Добавлено:
08 сен 2008, 23:04 Юлли
О средневековом письменном памятнике «Записка готского топарха» в связи с результатами археологических исследований Эски-Кермена и его округи
С. В. Харитонов
А. А. Куник, русский историк и филолог, во второй половине XIX в. писал: «Записку Готского Топарха, несмотря на ее краткость, следует отнести к числу первостепенных источников не только для истории Крыма, но и вообще для древней истории России» (Куник, 1874, с. 61). По мнению некоторых историков и филологов, исследовавших текст этого памятника, «Записка готского топарха» является документом, могущим пролить свет на события в Крыму, которые непосредственно предшествовали походу русского князя Святослава I Игоревича на хазар в 965 г. (Куник, 1874; Вестберг, 1909; 1910; Кулаковский, 1914; Vasiliev, 1936).
«Записка готского топарха» — загадочный средневековый письменный памятник, открытый в начале XIX в. французским византинистом К. Б. Газе в рукописном сборнике, составленном на греческом языке, содержащем послания св. Василия Великого, Фаларида и св. Григория Назианзина. К. Б. Газе снабдил «Записку» латинским переводом и издал ее в Париже в 1819 г., в комментариях к сочинению византийского хрониста второй половины X в. Льва Диакона (Diaconus, 1819) .
К. Б. Газе, на основании палеографических данных, датировал «Записку» концом X — началом XI века. К. Б. Газе полагал, что родина «Записки» — Херсонес Таврический и что события, изложенные в «Записке», связаны с походом русского князя Владимира I в Крым, взятием русскими Херсона (Херсонеса Таврического) в 988 г., и что «Записка» составлена участником этих событий.
В России текст «Записки» на материале, изданном К. Б. Газе, был изучен Н. П. Ламбиным и А. А. Куником, пришедшими к убеждению в том, что место рождения исследуемого текста — не Херсонес, а область Готия, лежащая к востоку от Херсонеса Таврического (Ламбин, 1874; Куник, 1874). А. А. Куник, на основании исторических данных, датировал «Записку» серединой X в. (Куник, 1874).
В дальнейшем текст «Записки» был исследован в России рядом ученых, в том числе Ф. Вестбергом, уточнившим с помощью астрономов В. Вислицениуса и Я. Зейбота дату одного из событий, изложенных в «Записке», по астрономическому указанию, содержащемуся в ней (Вестберг, 1909; 1910) , и А. А. Васильевым, пришедшим к выводу о правильности определения К. Б. Газе и А. А. Куником последовательности событий, нашедших отражение в «Записке» (Vasiliev, 1936) .
«Записка готского топарха» написана на греческом языке в виде путевых заметок. Повествование ведется от первого лица. Имя автора не известно. Автор называет себя правителем Климатов (t¦ Kl»mata) — области, возможно, расположенной близко от Херсонеса Таврического . Н. И. Репников отождествил описанный в «Записке» город в области, именуемой «Климаты», с крымским «пещерным городом» Эски-Керменом (Репников, 1932а; 1932в) .
Существуют переводы «Записки» с греческого языка на русский язык, осуществленные Д. Поповым (История Льва Диакона…, 1820), В. Г. Васильевским (Васильевский, 1909), Ф. Вестбергом (Вестберг, 1909; 1910), Г. Г. Литавриным (Литаврин, 1957). Для цитирования и ссылок на русский перевод источника Н. И. Репниковым (Репников, 1932а; 1932в) был использован перевод Ф. Вестберга (Вестберг, 1909; 1910) .
Переводы «Записки» на русский язык, осуществленные В. Г. Васильевским, Ф. Вестбергом, Г. Г. Литавриным, считаются удачными. К сожалению, судьба самого рукописного сборника с фрагментами «Записки готского топарха» в XIX в. сложилась драматично. По-видимому, этот сборник был привезен в Париж незадолго до 1815 года. Сборник мог быть вывезен из Италии в виде контрибуции во время наполеоновских войн, вместе с другими памятниками искусства и науки. В Париже он находился в Королевской библиотеке (о чем сообщил, уже в прошедшем времени, К. Б. Газе в комментариях в парижском издании «Истории» Льва Диакона). Однако после К. Б. Газе этот сборник никто больше не видел, и следы его утеряны. Считалось, что он мог быть возвращен в Италию после Парижского мира 1814–1815 гг. и может находиться в одном из итальянских книгохранилищ (Куник, 1874; Васильевский, 1909; Vasiliev, 1936; Левченко, 1956).
