Библеизмы в "Слове о полку Игореве"

[Konrad]

Переходя, по аналогии, к Перуну, можем заключить, что люди, поклонявшиеся ему, тоже могли подчас вместо имени говорить или писать "бог" - могли, кто бы спорил, но они НЕ БЫЛИ ОБЯЗАНЫ делать эту замену. Предполагая, что под "Б(б)огом" (дважды) в "Слове" подразумевается именно Перун, надо объяснить, ПОЧЕМУ он не поименован прямо. Табуирование в качестве объяснения отпадает. При этом налицо тот факт, что словом "Бог" тогда, в 12-ом веке, называли во всех "не спорных" случаях именно христианского Бога. И стиль Автора, называющего остальные персонажи, которые ТРАДИЦИОННО (выношу за скобки свою гипотезу) считаются языческими, по именам (а тогда почему этот стиль не экстраполируется на Перуна). И факт наличия христианских мотивов в поэме в целом и во фрагменте о Всеславе (где "Божий суд") в частности: софийские колокола. И то, что сам мотив "суда Божьего" естественнее всего считать христианским (сравните с двумя упоминаниями суда в письме Мономаха Олегу - я это когда-то приведил Keil-у).
Далее, ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ исходить из "языческой аксиомы", то и тогда подставление на роль дважды упоминаемого "Б(б)ога" ИМЕННО Перуна оставалось бы произвольным, логическому обоснованию не поддающимся. Ибо тогда почему не мог бы подразумеваться кто-то из упомянутой "четвёрки" (а коли считать и Трояна "божеством" - "пятёрки") - на этот раз иносказательно? Или Сварог? Или, допустим Симаргл? Да мало ли вариантов...
Повторяю, доказать здесь, конечно, ничего нельзя, но я исхожу из логики "естественного понимания".
Продолжение следует, сейчас больше не успеваю.

Автор называет солнце солнцем, хотя мы-то знаем, что это именно оно - Даждьбог, чьими внуками, потомками являются князья Руси, точно как правители скифов и раджпутов.
Сварог - как раз аналог Диеваса, но он - deus otiosus, и не он должен был помочь князю сбежать из позорного (и вредоносного для потустороннего бытия его после смерти) плена, а вот кандидатура покровителя военной сферы Перуна гораздо больше подходит. Бог войны понимающийся как фактический глава пантеона (не капища, устроенного Владимиром Святославичем, но всего пантеона) выручил воина.
Иносказательное наименование не отпадает, мне его латыши подтвердили, а они-то лучше знают и понимают свою фольклорную традицию, чем Вы или я.
Я уже говорил, что и колокола взяты из обрядности язычества, заменив собой било да клепало византийцев, и славянские поверья, связанные с реакцией сверхестественных существ на ихний звон, существуют, и Бог не обязательно является ипостасью троицы христиан, и суд Божий, который вообще находится в цитате, то есть принадлежит к угрозам Бояна врагу его хозяев, а не к мировоззрению автора, и соответствует тому суду, на который слава (Слава) привела Бориса Вячеславича, - не обязательно христианский. А еще в начале моего пребывания я показывал точное фольклорное соответствие этому пассажу о Всеславе в колядках.
Наличие христианских мотивов в поэме - не факт, а всего лишь гипотеза, которой придерживаются, притом весьма нечасто, отдельные исследователи, а также некоторые участники данного диспута. И называние его "фактом" - из той же серии, что постоянное указывание своей кандидатуры автора так, словно это уже доказано и общепринято. Проще говоря, не слишком дозволенный и порядочный по отношению к собеседникам.
Они там не наличествуют, а усматриваются, причем зачастую (оставив за бортом симпатии приверженцев этих взглядов к иудаизму и христианству, антипатии к славянской культуре, славянскому язычеству и прочие возможные предвзятости) вследствие того, что многие обыденные в прошлом слова теперь "естественно" воспринимаются как часть высокого, притом церковного стиля. Также мнение о наличии основывается на том, что в огромном массиве христианских текстов неизбежно отыщется нечто, что будет напоминать текст поэмы: копни - и найдется жатва, война, дождь, тьма, смерч, стрелы, суд, правители, разгром и победа. А если там гепарды не найдутся - так можно их саранчой объявить. И почти любое слово можно отыскать при большом объеме. В любом большом тексте приблизительно схожего содержания можно найти такие "параллели", точно так же, как похитители вырезают слова для записки из большой газеты или толстой книги. По схожему принципу гадают на книгах. Для мантики ведь нужен текст большой и разнообразный.
Ни один "христианский" мотив в поэме не очевиден - хотя в произведениях Даниила Заточника и всех прочих они, как правило, очевидны и бросаются в глаза, особенно прямым упоминанием соответствующих библейских персонажей. Все эти мотивы имеют также языческие истолкования, столь же легитимные, если не более успешные и более точные. При этом те, кто отстаивает вероятное "наличие" христианских мотивов, сознательно игнорируют многочисленные внецерковные, в основном, нехристианские параллели, например, фольклор. В ряде случаев, как уже говорилось, для того, чтобы из фразы получилось нечто христианское - необходимо насилие над ней, то бишь корректуры. А соображения, что "естественно", а что - нет, для Киевской Руси - мягко говоря, ненаучны.

[Новый]

...для восточных славян не было препятствий заниматься речным и морским пиратством. Да и поведение русов, грабивших чужие земли, ассоциируется с постоянными нападениями запорожцев на татарско-турецкие территории. Походы русов на кораблях давно уже сопоставлены авторитетными зарубежными славистами с козацкими военными экспедициями на чайках... Нашло свое объяснение и сообщение ибн Русте о том, что русы на острове питаются лишь тем, что добывают в земле славян, очевидно, собирая дань или торгуя. Как давно уже предположили исследователи, оно находится в полном соответствии со словами Константина Багрянородного, удостоверяющего, что русины в ноябре покидали Киев и отправлялись в полюдье к разным славянским племенам-данникам, кормясь так в течение зимы...
... Село Низкиничи существует реально, известно издревле. Прозвище Мала Низкиня тоже неоднократно зафиксировано. Так что такая версия имеет право на жизнь вполне

