Нет ли тут странности - в том, что страна уже два года вовсю воюет, в 14-м были колоссальные патриотические манифестации, а Боде в 16-м только еще призывает ее "вставать"?

"...Мне жаль гениальной в своей наготе третьей строфы, переписанной вот эдак:

Пойдем ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За наш Союз большой!

(А что, был еще малый Союз?)..."

"Гениальной" - это ты, думаю, полемически перегнул. Читывали мы гениальные стихи, в том числе, и "нагие". "Союз большой" - не определение, предполагающее соотнесенность с "малым", а украшающий эпитет. Когда мы говорим Петр Великий - это ведь не предполагает сравнения его с неким Петром Малым? Ну и рифма точная предпочтительней, чем "душой" - "родной". Хотя и то так себе, и другое...

"...в первых двух строках этого четверостишья гениально совмещены три семантических пласта – поговорка "сила солому ломит", бурлацкая песня "Дубинушка" (ставшая популярной с шаляпинского пения: "Сама пойдет!...") и толстовская "дубина народной войны" ("кстати, это не что-то, а " Война и мир ")..." Снова слишком уж ты жмешь, я думаю, на "гениальность". Всей силою. И почему "три семантических пласта"? Пласт-то в общем один - семантика сырой народной "силушки". И даже просто как параллели это для меня не до конца убеждает. "Сила солому ломит" - тут ведь, вроде, какая-то ироническая, парадоксальная нотка. Не дубы же она ломит. Про "сама пойдет" Боде не писал. И про "дубину" тоже. Он зовет "ломить" сердцем и душой - что для меня несколько диссонирует. Вот у Лермонтова - правильно: "Уж мы пойдем ломить стеною, уж постоим мы головою..."

"гнилая нечисть" и "сколотим крепкий гроб" – также не расхожие штампы сталинской эпохи, а цитаты из сакрального народного текста.
Андрюша, ты же помнишь, фразеология советского, сталинского времени бывала вполне энергической, эпической, особенно в моменты общественного умоисступления - в 37-м, скажем. Чего только на процессах не говорили, как только не ругались! Между прочим, одно из самых расхожих слов эпохи - "вредитель" - было использовано в тот самый момент Проппом как термин его морфологии сказки. Там вообще коллективное бессознательное поперло вовсю.

"...продолжение фольклорной темы в следующем куплете: "Пойдем ломить всей силою…" Отсюда "крылья черные" (крылья бесовской нечисти) и "поля просторные"..." У меня "крылья черные" (конечно, фольклорные) всегда ассоциировались еще и с "юнкерсами" и "мессершмидтами". В 16-м году авиация такой роли не играла, наверное. Про "поля просторные" не говорю - общее место. Общее не бывает. Я тебе этих "полей" нарою в советских песенных текстах вагон. А вот тебе Василий Иваныч, несомненный: "Если завтра война, если враг нападет, Если темная сила нагрянет..." - чем не фольклорная "сила"?

О Лебедеве_Кумаче: "фольклорных тем у него просто нет". См. выше. Или вот: "Вьется дымка золотая, придорожная... Ой ты, радость молодая, невозможная! Точно небо, высока ты, Точно море, широка ты, Необъятная дорога молодежная!. Эй, грянем Сильнее, Подтянем Дружнее!.." и т. д. Тут тебе и фольклор, и "Дубинушка", между прочим. А это: "Ну-ка, чайка, Отвечай-ка: Друг ты или нет? Ты возьми-ка, Отнеси-ка Милому привет" - это же прям-таки Ярославна (хотя она-то как раз не фольклорная). И еще: "...В штыки ударяли два друга, - И смерть отступала сама! - А ну-ка, дай жизни, Калуга! - Ходи веселей, Кострома!" И т. д. и т. п.