До второй половины XX в. у ведущих византинистов, исследовавших текст «Записки готского топарха», сомнений в его подлинности не возникало. В начале 1970-х гг. американским византинистом И. Шевченко было высказано предположение о том, что рукописного сборника с текстом «Записки готского топарха» никогда не существовало и что текст «Записки готского топарха» является плодом фальсификации, осуществленной К. Б. Газе (Ševčenko, 1971). Это предположение основано на обнаружении И. Шевченко нескольких незначительных различий, существующих между греческим текстом «Записки готского топарха» на корректурных листах издания 1819 г., хранящихся в Парижской Национальной библиотеке, и греческим текстом, опубликованным К. Б. Газе. Однако, как отмечает болгарский византинист И. Божилов, различия между двумя текстами вполне могут быть результатом исправлений, сделанных во время печати в соответствии с текстом оригинала, но не отраженных в корректуре (Божилов, 1979) .
Сомнение в подлинности «Записки готского топарха» основано также на результатах исследования И. Шевченко в Парижской Национальной библиотеке самих корректурных листов с текстом фрагментов «Записки готского топарха» парижского издания 1819 г., содержащих многочисленные исправления, сделанные рукой К. Б. Газе так, как будто «…издатель обращался с публикуемым текстом как со своим собственным…» (Медведев, 1994, с. 27). Однако опубликованные И. Шевченко фотокопии девяти корректурных листов с фрагментами «Записки готского топарха» на греческом языке с параллельным латинским переводом свидетельствуют, что большинство исправлений на этих листах касаются текста латинского перевода (Ševčenko, 1971, pl. 3–11, fol. 347r–351r). На опубликованных И. Шевченко фотокопиях девяти корректурных листов с фрагментами «Записки готского топарха» число исправлений в тексте на греческом языке равняется 19 и составляет 16,1 % от общего числа исправлений (118), связанных с зачеркиванием слов или частей слов в греческом и латинском текстах фрагментов «Записки готского топарха» на этих листах.
Частота исправлений в греческом тексте, сделанных рукой К. Б. Газе, на опубликованных И. Шевченко фотокопиях корректурных листов с фрагментами «Записки готского топарха» соответствует частоте обычных описок, которые могут возникать при переписывании трудного для чтения текста. К. Б. Газе в комментариях к десятой книге «Истории» Льва Диакона упоминает, что открытые им фрагменты рукописного текста «Записки готского топарха» были написаны мелким почерком и изначально содержали много помарок и правок (Diaconus, 1819).
Таким образом, приведенное выше объяснение происхождения различий в греческих текстах на этапе публикации 1819 г., а также оценка частоты исправлений в греческом тексте, сделанных рукой К. Б. Газе на корректурных листах с фрагментами «Записки готского топарха», позволяет вернуться на традиционную точку зрения и рассматривать «Записку готского топарха» как подлинный документ.
Ниже приводится краткое содержание «Записки готского топарха», в связи с упомянутой гипотезой Н. И. Репникова, на основе переводов текста «Записки» с греческого языка на русский язык, сделанных В. Г. Васильевским, Ф. Вестбергом, Г. Г. Литавриным, и в соответствии с теми определениями последовательности событий, нашедших отражение в «Записке», которые были предложены К. Б. Газе, А. А. Куником, А. А. Васильевым. Эти определения соответствуют следующему порядку размещения фрагментов текста: Фрагмент 2, Фрагмент 3, Фрагмент 1. В русском переводе, осуществленном Ф. Вестбергом, текст фрагментов «Записки» дополнительно разделен переводчиком на главы и абзацы (параграфы). Это деление сохраняется в приводимом ниже кратком содержании источника.
Ф р а г м е н т 2
Глава первая
1. Принятие [топархом и его людьми] решения воевать с «варварами» [возможно, по мнению А. А. Куника, хазарами] из опасения, что «варвары» опередят [своими действиями] и истребят [топарха и его людей].
2. О том, что даже самых близких им [людей] «варвары» не щадили.
3–4. О том, что утратилась прежняя мягкость и справедливость «варваров», и что раньше «варвары» вызывали большое уважение [у окружающего населения], из-за чего города и народы добровольно к ним присоединялись. О проявлении «варварами» несправедливости и произвола в данное время.
5–6. О том, что многие люди, основательно доказывая начальникам свою невиновность, тем не менее, не могли избежать смерти.
7. О том, что более десяти городов лишилось жителей и не менее пяти сотен селений опустело, что близкая [к топарху] окрестность разгромлена.
Глава вторая
1. О том, что зло, уничтожившее многих и не обошедшее несчастных соседей [топарха] судьба привела, наконец, и к области автора «Записки».
2. О том, что когда пришла беда, и все [окружающие топарха люди] ясно осознали, что жизнь в опасности, автор «Записки» отстранил тогдашнюю гибель самым умным способом, каким только мог, хотя сам едва не подвергся крайней опасности.