Это всё так, но насколько правомерно распространять на 9-ый - 10-ый века то, что имело место в 16-ом - 17-ом, причём у организации, чей уклад даже в рамках собственной общности был очень специфичен и само возникновение которой - вместе с этим укладом, - было следствием социально-политической ситуации совершенно иной, нежели в "раннекиевские" времена? Кроме того, если считать этих "русов" славянами, то как же быть с именами дружинников в договорах и с названиями днепровских порогов у того же Константина Багрянородного? К тому же у Ибн-Русте прямо сказано, что "русы" НАПАДАЮТ на славян, а это нечто принципиально иное, нежели упорядоченный сбор подати. Впрочем, я знаю доводы антинорманистов и сам к крайнему норманизму не склонен. Сейчас, во всяком случае. Когда писал упомянутую книгу, считал, что термин ""русы" (вообще-то "блуждающий" и являющийся, скорее всего, контаминацией похожих, но различных именований) в мусульманских и греческих источниках относится в основном к скандинавам (начиная со 2-ой половины 9-го столетия, когда начались в большом количестве морские набеги "русов" на разные страны). Потом же мне показались вескими некоторые аргументы в пользу того, что среди "варягов" было немало балтийских славян. Сколь бы притянутой ни была родословная в Иоакимовской летописи, где делается попытка прямо связать Новгород с ободритами, балтийские славяне реально, а не гипотетически, уже во времена, близкие к интересующим нас, хорошо знали мореплавание и могли на равных сражаться со скандинавами. И новгородцы практиковали ушкуйничество в течение длительного периода времени, из Киева же морские походы после того, плачевного, на греков, в 1043 году, уже больше не организовывались. И прекращение этой практики совпадает по времени с прекращением массового присутствия варягов в стране в качестве наёмников (после Ярослава). Т. е. логично вывести из всего этого, что мореходное дело для восточных славян в ту эпоху своей, органично присущей им статьёй промысла не было.
Отсюда плавно переходим к вопросу о том, откуда родом Добрыня и Малуша. Село Низкиничи существует, и версия, связывающая Добрыню с Малом, имеет право на жизнь и давно известна. Но, с другой стороны, нет ли здесь - ввиду скудости информации, "переоценивание" того немногого, что есть? Если Мал - отец Добрыни и Малуши, то получается, что Ольга приблизила к себе детей того, кто был ею погублен (Мал-то, наверное, погиб после взятия Искоростеня). Дочь - ключница (повторяю - доверенное лицо) убийцы отца? Сообразно ли это с чем-либо? Да и что касается имён как таковых - отождествлять "Мала" и "Малка" (хоть и похоже, конечно), оснований не больше, чем, скажем, "Джо" и "Джона". "Балтийская" же версия, конечно, не объясняет стопроцентно, почему мог Добрыня иметь влияние в Новгороде, но повышает всё же вероятность этого. Связь у Новгорода с балтийскими славянами была. Инфильтрация, как Вы пишете, поднепровского элемента, безусловно имела место, но в результате всего происходившего сепаратистские тенденции в Новгороде постепенно не убывали, а накапливались, он продолжал тяготеть к скандинаво-балтийской сфере и к соперничеству с Киевом, вплоть до полного отделения в первой половине 12-го столетия. Учитывая всё это, так ли уж маловероятно, что некое семейство из Любека в 10-ом веке имело связи и влияние в Новгороде?
Впрочем, всё это, конечно, очень гипотетично и дискуссионно и к основной нашей теме не относится.

[Konrad]

Не на 9.-10., а на 9.-14. - это отдельный разговор, поскольку Димешки приводит не трафаретные, но современные ему, актуальные данные, и 15.-18. века, если уж на то пошло. И это же не единственная параллель с запорожцами. Долго рассказывать. Главное другое. Неважно, кем были русины киеворусских летопией и византийских источников - иранцами, германцами, хоть кельтами. Я не антинорманист, к слову сказать. Важно, что ар-русийа и ас-сакалиба - это вполне могут быть не этнические, а социальные категории, не соотносящиеся с их этническим наполнением.
В Радзивилловской летописи и в списке Московской академии - Малко Любечанин. То же имя, что и Мал, только когда Мал потерял власть, стали его называть так - как Отрепьева Гришкой. Как Иоанн в пьесе Булгакова зовет Годунова? Правильно, Бориской. А как он сам себя звал в челобитной царю Симеону Бекбулатовичу? Ивашкой.
Украинское Малко, польское Małko. Как и уУкраинское Мал, чешское Mal, хорватское Mal, возникло путем усечения славянских автохтонных личных собственных имен-композитов с препозитивным компонентом Мал[о]- типа Маловѣкъ, Малозимъ, Малогостъ, Маломѣръ, Маловидъ, Малострый.
А жителей Любеча зовут любечанами - можно убедиться по сборнику пословиц и поговорок Матвия Номыса, где есть шутливые прозвища и дразнилки для жителей этого городка на Черниговщине. Учтем и другое - далеко Любек, ой, далеко. И жителей Любека вряд ли бы именовали по городу, скорее уж по племени или народу. А вот Любеч рядом, и происхождение именно из него или сидение в нем важно для киевлян. Город был важен настолько, что даже Константин Багрянородный его помянул, и летопись его знает уже со времени постановления там посадника Олегом.

[Лемурий]

Вот ещё пара выписок из толкований на Псалмы Афанасия Александрийского - сами догадаетесь о какой строке идет речь:

Во псалтири десятоструннем пойте Ему. Десятострунным псалтирем называет тело, потому что имеет пять чувств и пять душевных деятельностей; ибо в каждом чувстве обнаруживается особенная деятельность души.(Пс.32.2)

Востани, слава моя. Славою своею называет пророчественного Духа. Востани, псалтирю и гусли. Псалтирем именует душу, а гуслями называет тело. Востану рано, ощутив мысленный свет, восстану на песнопение.(Пс. 59:9)

[Konrad]

Лемурий, а доводилось ли Вам читать Коллара, а также Лотмана, Иванова, Топорова о славе, об оппозиции слава - честь в текстах киеворусского периода?
Касательно параллелей - где написано, что инструмент Бояна - гусли?
Это просто так хотелось российским толкователям, усматривавшим в гуслях русский национальный инструмент. Слова "гусли" в поэме нет, и инструмент мог быть как арфой, так и лютней, не обязательно гуслями, причем не говорится и о ровно десяти струнах, их может быть и больше, как на лютнеобразных инструментах и на арфах.

[Лемурий]

Лемурий, а доводилось ли Вам читать Коллара, а также Лотмана, Иванова, Топорова о славе, об оппозиции слава - честь в текстах киеворусского периода?

Было бы хорошо, чтобы рядом с фамилией было название статьи. У того же Топорова многотомные труды, некоторые из них в соавторстве с Ивановым. Трудно понять, какую из работ Вы имеете ввиду.

где написано, что инструмент Бояна - гусли? ...мог быть как арфой, так и лютней, не обязательно гуслями, причем не говорится и о ровно десяти струнах, их может быть и больше, как на лютнеобразных инструментах и на арфах.

Совсем без разницы какой инструмент (псалтирь скорее всего, в гуслях - 6-8 струн). Если изложение иносказательное, по под 10 перстами Бояна в иносказательном смысле могли оказаться "пять чувств и пять душевных деятельностей; ибо в каждом чувстве обнаруживается особенная деятельность души".

[Новый]

Автор называет солнце солнцем, хотя мы-то знаем, что это именно оно - Даждьбог, чьими внуками, потомками являются князья Руси, точно как правители скифов и раджпутов.

Это именно и есть то, что Вы сами осуждаете: выдача спорной версии за подтвержденный факт. О том, что "солнце - Даж(дь)бог", мы как раз совершенно не "знаем", версия его якобы "солнечности" зиждется только на одном, причём христианском, источнике - Хронографе, где он к тому же и не бог, а смертный (ибо пишется о его умертвии) царь , да ещё и "египетский". Т. е. солнце, согласно имеющимся у нас источникам, - "Даж(дь)бог" не в большей степени, нежели Владимир или Людовик 14-ый, наделенные тем же самым эпитетом.
Насчёт раджпутов оспаривать не стану, но скифские цари, по Геродоту, потомки Таргитая, сына аналога Зевса и дочери реки Борисфен ("Непры"?). Колаксаис, даже если его имя и означает что-то солнечное, смертный человек, а не божество, да "солнце" как божество и не могло бы происходить от персонифицируемой реки.

Сварог - как раз аналог Диеваса, но он - deus otiosus, и не он должен был помочь князю сбежать из позорного (и вредоносного для потустороннего бытия его после смерти) плена, а вот кандидатура покровителя военной сферы Перуна гораздо больше подходит. Бог войны понимающийся как фактический глава пантеона (не капища, устроенного Владимиром Святославичем, но всего пантеона) выручил воина.