"...Кожинов, как и большинство литературоведов, был туговат на ухо и стихов не слышал – не его вина. Литературовед не обязан обладать "звуковым мышлением" поэта (термин Корнея Чуковского). Но от литературоведа требуется понимание, что в данном вопросе он не эксперт..." Ты читал его "Книгу о русской лирической поэзии XIX века" или другую книгу - "Как пишут стихи"? Мне в свое время нравилось. И зачем так уж высокомерно о литературоведах вообще (ничего личного, уверяю)? Можно ли упрекнуть, скажем, Эйхенбаума с его "Мелодикой", что он "не слышал"? И кто, собственно говоря "слышит"? Читатель - слышит? Или слышит только лишь поэт - себя и коллег?


МОЙ ОТВЕТ ЛОРДУ ДУБШАНУ:
(Полужирным курсивом цитаты из текста Дубшана)

«…там риторика старорежимная,
здесь советская, предпочтение чему-либо отдать трудно».

Конечно, поэзия как субстанция объективно-субъективная узнается через резонанс души. Просто твоя на «старорежимное» не реагирует и почитает за риторику («С миром державным я был лишь ребячески связан…»). А моя очень откликается. Не на имперское, нет, но на народно-державное, во всяком случае в преддекабристской его субстанции (эталон 1812 года) и на тот фольклорный заговор против нечистой силы, который в основе «Священной войны».

Ты очень точно описал мир Боде:

«Я очень давно, еще в юности, полонез этот почувствовал, и даже певал в медленном темпе и с нежными "полонизмами" в соответствующих местах... Еще это можно вообразить исполняемым на клавесине и напеваемым с этакой кузминской интимностью. Куранты, т. с., любви (только я не понял из твоего текста - известную нам мелодию считаешь ты ворованной или нет?). Может, главная фишка тут как раз и состоит в этом соединении галантной музыки и свирепого текста - соединении, вызывающем в нас "противочувствие».

Музыку Александров написал на уже опубликованные стихи. То ли 24 июня, то ли неделей позже.

"Грабь награбленное" - не такой уж одиозный лозунг…"

Не, по-моему, это в тебе недовыдавленный пионер говорит.
«Грабь» значит грабь. Убивай значит убивай.

"...Боде был русским патриотом.
Песню – и музыку, и слова, он написал в 1916 году. И сам неоднократно ее исполнял, аккомпанируя себе на фортепиано. В тот же год, как утверждала его дочь, премьера песни состоялась в Рыбинском городском театре..." Нет ли тут странности - в том, что страна уже два года вовсю воюет, в 14-м были колоссальные патриотические манифестации, а Боде в 16-м только еще призывает ее "вставать"?

О том и речь, что опоздал с песней на год и четыре месяца. Написал в первые дни 1916-го, когда с ранеными в госпиталях наобщался и наслушался про пулеметы на авиаигрушках (в 1915-м уже были, и это потрясало). Но на концерте 3 мая 1916 г. в Рыбинском театре ему, как пишет один автор, лишь вежливо похлопали офицеры, а солдаты крикнули «Долой войну!» (Не знаю пока, откуда эти сведения – из рассказа дочери, или автор сам придумал; но предполагаю, что все же от дочери; надо выяснять).

...Мне жаль гениальной в своей наготе третьей строфы, переписанной вот эдак:
Пойдем ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За наш Союз большой!

(А что, был еще малый Союз?)..."

"Гениальной" - это ты, думаю, полемически перегнул. Читывали мы гениальные стихи, в том числе, и "нагие". "Союз большой" - не определение, предполагающее соотнесенность с "малым", а украшающий эпитет. Когда мы говорим Петр Великий - это ведь не предполагает сравнения его с неким Петром Малым? Ну и рифма точная предпочтительней, чем "душой" - "родной". Хотя и то так себе, и другое...