3. О возникновении необъявленной войны «варваров» [с топархом и его людьми]. О нежелании «варваров» вступать в переговоры, несмотря на то, что в ходе начавшихся стычек с «варварами» автор «Записки» «тысячу раз» предлагал им заключить договор.
4. О начале войны тогда, когда зима была близка к наступлению: «…зима же была близка к наступлению, ибо уже солнце немного отстояло от зимних (знаков)» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 284).
5. «Между тем варвары, — сообщает автор “Записки”, — снаряженные значительным войском, вторглись в нашу землю с конницею и вместе с пехотою, полагая, что одновременно с (боевым) криком овладеют нами как вследствие непрочности стены, так и вследствие нашей оробелости.
6. И не без основания они это думали, так как мы имели свое местопребывание в разрушенном городе и делали вылазки скорее из селения, чем из города… Ибо земля была раньше разорена и значительно опустошена самими варварами, при чем они снесли стены до основания» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 284–285). [В этом месте текста автор «Записки» упоминает о нападении «варваров», их попытке овладеть городом и их отступлении]: «…но те, потеряв многих из своих и осрамившись, отступили к вечеру, ожидая рассвета. Ибо пехоте я тоже противопоставил стрелков, коннице же конницу, выстроив войско в два отряда» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285).
7. «И тогда только я первый рассудил снова населить Климаты. Поэтому-то я сначала выстроил возле них крепостцу из имевшихся на лицо (материалов), так что отсюда легко было отстроить и весь остальной город» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285).
Ф р а г м е н т 3
Глава первая
1. «И она была выстроена с большею поспешностью и ограждена рвом; и вместе с этими… (приготовлениями?) и война началась.
2. Распределена была крепостца между родами, и в ней сложили наиболее ценное; а все, что было излишне, лежало где-то вне в другой ограде города. Ибо уже и город весь населялся; крепостца же была приготовлена [сохранялась] чтобы спасти нас в великой опасности» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285).
3. [Повторяется описание нападения «варваров»]: «Но варвары, потеряв тогда многих из своих и осрамившись, отступили к ночи, ожидая рассвета; я же вместе с зарею вывел войско с намерением воевать. У меня тогда было немного более ста конных, а пращников и лучников — свыше 300.
4. Так как варваров нигде не было, я выполнил целесообразное, воскрешая старую стену и поучая своих хорошо подготовиться к войне. К нашим же приверженцам я послал спешных вестников и пригласил их, желая обсудить общее положение» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285). [Далее, в этом месте текста автор пишет]: «Но боясь, чтобы они снова с бóльшею силою не при… и с войском великим не пришли. Когда же собрание состоялось, что я сказал тогда» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285).
Глава вторая
1. О прибытии лучших [людей] на совет. [Автор «Записки» ставит вопрос перед собравшимися людьми]: «…к каким властителям более надлежит стремиться и, к каким обратившись, какой выгоды стараться от них добиться и что сделать…» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 286).
2. «Они же, либо потому, что никогда-де не были причастны к царскому благорасположению, что пренебрегали более греческими порядками и больше всего домогались автономии; либо потому, что они соседи царствующему на севере Истра, могучему к тому многочисленным войском и силою боевой, и что от тамошних нравов не отличны в своем образе жизни, — постановили заключить с ними договор и передаться, и все сообща подали голос, чтобы я же совершил такое» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 286).
3. О спасительном посольстве [к северному царю], беседе автора «Записки» с [северным царем]. О передаче [царем] автору «Записки» всей власти над Климатами, а также над другой областью и даровании значительных ежегодных доходов в своей [царской] земле.
Ф р а г м е н т 1
Глава первая
1. О наблюдении автора «Записки» за опасной переправой людей на челнах среди плавающих льдин через свирепствующий Днепр (D£naprij).
2. О долгом ожидании момента замерзания Днепра.
3–4. Удивление автора «Записки» от вида замерзшей реки. Описание замерзшего Днепра.
Глава вторая
1. О переправе верхом [на лошадях] по «водной глади» и о прибытии в селение Ворион (Boriën). Об отдыхе в селении и намерении отправиться к Маврокастрону (MaurÒkastron).
2. О снежной буре, задержавшей всадников в селении Ворион.
3. О предсказании автором «Записки» наступления плохой погоды, на основе наблюдения за положением на западе «первой из звезд» — Кроноса (Сатурна): «А он как раз находился в начале своего прохождения через Водолея, в то время как солнце пробегало зимние (знаки)» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 282) .
4. О дальнейшем ухудшении погоды, продолжении снежной бури и ее окончании.
Глава третья
1. О прощании с жителями селения.
2–3. Описание дальнейшего трудного пути по глубокому снегу при сильном ветре.
Глава четвертая
1. О том, что ночью путникам постелями служили щиты.