Если бы он выручил, то его и надо было бы, соответственно, благодарить и ехать, скажем, к Перуней рени, а не к Богородице Пирогощей (что даёт дополнительный и очень сильный довод относительно того, КТО помог, замыкая логическую цепочку: это ведь та же христианская система). А в "Слове" он едет ИМЕННО к Богородице, а не к Ярославу Черниговскому и к Святославу, как сказано в Ипатьевской летописи. А в церковь ездили или молиться, или делать пожертвования (в том числе благодарственные).
Далее, такие категории, как "бог войны", вообще "бог ЧЕГО-ЛИБО", - это скорее научная классификация, чем естественное языческое осмыслене образов. Божества у язычников не имели формальных "сфер заведования". Скажем, ахейцы для того, чтобы обеспечить благополучное плавание по морю (к Трое), должны были ведь принести жертву не Посейдону, а Артемиде. А Арес, определяемый как божество ратного дела, помочь путём никому не мог, это просто неумный забияка, а помогают по-настоящему Афина и Аполлон, да и Афродита может в крайнем случае вытащить, укрыв облаком (своего сына Энея, например, поверженного Диомедом). Если мальчишка любит играть в солдатики, отсюда ещё не следует, что он хорошо дерётся. Если уж желать видеть в том, кто "кажет путь", языческую фигуру, то функционально совершенно нет зацепки насчёт того, кто бы это такой конкретно. А если бы даже вообразить "божество войны" (в функциональном смысле), то ему пристало бы уж тогда помогать на поле битвы - по-моему, так...

Иносказательное наименование не отпадает, мне его латыши подтвердили, а они-то лучше знают и понимают свою фольклорную традицию, чем Вы или я.

Отпадает ТАБУИРОВАНИЕ, в силу которого иносказание являлось бы обязательным (мы же видим, что этот Перконс в дайнах систематически фигурирует под своим именем). Иносказание, стало быть, возможно в нашем случае лишь в качестве литературного приёма, а это я считаю крайне маловероятным, и привёл уже аргументы - почему.

... Я уже говорил, что и колокола взяты из обрядности язычества

Дело не в колоколах как средстве извлечения звука (хотя на самом деле и на христианском Западе колокола используются, но не в этом суть).Дело (в данном фрагменте) в святой Софии. Но об этом - ниже

... Бог не обязательно является ипостасью троицы христиан, и суд Божий... не обязательно христианский.

Совершенно верно. Рассуждая об этом, мы пребываем в поле вероятностных оцениваний, и именно к ним я прибегаю, отстаивая свою точку зрения по этим частным вопросам.

Наличие христианских мотивов в поэме - не факт, а всего лишь гипотеза, которой придерживаются, притом весьма нечасто, отдельные исследователи, а также некоторые участники данного диспута. И называние его "фактом" - из той же серии, что постоянное указывание своей кандидатуры автора так, словно это уже доказано и общепринято. Проще говоря, не слишком дозволенный и порядочный по отношению к собеседникам.
Они там не наличествуют, а усматриваются, причем зачастую (оставив за бортом симпатии приверженцев этих взглядов к иудаизму и христианству, антипатии к славянской культуре, славянскому язычеству и прочие возможные предвзятости)
... копни - и найдется жатва, война, дождь, тьма, смерч, стрелы, суд, правители, разгром и победа. А если там гепарды не найдутся - так можно их саранчой объявить.
... Ни один "христианский" мотив в поэме не очевиден - хотя в произведениях Даниила Заточника и всех прочих они, как правило, очевидны и бросаются в глаза, особенно прямым упоминанием соответствующих библейских персонажей.

А вот здесь буду возражать категорически и с уверенностью. Я никогда не объявлял и не объявляю дискуссионное - доказанным, и все давнишние участники, включая Вас, должны бы уже в этом убедиться. Если я называю что-либо фактом, то, значит, имею на то основания. Я НИ В КОЕМ случае не называю так ту или иную предполагаемую перифразу из Библии - поскольку "библеизмы" действительно дискуссионны (к слову, версии такого рода основываю НЕ на простом совпадении той или иной лексемы, а только на сочетании ряда схожестей). МОТИВЫ, наличие которых я считаю фактом, - это НЕ библеизмы, а только то, что непреложно и неоспоримо фигурирует в источнике. Даже не включая "аминь", о котором здесь дискутировали:
- "...побарая за христьяны на поганыя полкы..." - даже если вынести за скобки характерный термин "поганые", многократно используемый. Учитывая, что не все согласны считать его эксклюзивно христианским, хотя я и дал исчерпывающую аргументацию в пользу этого.
- "...к СВЯТЕИ Богородице Пирогощей..."
- дважды - СВЯТАЯ София
- "... позвониша заутренюю..."
Почему я выделяю слово "СВЯТАЯ"? Потому что это не механически усвоенное мусульманами из греческого "А(г)йя София". Это - на своём языке. Термин Автору понятен. Эпитет даётся от своего лица. Если бы просто было обозначение места (не говоря о том, что ориентиры язычник бы иные выбрал, наверное), то можно было бы и без этого эпитета (поехал к Богородице, что тут поделать, претило бы это язычнику, но факт...) А эпитет - есть. Значит, для него, для Автора - СВЯТЫ Богородица и София.
Ну, и это ли всё не мотивы?
Да, конечно, прямого цитирования фрагментов Библии здесь нет, но ведь ЖАНР не тот. Это поэма, а не дидактическое послание.
Что касается антипатии к славянской культуре, лично у меня её нет. Язычество - любое, - считаю этапом заблуждения, через который прошли все в мире этносы. Не исключая предков евреев (согласно еврейской "Агаде" - антологии народных преданий на библейские темы, - Фарра, отец Авраама, был изготовителем идолов). К славянскому язычеству я отношусь не хуже, чем к любому иному. Просто считаю, что конкретные интересующие нас имена из СПИ к нему отношения не имеют, и что реконструировать его было бы правильнее на основе иных материалов.

... А соображения, что "естественно", а что - нет, для Киевской Руси - мягко говоря, ненаучны.

Будь это так, Киевскую Русь вообще нельзя было бы изучать. Мы знаем множество образцов литературы и из них выводим, что более характерно, а что менее для этой последней. Если же Вы считаете некоторые конкретно мои соображения о "естественном" ненаучными - пожалуйста, укажите, какие и почему, сопроводив контрдоводами.

[Konrad]

Уважаемый Лемурий, вот Лотман, а Иванова или Топорова найду чуть позже.

Лотман Ю. М. Об оппозиции "честь" - "слава" в светских текстах Киевского периода // Труды но знаковым системам - Тарту, 1967 – Был. 3. С. 100 –112.

Зимин А. А. О статье Ю. Лотмана "Об оппозиции «честь» - слава в светских текстах Киевского периода" // Труды по знаковым системам Вып. 5. -Тарту 1971. –С. 464-468.

Лотман Ю. М. Еще раз о понятиях "слава" и "честь" в текстах Киевского периода // Труды по знаковым системам. Вып. 5. - Тарту, 1971. – С. 469-474.

Псалтирь в смысле инструмента или книги? Музыкальный инструмент может быть любым, гусли не упомянуты. А "в иносказательном смысле могли оказаться..." - это уже из области откровенных гипотез и предположений.

[Konrad]

Новый, ах вот Вы о чем!
Так поглядим же в наш любимый словарь-справочник!

И бѣ внѣ града дворъ другыи, идѣже есть дворъ демьстиковъ за святою богородицею. Пов. врем. лет, 40 (1377 г. ~ нач. XII в.). 1017: И заложена бысть святая София Кыевѣ. Новг. 1 лет., 15 (XIII в.). 1108: Прѣставися архиепископъ новъгородьскыи Никита, мѣсяця генваря въ 30; а на весну почяшя пьсати святую Софию стяжяниемь святого владыкы. Там же, 19. 1150: Изяславъ же цѣлова к нему святую Богородицю, и рече ему: Вы мнѣ братья своя. Ипат. лет., 395 (XV в.). Стоять мужи наугородци у святыя Софии. Задон. К-Б, 548 (XV в. ~ XIV в.).