Вот попал пальцем в больное. Вспомни: «…Петр Длинный, Петр Большой / Но только Петр Великий / Его не называй»! Кроме того, рифма душой–родной – точная (в пушкинской парадигме совпадение опорной согласной если не избыточно, то не обязательно; каламбурные типа морозы – (риф)мы розы; корыте–корысти – у него есть, но это другое дело). Перечитай, пожалуйста, еще раз мою аргументацию в пользу эмоциональной логики этой строфы: первые две строки сильный мажор (с кучей базовых реминисценций, в том числе и с твоей лежавшей на самой поверхности, но мною не замеченной лермонтовской), а третья и четвертая – минор и общее место. А возвращение к мажору в четвертой эмоционально и поэтически невозможно. Это значит, что автор ничего не понимает в пластике стихотворения. «Союз большой» – конечно, мета автора текста «Широка страна…»

Про "сама пойдет" Боде не писал. И про "дубину" тоже. Он зовет "ломить" сердцем и душой - что для меня несколько диссонирует. Вот у Лермонтова - правильно: "Уж мы пойдем ломить стеною, уж постоим мы головою..."

Но поэзия, как и язык, строится именно на смещении прежних смыслов. Когда я пишу о гениальности этих строк – это только попытка передать свои чувства, которые меня обуяли, когда я эту строфу в варианте Боде вслух пропел. Но именно вслух, а не пробежал глазами. И музыка Александрова тут выявила бездну эмоций, заключенной в этом, казалось бы, косноязычии.

"Сила солому ломит" - тут ведь, вроде, какая-то ироническая, парадоксальная нотка. Не дубы же она ломит.

Леня, рассуждаешь как городской питерский житель. Крестьянин к соломе иронически относиться не мог (ей крыши крыли). Это образ пучка древнеримских фашей (от которых, кстати, и слово «фашизм»), фольклорная легенда о прутиках, объединенных в веник (пойди сломай!) Боде не крестьянин, но русофил, любитель Александра Невского и Дмитрия Донского (видимо, потому отчасти и этнограф; я еще не знаю, был ли тот заговор про нечистую силу уже опубликован, или он в Рыбинске его надыбал).

"...продолжение фольклорной темы в следующем куплете: "Пойдем ломить всей силою…" Отсюда "крылья черные" (крылья бесовской нечисти) и "поля просторные"..."
У меня "крылья черные" (конечно, фольклорные) всегда ассоциировались еще и с "юнкерсами" и "мессершмидтами". В 16-м году авиация такой роли не играла, наверное. Про "поля просторные" не говорю - общее место. Общее не бывает. Я тебе этих "полей" нарою в советских песенных текстах вагон. А вот тебе Василий Иваныч, несомненный: "Если завтра война, если враг нападет, Если темная сила нагрянет..." - чем не фольклорная "сила"?

Эта «темная сила» в песне восходит опять-таки к началу XX века, к переводу «Варшавянки»: «Темные силы нас злобно гнетут» (Оригинальный польский вариант: Текст Вацлава Свенцицкого (Waclaw Swiencicki) 1883 г. Автор находился тогда в царской ссылке. Песня приобрела позже название в честь Варшавской Первомайской Демонстрации 1905 года. Музыка анонимная. Слова: Г.Кржижановский.)

О Лебедеве_Кумаче: "фольклорных тем у него просто нет". См. выше. Или вот: "Вьется дымка золотая, придорожная... Ой ты, радость молодая, невозможная! Точно небо, высока ты, Точно море, широка ты, Необъятная дорога молодежная!. Эй, грянем Сильнее, Подтянем Дружнее!.." и т. д. Тут тебе и фольклор, и "Дубинушка", между прочим. А это: "Ну-ка, чайка, Отвечай-ка: Друг ты или нет? Ты возьми-ка, Отнеси-ка Милому привет" - это же прям-таки Ярославна (хотя она-то как раз не фольклорная). И еще: "...В штыки ударяли два друга, - И смерть отступала сама! - А ну-ка, дай жизни, Калуга! - Ходи веселей, Кострома!" И т. д. и т. п.