2. Об усталости путников, их душевной подавленности, вызванной тяготами пути.
3. Об опасности пути по «неприятельской земле» [опасности, возможно, связанной с близким присутствием степных кочевников, печенегов]: «А хуже всего было то, что мы шли и по неприятельской земле и уже вследствие этого наше положение становилось не безопасным, но зло грозило нам одинаково как от зимы, так и от врагов» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 283).
Словами приведенной выше цитаты заканчивается первый (или, возможно, последний) фрагмент текста «Записки готского топарха».
Открытый К. Б. Газе письменный источник был сначала назван А. А. Куником «Anonymus Tauricus» («Аноним Таврический»). В процессе изучения памятника А. А. Куник пришел к убеждению, что автором «Записки» является готский топарх, и А. А. Куник дал новое название этому источнику — «Записка готского топарха».
А. А. Куник также пришел к убеждению, что «варварами», которые упоминаются в «Записке», были хазары и что созванное топархом собрание состояло из крымских готов, которые решили обратиться за помощью к великому князю киевскому — Святославу I (Куник, 1874).
Однако почему автор «Записки» называет великого князя киевского царствующим на севере от Истра (”Istrou), т. е. на севере от Дуная? По мнению А. А. Куника, в словах топарха — «царствующем на севере Истра» могло выразиться желание автора «Записки» поставить себя на точку зрения жителя византийской столицы: «Не хотел ли он этим перенести себя на географическую точку зрения Константинопольца, так как он для Константинопольца писал свою записку?» (Куник, 1874, с. 73–74) .
По мнению А. А. Куника, описанное в «Записке» путешествие топарха к Святославу состоялось незадолго до похода Святослава на хазар 965 году. А. А. Куник в результате исследования «Записки» пришел к выводу об открытии им исторического факта добровольного присоединения крымских готов к Киевской Руси в середине X в. (Куник, 1874).
Возможно, время наблюдения топарха за положением «первой из звезд» достаточно точно определено. Согласно результатам астрономических вычислений, произведенных Я. Зейботом, указанное в «Записке» положение среди звезд планета Сатурн в зимнее время в предполагаемый исторический период занимала в начале января 963 г. (Вестберг, 1910). Если придерживаться взглядов К. Б. Газе, А. А. Куника, А. А. Васильева на порядок размещения фрагментов текста, то, следовательно, начало военных действий, описанных во втором и третьем фрагментах, следует отнести к осени 962 г. (Vasiliev, 1936) .
А. А. Васильев пришел к выводу о том, что Святослав мог пойти походом на хазар в 965 г. как в силу своих политических расчетов, так и в силу договора с топархом, и что топарх призвал на совет находившихся в Крыму, по соседству с областью топарха, русских людей, которые могли жить в Крыму с первой половины IX в. и также как крымские готы страдать от хазар, и что эти русские люди могли убедить топарха обратиться к Святославу за помощью (Vasiliev, 1936).
А. А. Васильев свое мнение о том, что «сторонники» топарха, собравшиеся на совет, были русскими людьми, но не крымскими готами, обосновывает следующими словами автора «Записки»: «Они же, либо потому, что никогда-де не были причастны к царскому благорасположению, что пренебрегали более греческими порядками и больше всего домогались автономии; либо потому, что они соседи царствующему на севере Истра…, и что от тамошних нравов не отличны в своем образе жизни…» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 286).
По мнению Ф. Вестберга, «…область t¦ Kl»mata обязана своим именем одноименной крепости. Причина, по которой никто из писателей, за исключением готского топарха, не упоминает о городе t¦ Kl»mata, — продолжает Ф. Вестберг, — может быть та, что разрушенное варварами укрепление лежало в развалинах и потеряло свое значение. Впрочем, весьма возможно, что Климаты скрываются под каким либо другим наименованием; ибо тамошние города нередко меняли свои названия вследствие наплыва все новых пришельцев» (Вестберг, 1910, с. 256). А. А. Куник и Ф. Вестберг, в связи с вопросом о локализации области или города Климаты, упоминают о крымском городе Дорос (Doroj), сведения о котором содержатся в «Житии» готского епископа Иоанна (Куник, 1874; Вестберг, 1910).
Выше было отмечено, что Н. И. Репников отождествил описанный в «Записке» разрушенный город в области, именуемой «Климаты», с крымским «пещерным городом» Эски-Керменом.
Расположен Эски-Кермен в юго-западной части Горного Крыма (рис. 1), в 20 км к юго-западу от Бахчисарая, на плоской вершине отдельной горы с неприступными обрывами, вытянутой с севера на юг (рис. 2). Длина плато горы 1040 м, наибольшая ширина — около 200 м. Площадь города внутри контура оборонительных стен составляет приблизительно 81 600 кв. м (Репников, 1932а; Веймарн, 1982).