Обратим внимание, никто не выражается: "заложи храмъ святыя Софии" или "храмъ Софии" и т.д. Понятие "святая София" (сравните украинское "святиня" в значении не святыни, но храма, архитектурного сооружения, в котором молятся) передавало понятие "Софийский храм", то есть определенный ориентир на местности, архитектурное сооружение, всё равно, что летописный Добрый дуб на Желяни, которому вряд ли поклонялся монах-летописец, ожидая от него добра в языческом понимании.
О поездке Игоря интересно и оригинально пишет Борис Яценко:

Але і на цьому проблема не вирішувалася. В ідеологічній концепції російської науки дві рівноцінні ікони були неприйнятні, оскільки лише Ікону Владимирську вважали «чудотворним образом», символом Московської держави. Тому російські вчені Київської духовної академії В.Завитневич, П.Лебединцев, І. Мали шевський на початку 90-х років XIX ст. вирішили дати свою оцінку цим двом іконам. І зробили це дуже просто. За аналогією з Москвою, де Владимирська Ікона поставлена в Успенському соборі, автори гіпотези відшукали в Києві теж Успенський храм для Ікони Пирогощої, але не в Печерській частині серед київських святинь і не в «городі Ярослава» чи в «городі Володимира» на Горі, а на Подолі, в торгових рядах. Зрозуміло, що така ікона вже ніколи не могла зрівнятися з чудотворною Владимирською. Українські вчені тоді ж таки і пізніше охоче погодилися з цією меншовартістю, оскільки усвідомлення значимості Ікони Пирогощої для українського народу й Української держави уже було втрачено.
Та чи на Подолі була церква Пирогоща? У «Слові» сказано, що князь Ігор їхав до Пирогощої по Боричовому, тобто уже поминувши Поділ, він піднімався в «город Володимира», де і могла бути церква й Ікона Пирогоща. І. Малишевський намагався врятувати концепцію, заявивши, що Ігор спускався по Боричеву до церкви Пирогощої після побачення зі Святославом, який жив на Горі. Цю ідею підхопив Б.Рибаков, який гадав, що Ігор приїхав до Києва в липні — на початку серпня 1185 р. і виїжджав з Києва 15 серпня, в день Успіння Богородиці і тому по дорозі не міг, мовляв, не зайти до Успенської церкви на Подолі. Таке твердження надумане, штучне, не відповідає феодальному етикету XII ст. і спрямоване на ще більше приниження руської (староукраїнської) святині. (Див. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. — М., 1971. — С. 276.)
Інакше висвітлив цю проблему Д. Лихачев, який вважав, що йдеться про в'їзд князя Ігоря в Київ. Він підтримав гадку В. Завитневича, нічим не підтверджену в літописних повістях чи «Слові», що князь Ігор у полоні міг дати обітницю Богородиці Пирогощій. «Обітниця була виконана в київському храмі, бо, очевидно, ні в Чернігові, ні в Новгороді-Сіверському не був розвинений спеціальний богородичний культ, пов'язаний із захистом від ворогів цих міст». Ігор, на думку дослідника, не звертався в патрональні храми, бо не був київським князем, а тому задовільнився церквою Пирогощею. (Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. — Л., 1985. — С. 286.)
Як бачимо, тут теж приховане знецінення Ікони Богородиці Пирогощої.
Залишимо осторонь ці сумнівні припущення стосовно «спеціального богородичного культу» і спеціальних храмів для київських чи некиївських князів. Зафіксуємо лише одне: прибувши до Києва, князь Ігор, поминувши Поділ, піднімався по Боричеву до церкви Пирогощої.
Л. Махновець підтримав гіпотезу І. Малишевського - Б. Рибакова, що князь Ігор і гаданий автор «Слова» Володимир Галицький відвідали церкву Пирогощу на Подолі в день Успіння Богородиці. Але дослідник не пояснює, чому Ігор вибрав для відвідин саме цю церкву, якщо в цей день усі князі повинні були зібратися у Великому Успенському Соборі для урочистої святкової служби.
На нашу думку, Ігор Святославич піднімався по Боричеву на Гору, в історичний центр міста. Треба з довір'ям віднестись до свідчення автора «Слова», який указав на Боричів не лише як на географічний, а й ідеологічний орієнтир. Адже 988 р. кияни по Боричеву спускали у Дніпро своїх старих богів. Ігор же піднімався по Боричеву до святині Руської землі, на Гору, усвідомивши своє велике призначення. Звернімо увагу, що там, на Горі, був і двір Мстислава Володимировича, який заклав церкву Пирогощу. На мініатюрі XV ст. в Радивілівському літопису, що зображає цю подію, ліворуч від Пирогощої показаний і князівський палац. Вважаємо, що церкву Пирогощу слід було шукати не на Подолі, а в «городі Володимира». Саме там, в одному з храмів (напевне, зараз не відомих і не обов'язково Успенських) могла стояти Ікона Богородиці Пирогощої — символ державності України-Руси XII ст.

Ваше восприятие "факта" тоже во многом субъективно, как видите. А "естественный" у вас, извините, слово-паразит - "естественный прием", "естественное понимание". А оно не естественное, потому что Вы и другие переносите свой опыт людей иного времени, происхождения, вероисповедания и мировоззрения, говорящих на иных языках, выросших в другой среде - на памятник иной эпохи, произведение человека иной среды, и это то, за что медиевисты сейчас обычно ругаются. Яркий пример - когда сравнение войны с жатвой ищут в библейских памятниках, потому что городскому человеку трудно понять, что для людей того времени жатва была самым обыденным зрелищем каждый год. Сравнивают с чем-то известным, истолковывают через понятные вещи.
Да, забыл - Низкиня - такое же имя, причем знатное, как Добрыня, сын Мала, и Плоскиня, вожак бродников.

[Konrad]

Если Вы прибегаете к вероятностным оцениваниям, то хорошо бы это отмечать хоть иногда.
И это иносказание не "литературный", а фольклорный прием, отмеченный и в беларусском и украинском фольклоре как взаимозаменяемость Перуна/Пяруна и Бога, посему можно предполагать, что такое же явление наличествует и в поэме. На мой взгляд, здесь Мартынов прав.
По поводу Даждьбога и Вашего гиперкритицизма по отношению к нему отмечу, что это отдельный длинный разговор, а здесь скажу только, что мы имеем в данном случае не замену, как с Дивом, а глоссу, то есть какое-никакое, а доказательство. По обоснованию которого существует огромная научная литература, которую лично я не вправе игнорировать.
А теперь самое главное.
Почему я завел речь именно о библейских парафразах?
Потому что Вы упомянули мотивы, и я, филолог по первому образованию, решил, что это слово Вы употребляете в общепринятом значении.
Мотив в литературе - это простейшая составная часть сюжета. Фольклорно-мифологический мотив (по Юрию Берёзкину) - образ или эпизод и / или совокупность образов и / или эпизодов, встречающиеся более чем в одном фольклорно-мифологическом тексте. Примером может служить мотив сбивания лишних солнц с неба.
Вот жатва как война / война как жатва - это мотив несомненно.
А то, что привели Вы, - отдельные лексемы, в лучшем случае тянущие на христианские реалии, но никак не на мотивы.
Терминология здесь очень важна.
Вот это, увы, наглядный пример, почему взирать на научные авторитеты и отличать их мнение от версий непрофессионалов - всё равно, начитанных или неначитанных - жизненно необходимо. А потребность под тем или иным предлогом в дискуссии отказаться от упоминания любых авторитетов обычно возникает у сторонников фолк-хистори, а то им трудно доказывать свои идеи, так и говорят. Вот им уподобляться нельзя ни в коем случае.