Но я же не о псевдо-фольклоре Лебедева-Кумача, я об архаическом пласте заговора против нечистой силы. Параллель эта вовсе не случайное сближение. Посмотри, сколько слов совпадает, и смысл один и тот же: заупокойная молитва нечистой силе.
Про литературоведов втягиваться в долгий разговор не хочу.
Я уже писал про это в своей книге «Хрониках изнаночного времени». Отсутствие фонетического мышления у филологов – это беда вашего цеха. Относится это, конечно, не ко всем. Но к Лотману, который не понимал, что «Мой дядя самых честных правил…» – это из Крылова (на том основании, что выражение «честных правил» существовало; он не слышит, что со строкой «Осел был самых честных правил» разница лишь в анафоре) и к Кожинову, который восхищается поэзией Лебедева-Стукача – очень даже относится.
А вот у Смелякова, говорят, была эпиграмма:

Остопи----- моча
Лебедева-Кумача.

(Публикуют первую строчку как «Надоела мне моча…» Но это, конечно, вариант для дам.)

И еще: первый ученик Дракона, писавший песни и поэмы о стукачах (гимн НКВД, в частности) и неоднократно наставлявший (в рифму) рабочих, студентов и школьников, как именно надо доносить, по определению не может написать гимн Ланцелота. Да еще на таком уровне. (Все, конечно, бывает, но этого нет.) Вот это как раз вопрос веры. И потому я верю его дочери Колесниковой (которую ни разу в жизни не видел.)
Дилетант Боде – это, видимо, наш Руже де Лиль. Только тот сочинил слова и музыку 24 апреля 1792, когда была получена весть об объявлении Францией войны Австрии. А этот опоздал на полтора года (и вообще не про ту войну написал). Но оказалось, что опередил время ровно на четверть века.
Надо копать дальше…
И если в результате раскопок окажется, что автор Лебедев-Кумач, то придется признать высоту низкого и правоту лжи.
И утешиться тем, что дух веет, где хочет.
Но, сдается, все же не тот случай.

удален повтор

ОБ АРХЕТИПАХ ПЕСНИ «СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА»

В том, что «Священная война» оказала огромное влияние на многие военные песни, нет ничего удивительного. «Перепеть» Александрова, то есть написать свой гимн Отечественной войны, особенно усердно пытался Тихон Хренников.
Ограничимся тремя примерами:

1. «Прощание» – 1941. Слова: Ф.Кравченко, музыка Тихона Хренникова:

Иди, любимый мой, родной!
Суровый день принёс разлуку...
Враг бешеный на нас пошёл войной.
Жестокий враг на наше счастье поднял руку.
Иди, любимый мой, иди, родной!

Враг топчет мирные луга,
Он сеет смерть над нашим краем,
Иди смелее в бой, рази врага!
Жестокий дай отпор кровавым хищным стаям.
Иди смелее в бой, рази врага!

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Нам не забыть весёлых встреч,
Мы не изменим дням счастливым.
Века стоять стране и рекам течь,
Века цвести земле, бескрайним нашим нивам,
И красоте грядущих наших встреч.

Там, где кипит жестокий бой,
Где разыгралась смерти вьюга,
Всем сердцем буду я, мой друг, с тобой…

2. «Марш сталинской артиллерии» – 1943. (Тот, где припев «Артиллеристы, Сталин дан приказ…») Слова В. Гусева, музыка Т. Хренникова:

Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой
Идем мы в смертный бой за честь родной страны.

3. Песня из кинофильма «В шесть часов вечера после войны» (1944).
Слова В. Гусева, музыка Т. Хренникова:

На грозную битву вставайте!
Защитники русской земли!
Вставайте, вставайте…

Однако вот припев песни «Белая армия – черный барон» (1920). Стихи П. Григорьева, музыка И. Баранова:

Так пусть же Красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы
Неудержимо
Идти в последний смертный бой!

Общее место? Но каков источник? Оказывается, мы его хорошо знаем. Те же мотивы, но уже собранные в одной матрице находим в первой строфе «Интернационала». Слова Эжена Потье (1871; перевод А. Я. Коца, 1902), музыка Пьера Дегейтера:

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.