Название «пещерный город» — условное, связано с наличием большого числа вырубленных в толще мягких известняковых пород различных по своему назначению помещений. Считается, что в древности многие пещерные сооружения Эски-Кермена находились в тесной связи с многочисленными наземными зданиями, от которых остались лишь развалины, камни из которых постепенно вывозились и использовались для строительства в других местах.
Эски-Кермен — один из самых малоизученных археологических памятников в Крыму. Название его в переводе с татарского языка значит «Старая Крепость». Каких-либо достоверных сведений об этом городе ни в преданиях, ни в письменных источниках не сохранилось.
В 1929 г. Н. И. Репниковым была высказана гипотеза, согласно которой Эски-Кермен есть изначальный крымский Дорос (Doroj), наиболее древний центр средневековой Крымской Готии и Готской епархии в Крыму, позднее перенесенный на гору Мангуп (Репников, 1932а).
Археологические раскопки в Эски-Кермене проводились в 1928–1937 гг. и в 1978–1982 гг. В Эски-Кермене исследовались в основном остатки оборонительных сооружений и частично храмово-погребальные комплексы. Однако центральная часть города почти не исследована и представляет собой множество холмиков, прикрывающих остатки различного рода построек.
В древности Эски-Кермен имел мощную систему оборонительных сооружений (рис. 3). В систему обороны Эски-Кермена входили хорошо защищенные ворота, отвесные скалы и крепостные стены с башнями, возведенные в тех местах, где в скалах были расщелины или небольшие понижения. Кроме этого, вдоль отвесных обрывов вырубались пещерные казематы с бойницами. Система обороны Эски-Кермена свидетельствует о хорошем знании ее строителями византийского фортификационного искусства (Веймарн, 1958).
Все склоны горы Эски-Кермена изрезаны искусственными пещерами. Общее число не засыпанных землей и доступных учету пещерных сооружений в черте города и его ближайшей округе, достигает 408 (Веймарн, 1992). Из шести пещерных церквей, находящихся на территории города и в непосредственной близости от него, в двух имеются остатки фресковых росписей XII–XIII вв.
На основе результатов археологических исследований, проведенных в Эски-Кермене в 1928–1937 гг. и в 1978–1982 гг., могут быть намечены основные этапы истории этого города.
Населенный город на плато горы Эски-Кермена существовал предположительно с VI в. н. э. до конца XIII в. В период VII–VIII вв. город находился в состоянии экономического и культурного подъема. В IX–X вв. жизнь в Эски-Кермене замирает. В какой-то момент в этот период город пережил катастрофу, при которой его крепостные стены были разобраны (Репников, 1932а; 1932в). Второй экономический и культурный подъем в Эски-Кермене происходит в XII–XIII вв.
Начальный этап существования города в VI–VII вв. совпадает с периодом усиления влияния Византии в Крыму . Запустение Эски-Кермена в IX–X вв. может быть связано с тем, что в это время Эски-Кермен, став зависимым от Хазарского каганата, утратил свое значение форпоста Византии на подступах к Херсонесу, а также с вторжением в Крым печенегов и оттоком части населения из Эски-Кермена в более безопасное место, возможно, — на плато более высокой и менее доступной со стороны долин горы Мангуп. Второй экономический и культурный подъем в Эски-Кермене осуществляется в условиях относительной стабильности политической обстановки в Юго-Западном Крыму. В этот период, в XII–XIII вв., на территории Эски-Кермена возникают новые жилые кварталы, реконструируются пещерные комплексы, перестраивается базилика (Репников, 1932а; 1932в; 1941; Веймарн, 1982; Паршина, 1988).
Археологические исследования, проведенные в 1928–1930 гг., показали, что крепостные стены в южной части Эски-Кермена были снесены до основания. По мнению Н. И. Репникова, ряд пещерных храмов и храмовых усыпальниц, возникших после разрушения оборонительных сооружений города в крепостной зоне на ее местах, свидетельствует о том, что произошло разрушение крепостных стен в южной части города не ранее конца VIII в. и не позднее X в. [Репников, 1932в]. Факты раскопок указывают на то, что после разрушения боевых стен жизнь города продолжалась (Репников, 1932в; 1941; Веймарн, 1958а; 1982; Паршина, 1988) .
Согласно одному из предположений Н. И. Репникова, оборонительные сооружения Эски-Кермена могли быть разобраны в конце VIII в. хазарами, как следствие описанного в «Житии Иоанна Готского» неудачного восстания готов под начальством епископа Иоанна против хазарского владычества (Васильевский, 1912; Репников, 1932а; 1932в). В связи с этим предположением Н. И. Репников обратил внимание на следующие слова автора «Записки»: «…мы имели свое местопребывание в разрушенном городе и делали вылазки скорее из селения, чем из города… Ибо земля была раньше разорена и значительно опустошена самими варварами, при чем они снесли стены до основания» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285).