[Новый]

Ваше восприятие "факта" тоже во многом субъективно, как видите. А "естественный" у вас, извините, слово-паразит - "естественный прием", "естественное понимание". А оно не естественное, потому что Вы и другие переносите свой опыт людей иного времени, происхождения, вероисповедания и мировоззрения, говорящих на иных языках, выросших в другой среде - на памятник иной эпохи, произведение человека иной среды...
... Мотив в литературе - это простейшая составная часть сюжета. Фольклорно-мифологический мотив (по Юрию Берёзкину) - образ или эпизод и / или совокупность образов и / или эпизодов, встречающиеся более чем в одном фольклорно-мифологическом тексте. Вот жатва как война / война как жатва - это мотив несомненно.
А то, что привели Вы, - отдельные лексемы, в лучшем случае тянущие на христианские реалии, но никак не на мотивы.
Терминология здесь очень важна.
Вот это, увы, наглядный пример, почему взирать на научные авторитеты и отличать их мнение от версий непрофессионалов - всё равно, начитанных или неначитанных - жизненно необходимо...

Моё восприятие субъективно настолько же, насколько и Ваше, и Яценко, и вообще любого человека. Тенденция истолковывать факты тем или иным образом действительно вытекает из того, что кому-то одному больше "нравится" одна версия, а другому, соответственно другая. Например, Вам вполне субъективно ХОЧЕТСЯ, чтобы поэма была языческой, и не вижу я в этом ни малейшей "антинаучности": это нормально, Вы - субъект и имеете право на свои пристрастия. Совершенно так же и я. Происхождение, вероисповедание и мировоззрение могут в известной степени определять побуждения человека отстаивать ту или иную точку зрения, но не могут дезавуировать аргумент, коль скоро он уже высказан. Скажем, когда Вы написали, что считаете ашкеназийских евреев потомками хазар, я ведь не начал заниматься выяснениями того, зачем Вам это надо, а привёл вполне объективные факты (связанные с исторически известными процессами миграции европейских евреев на восток Европы и с языком идиш), в свете которых уверенно считаю эту концепцию абсурдной. Аналогично и я от любого из оппонентов, включая Вас, вправе ожидать контрдоводов, основанных ТОЛЬКО на анализе источников, а не на обсуждении моих мотивов или степени моего профессионализма. Это последнее к делу не относится; выражаясь простым языком, "это не разговор". Такими приёмами подчас пытаются вывести из игры неудобного оппонента (впрочем, со мной это не работает), и мне, честное слово, совсем не хотелось бы думать, что Вы руководствуетесь таким желанием.
Слово "естественно/ый" я использую вполне к месту, имея в виду - то, что наиболее характерно для обсуждаемого нами материала, или (если о понимании) истолкование, наиболее вероятное в свете того, с чем можно сопоставить. Если, я пишу, скажем, что под "Богом" естественно понимать библейско-христианского Бога, то основываюсь на факте: в древнерусской литературе эта лексема во всех иных (и абсолютно не дискуссионных) случаях используется именно в таком значении. Вероятностная экстраполяция.
Определения МОТИВА, которые Вы привели, - действительно очень хорошие, хотя я лично ещё добавил бы сюда - "мини-тема", предположительно значимая для оценивания настроений и позиции автора. Но даже если это и не добавлять, те христианские реалии, которые мы находим в "Слове", вполне отвечают этим определениям. "Едет к Богородице Пирогощей" - это именно составная часть сюжета, более конкретно - завершающей его части. "Позвониша заутренюю..." - компонент вставного сюжета о Всеславе. "Христьяны" и "поганыя полкы" - это дуалистическая совокупность образов, повторяющая "детей бесовых" и "храбрых русичей" перед битвой. Всё это - не просто "лексемы", а сюжетно и эмоционально значимые детали текста.
То, что Вы приводите из словаря-справочника, я учитываю. Да, конечно, "святая София" - это устойчивое выражение, но не забудем, что во всех приведенных случаях (да и вообще когда оно встречается, скажем, в летописях) оно используется ХРИСТИАНАМИ, а для них было естественно (прошу прощения, но это слово здесь более чем к месту) именовать святым почитаемое ими. И штампом обсуждаемое выражение стало именно в силу этой естественности. Ну, а для язычника? Насколько "нормальным" было бы для него звать "святым" то, что он-то вовсе не чтит? Штампы штампами, но ведь язык-то - родной, и автор "Слова" - не дедушка на завалинке, который мог бы машинально использовать заезженные эпитеты и именования (в результате чего у Добрыни Никитича и у Васьки Буслаева мать в былинах - одна и та же Амельфа Тимофеевна), а человек самостоятельно мысливший и продумывавший каждую деталь высказываемого.
Но главное даже не это. Богородица в текстах - тоже "святая" почти всегда, а равным образом и её церковь. Но вот именно что ПОЧТИ. Ибо в Ипатьевской летописи, в самом конце повествуемого под 6644-ым (1136-ым) годом читаем:

"... Томъ 54 В лѣтѣ цр҃кви Пирогоща свѣршена 55 бъıс̑..."

Простое именование построенного объекта. И, спрашивается, не так ли должен был бы поименовать эту церковь язычник, если бы уж вынужден был упомянуть? Я читал приведенный Вами отрывок из Яценко. Видите ли, ЕСЛИ УЖ истолковывать поездку Игоря по Боричеву в качестве некоего действия, подтекст которого - желание почтить память повергнутых там, согласно летописи, языческих кумиров, то надо объяснить - почему было не сказать просто "по Боричеву"? Место достаточно известное... Далее, я могу быть человеком иной эпохи (как, впрочем, и Вы, и все наши собеседники) и иного мировоззрения, но имеются общечеловеческие закономерности непреходящие и ни от эпох, ни от мировоззрений не зависящие. Например, то, что никогда никто не стал бы выражать почтение к чему-либо, называя святым (сознательно! Мы же видим - см. мою цитату, - что это не совсем "штамп") то, что объекту выражаемого почтения антагонистично. Предположение такого плана я, к сожалению, не могу не назвать притянутым домыслом, ставящим текст "с ног на голову". Наконец, в "Слове" пишется прямо и недвусмысленно, что Игорь едет К (SIC!) Богородице Пирогощей. Не мимо, а - К ней. Церковь - место назначения.
Что же касается уподобления "война-жатва", это - МЕТАФОРА. Она, правда, на мой лично взгляд, не имеет библейских истоков, а является фольклорной. Считаю же я так потому, что нахожу такие сопоставления (головы - снопы) и т. д. в простонародных загадках, собранных Далем, а также в эпических текстах греков и скандинавов.

Если Вы прибегаете к вероятностным оцениваниям, то хорошо бы это отмечать хоть иногда.

А зачем специально отмечать? Разве это и так не видно? Я ведь как раз не высказываюсь безапелляционно, а всё время привожу доводы - почему вероятнее одно, чем другое.

...И это иносказание не "литературный", а фольклорный прием...
По поводу Даждьбога и Вашего гиперкритицизма по отношению к нему отмечу, что это отдельный длинный разговор, а здесь скажу только, что мы имеем в данном случае не замену, как с Дивом, а глоссу, то есть какое-никакое, а доказательство. По обоснованию которого существует огромная научная литература, которую лично я не вправе игнорировать.