А вот и в более раннем тексте – припеве «Рабочей Марсельезы» («Отречёмся от старого мира… ») -- уже лишь одно совпадение. Эта песня, кстати, была столь популярна, что использовалась в качестве гимна в первые месяцы после Февральской революции. Текст опубликован в газете «Вперёд» 1 июля 1875 года под названием «Рабочая Марсельеза». Слова П. Л. Лаврова (не перевод с французского), музыка Клода Жозефа Руже де Лиля:

Вставай, подымайся, рабочий народ!..

Можно уйти и еще глубже, в XVIII век. «”Полковой парад” Лейб-Гвардии Семеновского полка». Слова Александра Римского-Корсакова. Сохранилась граммофонная пластика (Петербург, 1905 г.), где этот марш исполняет оркестр полка под управлением Ф. Шоллара. Второй куплет начинается строкой: «Шли мы тогда в смертный бой, в смертный бой….» Но это уже лишь фон...

Итак, если Александр Боде и впрямь написал свою песню в начале 1916 г., он ориентировался на революционную (не большевистскую, а еще народническую) традицию своей юности и молодости – традицию «Рабочей Марсельезы» и «Интернационала».

Однако есть и еще один, совершенно поразительный случай. Боде умирает в январе 1939 года. Именно в это время на экраны выходит фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (конец 1938 г.). А в нем звучит песня Владимира Луговского «Вставайте, люди русские!» (Музыка С. Прокофьева). Приведу ее полностью:

Вставайте люди русские
На славный бой, на смертный бой!
Вставайте люди вольные
За нашу землю честную!

Живым бойцам – почёт и честь
А мёртвым – слава вечная.
За отчий дом, за русский край
Вставайте люди русские!

На родной Руси, на родной Руси
Не бывать врагу!
Поднимайся, встань,
Мать родная!

Но это уже прямая цитата:

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой!

И еще:

За русский край родной

Что это – тройное совпадение? Или Боде в 1938 году посылал свои стихи не только Лебедеву-Кумачу, но и Владимиру Луговскому? А тот, когда в то же лето получил заказ на народную патриотическую песню к фильму о борьбе «с тевтонской силой», невольно воспроизвел «Священную войну», сжав ее содержание до хоровой формулы?
Но если автор «Священной войны» все же Лебедев-Кумач, то это он взял формулу Луговского и в том же четырехстопном ямбе пересказал песню из популярного кинофильма «своими словами». Однако в последнее трудно поверить: в ночь на 23 июня еще никто не подозревал, что война будет священной, отечественной. Идеологическую инерцию довоенной риторики «…Но врага разгромим / Мы малой кровью /И на его земле!» за несколько часов погасить невозможно. И тем более это не по силам кумачевому конъюнктурщику.
...Значит, надо изучать архив Владимира Луговского. Может быть, тут сохранилось письмо Александра Боде?

Андрей Мальгин написал мне, обещая ответить на все вопросы через пару недель, сразу по возвращению из других стран (список вопросов ему послан).
Получил я и несколько писем от друзей поэтов и литературоведов. Смысл один: есть о чем подумать, много сомнений в авторстве Лебедева-Кумача, но, как написал мне бард А. А., «талант, как прыщ, может вскочить на любой заднице». Другой бард, А. Г., посоветовал не нападать на Машу Дееву, внучку Лебедева-Кумача, поскольку ее жалко. А литературовед И. С., признав, что предмет для разговора есть, порекомендовала избавиться от «обличительного пафоса».
Господа, пафос исключительно защитительный.
Впрочем, как заметил в частной беседе археолог Евгений Рябинин, он никогда не поверит, что холуй и первый ученик режима в первый же день войны мог поставить рядом два слова: «ярость» и «благородная».

Но все доказательства должны быть рассмотрены.
Разумеется, и те, что за Лебедева-Кумача.
Мальгин, в частности, обвиняет некоего Бирюкова, мол, тот у дочери Боде увел часть ее архива.
Бирюков пишет, что архива не было (Боде якобы сжег его перед смертью), и на магнитофонных пленках дочь об этом говорит.
Где пленки?...