В непосредственной близости от горы Эски-Кермена, к северо-западу от ее северной части, на скалистом мысе Кыз-Куле, представляющем собой северную оконечность возвышенности Тапшан, расположены руины средневековой башни с воротами (рис. 4), носящей татарское название Кыз-Куле («Девичья башня») .
Руины башни Кыз-Куле являются остатками крепости, существовавшей на скалистом мысе, расположенном к северу от башни. В древности по плато возвышенности Тапшан, в направлении с юга на север, к башне вела ездовая дорога. Перед самой башней, в месте наибольшего сужения массива Тапшан, дорогу пересекал неглубокий ров, шириной 5 м, вырубленный в скале.
Башня прямоугольная в плане (6,30 6,50 м). Высота ее южной части — более 7 м. Толщина стен составляет 1,20 м. Башня имеет две сквозные стрельчатые арки. Стены сложены из местного камня на известковом растворе с примесью кварцевого песка и толченой черепицы. В настоящее время башня не имеет перекрытия. Внутри башня была трехъярусной.
Мыс, расположенный к северу от башни, представлял собой сильно укрепленное место площадью около 11 000 кв. м. В плане мыс Кыз-Куле имеет форму наконечника стрелы, острие которого обращено на север (рис. 5). Плато мыса ограничивается со всех сторон обрывами скал. Башня и остатки других построек сосредоточены в южной части мыса, непосредственно у рва.
Около башни раскопаны остатки часовни, сложенной из бутового камня, и пять вырубленных в скале гробниц. Гробницы в комплексе часовни — обычного для Эски-Кермена типа. Датированы они XIII–XIV вв. Часовня функционировала в период XI–XIII вв. Укрепление погибло в огне сильного пожара на рубеже XIII–XIV вв. (Боданинский, 1935; Якушева, Нижура, 1972).
Н. И. Репниковым, наряду с отождествлением описанного топархом разрушенного города Климаты с Эски-Керменом, было высказано предположение, что остатки укрепления Кыз-Куле, находящиеся на возвышенности Тапшан, вблизи горы Эски-Кермена, к северо-западу от северной оконечности ее плато, располагаются на месте той «крепостцы» (froÚrion), о сооружении которой повествует «Записка готского топарха» (Репников, 1932а). Для создания в этом месте надежного укрепления достаточно было перегородить плато Тапшан в месте его наибольшего сужения перед северным мысом. На этом самом узком месте плато Тапшан стоит сложенная из камня башня Кыз-Куле, перед которой с южной стороны вырублен в скале ров.
Если допустить, что предположение Н. И. Репникова о местоположении «крепостцы» топарха верно, то, учитывая топографию северной оконечности возвышенности Тапшан, можно объяснить, почему автор «Записки» принял решение строить «крепостцу» (цитадель) для спасения в случае «великой опасности» рядом с городом, но не в самом городе.
Для сооружения цитадели можно было выбрать, например, такой же по площади, как плато мыса Кыз-Куле, достаточно большой и вместительный участок территории на плато Эски-Кермена. Однако в этом случае пришлось бы возводить или восстанавливать крепостную стену на значительно большем протяжении, исчисляемом многими десятками метров, чего могли не позволить условия военного времени. «Записка» сообщает: «И она [крепостца] была выстроена с большею поспешностью и ограждена рвом; и вместе с этими… (приготовлениями?) и война началась» (цит. по: Вестберг, 1910, с. 285). Как отмечалось выше, башня и ров находятся в месте наибольшего сужения массива Тапшан, в точке соединения основного массива с северным мысом. Плато мыса представляет собой территорию крепости и ограничивается со всех сторон обрывами скал.
В «Записке» упоминается о восстановлении старой стены, возможно, в самом городе. Однако, согласно тексту третьего фрагмента «Записки», эта работа производилась после нападения и отступления «варваров», после строительства «крепостцы», во время подготовки к дальнейшим военным действиям, перед собранием, созванном автором «Записки». По мнению Т. М. Фадеевой, «Записка готского топарха» сообщает об одной из попыток восстановления крепостных стен Эски-Кермена, после того, как они были снесены до основания (Фадеева, 1998).
В первом фрагменте «Записки готского топарха», в описании переправы через Днепр, содержатся названия «Ворион», или «Борион» (Boriën), и «Маврокастрон» (MaurÒkastron). По мнению А. Л. Бертье-Делагарда, Борион находился на острове Тавань, на Днепре, в месте известной переправы через Днепр, у нынешних городов Берислав и Каховка. Маврокастрон, по мнению А. Л. Бертье-Делагарда, располагался в урочище Черная Долина, на сухопутном пути от днепровского острова Тавань в Крым, в 25 верстах к югу от места днепровской переправы, на реке Конка. По сообщению А. Л. Бертье-Делагарда, Черная Долина в течение длительного времени была местом отдыха на пути в Крым, и в ней было построено временное укрепление — острог (Бертье-Делагард, 1919).