Иносказание используется как в фольклоре, так и в книжной литературе.
У меня не "гиперкритицизм" по отношению к Даж(дь)богу, а скептическое отношение к попыткам приписать доказательную силу этому эпитету, использованному в христианском тексте и прилагаемому вовсе не к славянскому божеству, а к "египетскому" царю. "Глосса" - совершенно не доказательство. В одном из дидактических текстов, осуждающих рецидивы язычества, пишется в том числе о поклонении "...Артемиду (SIC!) и Артемиде, рекше Роду и Рожанице..." Ну, и насколько Вы верите этим пояснениям?
Насчёт "Низкини": а где ещё встречается это имя? Это не возражение, а вопрос.

[Konrad]

Сейчас отвечу, только погодите. Буду долго писать и редактировать.
Между прочим, я почитал Векслера, и он произвел на меня совсем неплохое впечатление с филологической точки зрения:
Wexler Paul. Two-Tiered Relexification in Yiddish: Jews, Sorbs, Khazars, and the Kiev-Polessian Dialect. – Berlin: Walter de Gruyter, 2002. – 713 p.
Чтобы опровергнуть такое солидное этимологическое исследование, одного нежелания от кого-то "не того" происходить мало будет. В ответ на намеки замечу, что, будучи приверженцем этой версии, не преследую никаких вненаучных целей.
В "Анналах" Яна Длугоша Низкинею названо древлянского князя Мала «dux Drewlyanorum Niszkina» [Щавелева Н.И. Древняя Русь в "Польской истории Яна Длугоша (Книги І-IV).- Москва, 2004.- С. 79, 226-227, 376]. Низкиня у Мартина Бельского. Низкиней назван древлянский князь у Мацея Стрыйковского. То же в Густинской летописи, Хронике Словено-русской, Степенной книге, "Ядре Российской истории" Лызлова, житии княгини Ольги Димитрия Туптало Ростовского. Низкиня, по мнению Шахматова, в былинах «мутировал» в персонажа по имени «Никита Залешанин».
В тех же былинах Добрыня слывет "деревенщиной". Соседнее с Низкиничами село Иваничевского района Волынской области называется Будятичи. В Архангелогородском летописце, Никоновской и Устюжской летописи говорится, что Володимир родился в Будутиной веси или Будотином селе, куда его мать Малушу сослала княгиня Ольга: «Володимиръ бо бе отъ Малки, ключници Олжины; Малка же бе сестра Добрыне, — и бе Добрыня дядя Володимиру; и бе рожение Володимеру въ Будутине веси, тамо бо въ гневе отслала ея Олга, село бо бяше ея тамо, и умираючи даде его святей Богородици». Будутина весь принадлежала человеку по имени Будута, однако, по Татищеву, село, где родился князь, имело название Будятино: "Родился же Владимир в Будятине селе" [Татищев Василий. История российская.- Москва, 2003.- Т. 2.- С. 38].С середины XIX в. в русской исторической литературе Будятине / Будутине отождествляется с селом Будник (теперь урочище Буденик) под Псковом. Название подпсковского Будника якобы происходит от названия сарафана, который носился по будням. Поздняя краеведческая традиция отождествления Будника с летописным Будятиным не имеет никакой источниковой базы, однако активно популяризируется и лелеется в России на церковном и государственном уровне. Не исключено, что местные псковские легенды о Владимире были привнесены на Псковщину из Украины, поскольку упомянутая местность принадлежала графу Разумовскому. Название Будник скорее обозначает прежнее место промысла - комплекс сооружений, предназначенный для производства поташа, дегтя и древесного угля.
Село Будятичи вместе с соседними Низкиничами и Дорогиничами, являются теперь пригородными селами Нововолынска и располагаются в междуречье Буга и Луги недалеко от стольного Владимира. О волынской локализации родины святителя Руси свидетельствует ряд аргументов, в частности, название волынских Будятичи является лингвистически ближайшей к летописному селу Будятину или Будятиной веси, поскольку она соответствует летописной форме трактовки местности, поселения семьи Будяты / Будимира. Всё логично. Известный во времена Ольги Будята умер, дальше сидели его потомки - Будятичи. Российский Будник имеет совершенно иную этимологию. Топонимы, оканчивающиеся на-ичи, считаются языковедами наиболее архаичными [Купчинський О.А. Найдавніші слов"янські топоніми України як джерело історико-географічних досліджень: географічні назви на -ичі / Ред. Л.Л. Гумецька, Я.Д. Ісаєвич.- Київ, 1981]. Согласитесь, что точек опоры у этой гипотезы много.
Как я уже говорил, Низкиничи принадлежали волынской шляхетской семье Киселей, которые выводили свой род от киевского воеводы Святольда (Свенельда), на что обратил внимание Михайло Грушевский [Грушевський М. Історія України-Руси.- Київ, 1991.- Т. 1: До початку ХІ віку.- С. 438-439, поклик 2]. Сравните, кстати: "9448. В лето 9448 яшася Улицы под данью Игорю. В сем лете взят бысть Пересеченьград и дань их даст Свинделу же" [Архангелогородский летописец, содержащий в себе Российскую историю от 6360 (825) года до 7106 (1595) года. - М., 1781. - С. под годом 6478 (970).]. Дорогиничи, право на которые было подтверждено, как и на Низкиничи, Ягайлой, тоже принадлежали потомкам Свенельда, поэтому, например, Павел Янович звался Кисель-Дорогиницкий, в отличие от своего двоюродного брата Адама Григорьевича Киселя-Низкиницкого, знаменитого Киевского воеводы. Свенельд возглавлял инициированный Ольгой карательный поход против древлян и был современником событий, связанных с высылкой Малуши. Упоминание о церкви Богородицы, которой было передано летописное Будятино, корреспондируется с документами XV века, по которым Будятичи с окраиной связывались с Зимненским Святогорским монастырем Успения Пресвятой Богородицы. В междуречье Буга и Луги находятся несколько населенных пунктов, имеющих название Руснов. Приселком Будятичей являются Русовичи. Эти топонимы происходят от русько-полянских поселенцев, отправленных киевской администрацией на подконтрольную территорию. Малушу явно сослали на её родину.
С именем Владимира легенды связывают появление ряда памятников и населенных пунктов Волыни. К предоставлению названия стольному Владимиру в честь святителя Руси тоже мог побудить сам факт его рождения на Волыни.Наверное, для князя важно было назвать своим именем главный город Волыни, поселение на месте которого он мог знать с детства. Стоит также отметить, что Волынь во времена Владимира становится важным регионом Киеворусского государства. Это и один из центров христианизации, и культурный центр, и ворота на Запад. Случайно ли буквально через четыре года после крещения киевлян Владимир основывает одну из первых епархий Руси именно на Волыни? Ему также приписывают построение здесь храмов, в частности Васильевской церкви в городе Владимире. О волынском происхождении князя свидетельствуют также его военные походы. Став киевским князем, он в 981 году совершил первый поход в Волынском направлении - завоевал Перемышль и Червенские города. Последние находились на Побужье - рядом с малой родиной Владимира. В 983 г. он воевал против ятвягов, живших на Полесье и часто своими походами докучавшим Волыни. Кампании Владимира против соседей Волыни - белых хорватов, предков галичан - тоже, наверное, стоит объяснять волынским эпизодом в его жизни. Как видим, князь уделял много внимания присоединению соседних к Волыни территорий, пытаясь сделать этот край безопасным для жизни. Кстати, это объясняло бы, почему автор поэмы, если он из Галицко-Волынского княжества, так уважает старого Владимира, которого нельзя было пригвоздить к горам киевским.