Где черновик (или «черновик») рукой Лебедева-Кумача?
(Это вновь к архивистам из ЦГАЛИ.)

7 мая наша тема вывешена мной на форумах Ярославля:

http://yarportal.ru/topic22549.html?hl=БОДЕ&st=90

Вот из моего обращения к узкому кругу широкой ярославской общественности:

Господа! У вас в Ярославле и Рыбинске архивы неразбомбленные. Неужели никого нет, чтобы пролистать рыбинские и ярославскме газеты за вторую половину апреля и май 1916 года? Там должно быть объявление, а потом и отчет о концерте в пользу раненых, который состоялся в рыбинском театре 3 мая 1916 г. (и где Боде пел свою "Священную войну", на упоминание о последнем, шансы, конечно, минимальные).
И поискать похожие стихи и фразеологию "Священной войны" в ваших же газетах 1914 - начала 1916 годов. Там наверняка будут нетривиальные совпадения.
По-моему, это не менее важно, чем "Слово о полку Игореве".

…увы, откликнулись лишь два обитателя ярославского форума (один из них о Боде когда-то писал).
И пока никто не выразил желания копать ярославские и рыбинские архивы.

Вот еще интересная информация о некоторых других музыкальных произведениях:

http://community.livejournal.com/histor ... mode=reply

Археолог Евгений Рябинин сказал мне, что человек, в 37-м создававший стихотворные инструкции, как разоблачать скрытых врагов и на кого стучать, в принципе не может поставить рядом два слова: «ярость» и «благородная».

Я предпринял микроразыскание, и оказалось, что БЛАГОРОДНАЯ ЯРОСТЬ выражение Блаженного Августина:

«Благородная ярость очищает душу; слепая ярость губит ее».
(Этика: словарь афоризмов и изречений, Составители: В.Н.Назаров, Е.Д.Мелашко, М.: АО "Аспект Пресс", 1995. Стр: 304.)

Ну а Августин взял у Платона. В Пятой книге «Диалогов» читаем:

«Однако любой должен уметь сочетать яростный дух с величайшей кротостью. Есть только одно средство избежать тяжких, трудноисцелимых и даже вовсе неисцелимых несправедливостей со стороны других людей – это бороться с ними, отражать, побеждать и неуклонно карать их. Никакая душа не может этого совершить без благородной ярости духа».

То есть Платон и говорит о тех, в частности, средствах, которыми достойно вести справедливую войну.
Откуда это знал Александр Боде, долгие годы преподававший древнегреческий и латынь, понятно. Откуда это мог взять Лебедев-Кумач? Ответ: из Боде.

Теперь о том, почему тевтоны названы ордой.
Это каламбур, унижающий потомков псов-рыцарей. Слово "орда" здесь сближено с немецким "ордунг" (порядок). (В 41-м немцы будут нести "новый порядок", но и в Первую германскую ходили анекдоты о беспорядке у нас и "порядке" у немцев; тема эта для Руси актуальна еще с "Повести временных лет".)

Наконец, о том, почему Боде написал "Священную войну" только в начале 1916-го. Цитирую по учебнику:
"На Восточном фронте к концу 1915 немецкие и австро-венгерские войска вытеснили русских почти из всей Галиции и с большей части территории русской Польши. Но принудить Россию к сепаратному миру так и не удалось."
В другом источнике:
"Россия к концу 1915 г. утратила обширные территории (части Прибалтики, Польшу и Галицию)".

То есть война переместилась на русскую территорию и стала превращаться в освободительную. (И в Рыбинске появились беженцы.)

5 (18) — 17 (30) марта 1916 года в районе Двинска на озере Нарочь Западный и Северный фронты русской армии перешли в наступление
(Нарочская операция). Это была военная прелюдия к Брусиловскому прорыву, готовиться к которому стали как раз по весне.