Таким образом, топографические особенности горы Эски-Кермена и ее ближайшей округи, наряду с археологическими данными, а также общие географические сведения, содержащиеся в «Записке готского топарха», могут служить надежным основанием гипотезы Н. И. Репникова, связывающей «Записку готского топарха» с крымским «пещерным городом» Эски-Керменом.
ЛИТЕРАТУРА
Айбабин А. И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Вып. 2 / Ред.-сост. А. И. Айбабин. Симферополь: Таврия, 1991. С. 43–51, 236–242.
Артамонов М. И. О так называемой записке готского или греческого топарха // Вестник Ленинградского университета. 1970. № 20. История. Язык. Литература. Вып. 4. С. 75–81.
Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. Из содерж.: Гл. 9. б) Постройка хазарской крепости Саркел византийцами. Учреждение фемы Климатов. Значение топонима «Климаты». Стратиги фемы Херсона. С. 98–107.
Бертье-Делагард А. Л. К вопросу о местонахождении Маврокастрона «Записки готского топарха» // Записки Одесского общества истории и древностей. 1919. Т. 33. С. 1–20.
Боданинский У. А. Черкес-Керменское укрепление Кыз-Кулле по разведкам 1933 г. // Материалы Эски-Керменской экспедиции 1931–1933 гг. / Отв. ред. С. Д. Димитров. М.; Л.: ОГИЗ, 1935. С. 81–87.
Божилов И. «Анонимът на Хазе»: България и Византия на Долни Дунав в края на X век. София: Изд-во на Българската Акад. на науките, 1979.
Брун Ф. К. Черноморские готы и следы долгого их пребывания в Южной России. СПб.: Изд. Имп. Акад. наук, 1874. [1], 60 с.
Бурачков П. О Записке Готского Топарха // Журнал Министерства народного просвещения. 1877. Ч. 192. С. 199–252.
Васильевский В. Г. Записка греческого топарха // Труды В. Г. Васильевского: [В 4 т.]. Т. 2. Русско-византийские отрывки. Вып. 1. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1909. С. 136–212.
Васильевский В. Г. Житие Иоанна Готского // Труды В. Г. Васильевского: [В 4 т.]. Т. 2. Русско-византийские отрывки. [Вып. 2]. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1912. С. 351–427.
Веймарн Е. В. Оборонительные сооружения Эски-Кермена (Опыт реконструкции) // История и археология средневекового Крыма: [В 2 вып.]. [Вып. 2] / Отв. ред. А. П. Смирнов. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 7–54. + [1] л. карт.
Веймарн Е. В. Жилые усадьбы Эски-Керменского городища // Античная древность и средние века. [Вып. 19]: Византия и ее провинции / Ред. коллегия: М. Я. Сюзюмов (отв. ред.) и др. Свердловск: Изд. Урал. ун-та, 1982. С. 69–88.
Веймарн Е. В. «Пещерные города» Крыма // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму / Ред.-сост. Ю. М. Могаричев. Симферополь: Таврия, 1992. С. 163–169.
Вестберг Ф. Записка готского топарха // Византийский временник. 1909. Т. 15, вып. 1 (1908). С. 71–132.
Вестберг Ф. Записка готского топарха. (Окончание) // Византийский временник. 1910. Т. 15, вып. 2–3 (1908). С. 227–286.
Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе // Записки Императорской Академии наук. 1862. Т. 1, кн. 1– [2]. Прил. № 3. С. I–VI, 1–128.
Голубовский П. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар: История южнорусских степей IX–XIII вв. Киев: Тип. И. И. Завадского, 1884.
Домбровский О. И., Махнева О. А. Столица Феодоритов. Симферополь: Таврия, 1973. Из содерж.: Записка топарха. С. 38–45.
История Льва Диакона Калойского и другие сочинения византийских писателей… / Пер. с греч. Д. Попова. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1820. Из содерж.: Исторические примечания на Историю Льва Диакона / [К. Б. Газе]. С. 179–200. Вольный перевод [письмо грека]… С. 193–197.
Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий / Под ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. 2-е изд., испр. М.: Наука, 1991.
Кулаковский Ю. А. Прошлое Тавриды. Краткий исторический очерк… 2-е изд., перераб. Киев: Тип. С. В. Кульженко, 1914.
Куник А. А. О записке Готского Топарха. (По поводу новых открытий о таманской Руси и крымских Готах) // Записки Императорской Академии наук. 1874. Т. 24, кн. 1– [4]. С. 61–160.