[Konrad]

Про Малушу как ключницу. Ключник (келлермейстер) должен быть только холопом, согласно "Русской правде" на срок исполнения обязанностей. И человек, исполняющий такую должность, обязан иметь образование, ведь понадобится и читать и считать, а от тогдашней монетной системы современный человек впадет в истерику. Прозоровский правильно замечает, что, судя по тону летописи, она не была купленной рабой.
Поздние летописи утверждают, что Свенельд получил прозвище "Кисель" за спасение киевлян от печенегов, которых он угостил киселём, сваренном по его приказу в большой яме, и те, видя, что осаждённые без меры черпают лакомство из земли, ушли, сняв осаду Белгородка Киевского. Свенельд был уже не у дел, в преклонном возрасте, так что летописец назвал его "един старец", и проживал в Белгородке. Наиболее точно этот факт задокументирован в знаменитом Киевском Синопсисе Иннокентием Гизелем [Киевский Синопсис или краткое описание от различных летописцев о начале Славянороссийского Народа и первоначальных Князей Богоспасаемого града Киева. - Составлен Иннокентием Гизелем. - С дозволения Святейшего Синода. - Киев, Типография Киевопечерской Лавры, 1823. - С. 38-39, 55], издавшим летопись и указавшим в примечании, что этим старцем был Свенельд. Иннокентий Гизель родился в Кёнигсберге, однако рано приехал в Киев и принял православие. С 1656 по 1683 год он был архимандритом и настоятелем Киево-Печерской Лавры, где и издал Киевский синопсис. Но это отдельная история.
Что я Вам хочу всё время объяснить? Нет никаких "общечеловеческих закономерностей", в разные эпохи люди мыслили по-разному, и само мышление отличалось.
Происхождение, вероисповедание и мировоззрение аргумент могут и дезавуировать, если аргументация построена на восприятии вследствие этих факторов. Например, нынешний человек, придерживающийся авраамической религии или же атеист, но ознакомленный с одной из них, не называет "Богом" мифологического персонажа, заведующего громом, молниями и тучами и вообще-то имеющего иное, основное имя, поэтому ему довольно трудно и совершенно "неестественно" представить себе, что именно так мог именовать Перуна славянин или Перкунаса балт в средние века и даже сравнительно недавно, в эпоху этнографических фиксаций преданий, легенд и верований. Кстати, я имел в виду данное, конкретное иносказание, "Бог" вместо "Перун", в фольклоре. И, как я полагаю, попало оно действительно и в литературу, Вы даже знаете, куда.
Да, это фольклорный мотив. И я рад, что Вы разобрались в значении этого слова в литературоведении и фольклористике. А "очень хорошее" определение его - попросту научное.
Метафора, то бишь употребление слова в переносном значении; словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), которое таким образом его замещает, - да, отчасти. Но речь идет о мотиве. А в указанных Вами сперва случаях никаких мотивов нет, на роль минимального компонента художественного произведения — неразложимого далее элемента содержания они, извините, не тянут.
Ваша цитата лишний раз подтвердила моё мнение. "Святая Богородица Пирогощая" равняется "церкви Пирогощей". "Святая" означает храм, святилище, вспомните выражение "святая святых", где это - субстантивированное прилагательное, насколько я понимаю. и именовать это для язычника было так же нормально, как для Вас или меня именовать место почитания Перуна святилищем, хотя для Вас оно ни малейшим образом не свято. По Боричеву едет. Хорошо. А куда? Вниз или вверх? Тогда дан ориентир.
А вторая цитата тоже не несет в себе ничего разоблачительного, ибо Вы, как человек современный, представляете себе Артемиду-охотницу, скорее всего, - к которой привыкли, благодаря искусству барокко и популярным изложениям греческих мифов, а здесь имеется в виду более близкая византийцам и их киеворусским ученикам многогрудая Артемида Эфесская, покровительница деторождения, почитаемая в Малой Азии вплоть до времен императора Феодосия. Именно её храм - одно из чудес света. Словами Александра Афанасьева: "Одно из главнейших свойств, приписанных Артемиде, касалось деторождения. Она считалась покровительницею женщин и брачных союзов, заведовала родами, разрешала пояс родильницы, играла роль повивальной бабки и кормилицы и вместе с тем была доброю пряхою, как бы одною из парк. Греки давали ей название ????????? = рожаница". Греки действительно, как и книжник, указывали на соответствия Артемиде в египте и считали её дочерью Исиды. То есть рожаницы прямо соотнесены с божеством покровительствующим родам и судьбе. Стоит обратить внимание на Артемида. Он также известен из другого источника:"Артеми, юже нарицають Родъ" ("Мученiе св.Трифона изъ февральской Минеи четiи по списку XV века"). И здесь есть два варианта. Согласно первому, Род, выходит, имеет примерно те же функции, что и Артемида, только в мужском варианте, без соответствий в греческой мифологии. Но по второму, книжник, наоборот, очень неплохо знал эту мифологию и ведал прекрасно, что Артемида приняла роды у своей матери, поэтому Аполлон - не только Летоид, но и Артемид, рожденный благодаря Артемиде. У Аполлона есть и карательная функция. Он исполняет высший закон. Так, например, им была наказана Ниоба с дочерьми. Обратим особое внимание на соседство в одном тексте с ним мойры, что, вероятно, нашло отражение и в славянской традиции. «Гибельной Мойрой и сыном Лето я погублен». Одно из прозвищ Аполлона – Мойрагет, т.е. водитель судьбы, о чем прекрасно знали византийцы. Глоссы важны, и очень. Надо лишь методически правильно, по-научному к ним подходить, а не с мерками любительского по преимуществу скепсиса.
Свои собственные версии и цитаты отмечать необходимо, дабы было видно, где и на что человек опирается. Особенно, если это вероятностные оценивания и предположения.

[Новый]

Я тоже буду отвечать очень постепенно и с перерывами. Из нескольких дискуссионных тем сосредоточусь пока на Дажбоге из Хронографа. Вопрос интереснейший, разобраться с ним надо основательно. Я позволю себе не давать здесь примечаний по греческой и египетской мифологии, поскольку получится очень громоздко, но, если спрОсите, откуда я что взял, сразу дам ссылку.
Ещё раз напомню: у меня текст из ТОДРЛ, № 37, стр. 196-197.
Посмотрим два параграфа (15-16), под рубрикой "ЦАРСТВО ПЕРСКО И АСИРИНСКО ЕДИНО", предшествующие 17-му, где об Ифесте-Свароге. В скобках мои комментарии.

"По смерти же Дыеве (Дый=Зевс в параграфе 14) царствова сын его Фаун (Фавн?), еже и Ермис, в Италии лет 35. Сеи обрете руду златую и нача злато ковати. Разуме же, яко завидят братья его , иже име Пик (сын Кронов, он же Зевс-Дый - см. параграф 14) от многых жён, и хотят его убити, бяху бо мнозии, вящше 70, и отиде в Египет к колену Хамову, злата много взям и ризу злату нося и мудрствуяше паче египтян, влхвуя и поведая им хотящаа быти. И кланяхуся ему, глаголюще бог Ермии, его же и даателя богатству нарицааху, яко златаго бога нарицааху."
(Уже здесь видим синтез трёх традиций, а именно: библейского предания ("колено Хамово"; на том, что здесь аукнулись мотивы истории Иосифа, не настаиваю, хотя мне кажется, что это так), мифа о Гермесе-беглеце, убившем Аргуса, и синкретического греко-египетского культа Гермеса-Трисмегиста, отождествляемого с Тотом. Тема "злата" - видимо, потому, что Трисмегист считался основателем алхимии)

Далее, начало параграфа 17 (где Сварог):