Так что появление «Священной войны» именно в начале 1916 года вполне естественно.

Андрей Чернов писал(а):"Грабь награбленное" - не такой уж одиозный лозунг…"

Не, по-моему, это в тебе недовыдавленный пионер говорит.
«Грабь» значит грабь. Убивай значит убивай.

А как, например, воруй наворованное? Это - кто "недовыдавленный"?
Несколько лет тому назад мы с детьми жили в казацкой станице, где процветало воровство. Там нельзя было даже велосипед на своем собственном дворе оставить. Так вот, однажды мы с сыном сделали падалку из кроличьей клетки. Кролик-то у нас все-равно убежал... Падалка - это такое приспособление для ловли рыбы. Ее ставят на ночь на речке, причем делают запруду. К утру из клетки вынимают рыбу.
Так вот поставили мы нашу падалку, а утром обнаружили, что ее у нас украли. (Первое отрицание - антитезис).
Через несколько дней жена вечером обнаружила нашу падалку на речке: очевидно, вор ее установил. И вот ночью мы с женой берем мешок и идем воровать нашу собственную падалку! (Второе отрицание - синтез).
По-моему, никакого "недовыдавленного пионера" тут не наблюдалось...
Вообще, выдавливание из себя пионеров - занятие вроде выдавливания прыщей. Что-то в этом есть "недовыдавленное комсомольско-буржуазное"...
Я полагаю, уважаемый Андрей Чернов, что выдавливать - так уж выдавливать... Иначе - остается "неуспокоенность", а в чем разница, в какую сторону флюс?

Сказанное имеет отношение не к тому, кто написал какой вариант текста "Войны", ибо это чисто "научный" (литературовдческий) вопрос, а к той "морали басни" и к тому "классовому смыслу", который Вы "извлекаете". Я не против "смысла" - но против "классового подхода", когда по указанным предпосылкам оценивается творчество. Потому что что-то есть кондово-советское в "антитезисе"...
А что, интересно, совершаете вы сами, как ни "воровство наоборот": подобно тому как мы с женой ночью тащили в мешке нашу падалку по высокому берегу реки?!
-----
Я предлагаю "извлечь" другое: бить по шапке вора только тогда, когда воровство доказано. Смысловое расслоение ведь так же может быть объяснено личностной неинтегрированнотью автора (Л.-К.). Как бы сквозь штампы официоза прорывается усвоенная в детстве "народная культура"... А выведенный в ваших текстах "подлинный автор" - продукт вашей (и ваших аналогов) коллективной фантазии. Тем более, что элементарные документы все куда-то исчезли...

Андрей Чернов писал(а):Археолог Евгений Рябинин сказал мне, что человек, в 37-м создававший стихотворные инструкции, как разоблачать скрытых врагов и на кого стучать, в принципе не может поставить рядом два слова: «ярость» и «благородная».

Вот именно - может. То есть не только может, но и должен. Ибо сие - основная струна его мировосприятия: чтобы оправдаться перед самим собой, он должен свою безумную ярость считать благородной... (Тут не говорится о злости, которая благородной не бывает, но злость переименовывается в ярость и т.д. - как это обычно!! Я даже полагаю, что словосочетание "благородная ярость", возможно, было расхожим штампом... среди работников НКВД). Во-о-о-т откуда могут расти ноги...

Евгений, вы в своем репертуаре.
Цены бы вашим наблюдениям не было, если б вы дали себе труд предоставить реальную ссылку: на дневники, письма, на газеты тех лет, например (но до 24 июня 1941).
"Благородная ярость"-- это не "знатная доярка". Слово "благородный" в 1930-х было вражеским, однозначно негативным и классово враждебным (про то, как били и топили этих "Ваших благородий" всего десять лет назад, "неблагородия" еще не забыли.)
Допускались только исключения: "красный граф" А. Толстой, например.
Но это в шутку и по личной лицензии вождя.