Ламбин Н. П. О Тмутараканской Руси. Отрывок из сочинения: «Опыт восстановления и объяснения Несторовой летописи» // Журнал Министерства народного просвещения. 1874. Ч. 171, [отд. 2]. С. 58–95.
Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Из содерж.: Гл. 6. К вопросу о «Записке греческого топарха». С. 291–339.
Литаврин Г. Г. «Записка греческого топарха» (Документ о русско-византийских отношениях в конце X века) // Из истории средневековой Европы (X–XVII вв.) / Под ред. С. Д. Сказкина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1957. С. 114–130.
Медведев И. П. Неожиданный Бенешевич: заметки по материалам архива ученого // Византийский временник. 1994. Т. 55 (80), ч. 1. С. 27–42.
Милюков П. Н. Время и место действия записки греческого топарха // Труды Восьмого Археологического съезда в Москве 1890 / Под ред. П. С. Уваровой. Т. 3. М.: Тип. А. И. Мамонтова, 1897. С. 278–289.
Мошин В. А. Русь и Хазария при Святославе // Seminarium Kondakovianum. 1933. Vol. 6. Recueil d’études. Archéologie. Histoire de l’art. Études byzantines. P. 187–208.
Паршина Е. А. Эски-Керменская базилика // Архитектурно-археологические исследования в Крыму / Редкол.: С. Н. Бибиков (отв. ред.) и др. Киев: Наукова думка, 1988. С. 36–59. + [1] с. ил.
Репников Н. И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928–29 гг. // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. 1932а. Т. 12, вып. 1–8. С. 107–152.
Репников Н. И. Остатки укреплений Эски-Кермена // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. 1932в. Т. 12, вып. 1–8. С. 181–212. + [1] л. ил.
Репников Н. И. Городище Эски-Кермен // Археологические исследования в РСФСР 1934–1936 гг.: Краткие отчеты и сведения / Под ред. В. В. Гольмстен. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 277–282.
Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. 2-е изд., доп. М.: Междунар. отношения, 1991. Из содерж.: Еще раз о «Записке греческого топарха». С. 108–122.
Талис Д. Л. Из истории русско-корсунских политических отношений в IX–X вв. // Византийский временник. 1958. Т. 14. С. 103–115.
Успенский Ф. И. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX и X вв. // Киевская старина. 1889. Т. 25. С. 253–294. + [1] л. карт.
Фадеева Т. М. Тайны горного Крыма. Симферополь: Бизнес-Информ, 1998. Из содерж.: [Гл.] 6. Эски-Кермен и Кыз-Куле. С. 174–185.
Шангин М. А. «Записка греческого топарха» как источник о войне русских на Балканах 970 года и зимой 971 года // Исторический журнал. 1941. Кн. 9. С. 121–123.
Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI–X веках по Р. Хр. // [Серия]: Памятники христианского Херсонеса. Вып. 3. М.: Тип. О-ва распространения полезных кн., 1908. Из содерж.: Гл. 6. Херсон в X веке (продолжение). Распространение на территорию южного Крыма русского протектората (Записка готского топарха). [и др.]. С. 78–93.
Якушева Е. М., Нижупа А. М. «Пещерные города» Крыма: Путеводитель / Под ред. Е. В. Веймарна. Симферополь: Таврия, 1972.
Diaconus: Leonis Diaconi Caloënsis Historia, scriptoresque alii ad res Byzantinas pertinentes… / Ed. C. B. Hase. Parisiis: Typ. Regia, 1819. Ex cont.: Notae philologicae et historicae in Leonis Diaconi Historiam / C. B. Hase. P. 183–264. Epistola Graeci cujusdam… P. 254C–259B.
Diaconus: Leonis Diaconi Caloënsis Historiae libri decem et liber de velitatione bellica Nicephori Augusti / Ed. C. B. Hase. Bonnae: E. Weber, 1828. Ex cont.: Notae philologicae et historicae in Leonis Diaconi Historiam / C. B. Hase. P. 397–512. [Epistola]: …duscerîj kat»geto, … P. 496–504.
Ševčenko I. The date and author of the so-called Fragments of Toparcha Gothicus // Dumbarton Oaks Papers. 1971. N 25. P. 115–188. + [18] sh. of ill. (28 pl.).
Theophanes: Theophanis Chronographia: [In 2 vol.] / Ed. C. de Boor. Lipsiae: B. G. Teubner, 1883–1885.
Vasiliev A. A. The Goths in the Crimea. Cambridge (Mass.): Mediaeval Acad. of America, 1936. Ex cont.: The period of the Russian protectorate over Gothia in the tenth century and the restoration of Byzantine power in the Crimea. P. 117–135.