Так "внутренний язык" тех времен значительно отличался от "внешнего", газетного. Именно в газетах и не следует искать то, что могло пробиться из личного языка в момент "единения с народом"...
Дневники и письма - другое дело. Но я не уверен, что работники НКВД писали дневники... И где их (дневники) найти? Могу сослаться на художественное произведение "Дети Арбата" (читали). Но вас это не удовлетворит: картина не фотография (как мне тут заметили по поводу Сфинкса)...
С благородной яростью я встретился недавно в одном ЖЖ. Автор утверждал, что благороден "адресный террор" и предлагал вывесить в ин-те фоторафии, фамилии (и прочие сведения) людей, которых предлагагпнтся замочить. Это было еще до гибели Анны Политковской, которая, как выяснилось, была в подобных списках. Так вот риторика этого автора очень сильная. Он очень упирает на высшую справедивость и т.д. В его устах выражение "ярость благородная" было бы вполне уместно. И он - "левый". Но это тоже Вас не убедит, боюсь...
Что же касается "вскипает как волна", то это, как мне кажется, обычное для русской поэзии сравнение из широко распространенного сравнения всего на свете с морем (леса, озера, неба... тут и человеческие чувства, в т.ч. ярость). Ничего особо оригинального по типу, хотя конкретное словосочетание употреблялось ли - не знаю.

Чтобы подтвердить слухи о плагиате, нужно найти рукописи или публикации Боде 1916 года (или до 1939 года). Иначе весь анализ текста "Священной войны" сведется к установлению его связей с Платоном, Августином, фольклором и т.д. О создании песни "Священная война" подробно писал Долматовский много лет назад. Заказ на песню группа поэтов получила от ПУРа, по-моему, в начале июня 1941 года. Часть песни Лебедев-Кумач написал еще до войны.

Из цитировавшейся Владимиром Шевченко оды Боде:

Привет тебе, герой войны,
Еще не виденной от века!
В тебе мы чтили человека!
Теперь, в лице твоем, должны
Всю нашу доблестную рать
В порыве братском лобызать!
Снеси ей общее признанье,
Скажи, что мы гордимся ей!
Минует чаша испытанья,
И мы дождемся лучших дней.

А это похоже на Хомякова или Жуковского, но похуже.
Как говорил Римский-Корсаков: "Хуже, если ни на что не похоже".

Коллега, вы совершенно правы.
Я до сих пор не нашел Шевченко и не знаю, откуда он взял стихи Боде 1916 года. Хотя подлинность их у меня сомнения не вызывает.
По вашему тексту только одно уточнение.
Долматовский пересказал легенду, пущенную, очевидно что самим Кумачом: якобы незадолго до войны Кумач смотрел хронику, где немецкие самолеты бомбят европейские города. И набросал строки "Не смеют крылья черные / Над родиной летать..."
Упоминание про черновик и говорит о том, что рассказал сам Кумач.
Но это ложь. Никакой хроники перед войной (с августа 1939 года) про фашистов не показывали. За слово "фашист" после Пакта можно было сесть. (См. об этом в мемуарах Ортенберга, главного редактора "Красной Звезды", они есть в Инте.)
По заказу ПУРа писались тесты вроде "...но врага разгромим мы малой кровью и на его земле".
Никакой "Священной войны" заказывать ПУР до 3 июля (выступление Сталина) не мог. Политработники не были самоубийцами.

В книге Долматовского "Рассказы о твоих песнях" говорилось не просто о личном заказе Лебедеву-Кумачу, а о заказе, сделанном группе поэтов.
Долматовский тоже попытался написать песню на военную тему, но не осилил. С мая 1941 года стиль пропаганды начал меняться. К сожалению, у меня книги Долматовского больше нет, но ее переиздавали. Некоторые очерки есть в http://songkino.ru/.

Вот что писал Долматовский о песне "Если завтра война...":
"Было в этих стихах и песнях много наивного. Не обошлось и без бахвальства, без "шапкозакидательства", причинившего нам немалый вред. Но лучшие стихи были строги и мужественны."