"ЦАРСТВО ЕГИПЕТСКОЕ. Егда же прииде в Египет Ермии, царствова тогда Местрем из рода Хамова (Мицраим, второй сын Хама - Быт. 10, 6), тому же умершу, поставиша Ермиу царя. И царствова египтяном лет 39 в велице славе. И по нём царствова Ифест, еже и Сварог..." и т. д.
(Здесь между "Гермесом" и "Гефестом" - преемственная связь. Если оглянуться на классическую греческую мифологию, они - не отец и сын, а братья, сыновья Зевса. В данном же фрагменте "Ифест-Сварог" - герой-просветитель, аналогичный Трисмегисту, что приводит нас к синкретической же версии Гефеста, отождествляемого с Птахом. Отметим, что ЭТИ "Гермес" и "Гефест" - тоже "братья", ибо они - сыновья НИЛА. Мозаичность же картины, изображаемой в Хронографе - уже в византийском оригинале, - усугубляется здесь тем, что привлекаются к делу два различных египетских мифа - гермопольский, где культивировался образ Тота и, соответственно, Гермеса-Трисмегиста, и мемфисский, где основная фигура - Птах-"Гефест")

Параграф 18 - о Дажбоге, причём включая обличение Гелиосом Афродиты и Ареса: "... Некую жену ят любодеящу, любодеица усекну, а жену, мучив, пусти водити по всеи земли Египетсцеи, и начяша и блажити, якоже и Омир творец сказа: "Дажбог, - рече, - обличи Афродиту с Ареом блудящу..."
(Итак, мы видим отголоски вставной новеллы, вложенной Гомером в уста феакийского аэда Демодока. Но там прелюбодея не "казнят", да он и бессмертен; Афродита - не "некая жена", а супруга самого "Ифеста", Гелиос же - не сын, а брат этого последнего, поскольку оба - дети Зевса. Отсюда ясно, что не только русский переводчик, но и византийский автор этих строк самого Гомера не читал - разве что выписки... И здесь смешиваются мотивы двух разных "Гелиосов": архаического - гомеровского, - и синкретического, т. е. сына Гефеста и внука Нила. Кстати, сделаю тут же оговорку: я-то сам отлично понимаю, что в подлиннике Хронографа фигурирует "Гелиос", и, утверждая, что "солнце-царь" в русской версии - просто эпитет, аналогичный тому, что был у Владимира и Людовика 14-го, - имею в виду, что так, на мой взгляд, воспринимал этот термин русский книжник, работавший над переложением текста)

И начало параграфа 19: "По умертвии же Дажбожии царствов егип (так в тексте) Сир..." На этом остановимся, дальнейшее для нашей дискуссии не актуально. Поскольку речь о "Египте", - пытаясь логически "вычислить", кем может быть "Сир", приходится искать нечто И созвучное, И "сверхрепрезентативное" для этой страны, то, чего ассоциативно "не хватает". Вряд ли я погрешу против логики, предположив, что это Осирис (Усир).

Если подытожить, что мы видим? Мозаику из разных традиций, которые автор оригинала - христианин, - судя по вставке из "Одиссеи", едва ли знал детально (кроме библейской, с которою старался увязать остальное). Горизонтальная связь может здесь превратиться в вертикально-преемственную (Ермий-Ифест), причём добавлю, что и соотношение между Гефестом и Гелиосом даже в самом античном мире было, мягко скажем, вариабельным: по одной версии, Гелиос - сын Гефеста, по другой, наоборот, отец (правда, наиболее распространен тот вариант, что Гефест всё-таки сын Зевса, и Гелиос, по одной из традиций, тоже, так что они и братьями могут быть). Сюжеты не имеют чёткой хронологической привязки, которая соответствовала бы исходной для образов-прототипов (опять же, изобличение прелюбодейки-"Афродиты" не имеет касательства к "Ифесту", а должно бы иметь). Египетские аналоги Ермия и Ифеста - Тот и Птах, - преемственно связаны не были и относятся к разным культовым течениям. Наконец, Осирис, по очередности культов, фигура очень древняя, здесь является относительно поздним "царём".
Итак, картина - мозаичная, состоящая из образов и сюжетов НЕ чётко обусловленных жёсткими внутренними связями, а сдвигаемых и связанных скорее ассоциативно. После сделанного разбора не будет некорректным усомниться в том, что и сам византийский автор оригинала (если у него, скажем, Арей и Афродита - люди, а не боги) твёрдо знал, что Гелиос - имя БОГА солнца, а не просто "солнечное" имя некоего человека (так же, как, допустим, "Самсон" - др. евр. "Шимшон", - означает "солнышко" или "солнечный", от "шемеш" - "солнце"). Учтём всё это и поставим вопрос о том, откуда взялись наши глоссы.
Думаю, что со здравым смыслом вполне согласуется и предположение, что русский переводчик Хронографа, работавший в 12-ом веке, знал и имена, бывшие ещё кое-где на слуху в народе, и дидактические тексты, осуждавшие язычество. Приведу выписки из двух основных, относящихся, наверное, ещё к 11-му веку (поскольку в них относительно много "конкретики").

Из "Слова христолюбца":

"... верꙋюще в Перꙋна и в Хорса, и въ Мокошь, и в Сима и въ Ръгла (= и в Еръгла), и въ волы (вилы) их же числом. л҃ [тридесять] (=і҃. ѳ҃. [десять. девять, т.е. следует читать зд. девяносто]) сестрѣниць. гл҃ють во невѣгласии то все (=и) мнѧть бг҃ынями и тако та҇ⷨ покладывають имъ требы. и кꙋры имъ режуть. (і) ѡгневи сѧ молѧть. зовꙋше (=е) его сварожицемь (сварожичемъ) и чесновитокъ бм҃ъ (же его) творѧть...

Из «Слова объ идолахъ».

пакы же и се и еще егюптяне требы кладуть. нилу. реце. и огневи. рекуще нил плододавец бог. и раститель классом. а огонь бог егда сохне жито...».

В последнем фрагменте "Нил" и "огонь" - "горизонтальная" пара, причём египетская. В первом "огонь" - "сварожич". Отсюда получается "Сварог" - "отец огня". Но в силу параллельности огня и Нила можно тогда, путём логически допустимой подстановки, сделать его и "отцом" Нила. Для Египта Нил не менее напрашивается, чем Осирис. Если же нужна славянская глосса для него, то - поскольку он плодоДАВЕЦ БОГ, что (из не очень уже ясного, но всё ещё крутившегося на слуху) могло подойти больше, чем "ДАЖ(ДЬ)БОГ"?

Итак, моя версия заключается в том, что русский переводчик нашёл удобное имя собственное для фигуры, которую лично он осмысливал как персонификацию Нила, и в отношении которой "солнечное" имя считал не более чем эпитетом. Лексема "Дажбог" привлекла его, на мой взгляд, именно в силу смысловой доступности.
Почему именно "Нил"? Потому что если уж были нужны глоссы к этим "Ифесту" и "Гелиосу", то обратим внимание, что они - единственная в данном "египетском" отрывке из Хронографа декларируемая пара отец-сын, в наших же дидактических текстах в эту схему укладывается только пара "Сварог" (от "сварожиц") - огонь либо параллельный ему Нил (притом же оба - из "египетской" сферы). Но из двоих последних только Нил - функционально позитивен ("плододавец", "раститель класом"), а сын Ифеста - положительная фигура.
Приведу дополнительный косвенный аргумент в пользу этой версии. В документах более поздних времён мелькнуло (не помню сейчас, один раз или более) "Дажбогович" - отчество обычного человека. Причём, что знаменательно, в староукраинской грамоте. Был такой "Данило Дажбогович".

ttp://family-history.ru/material/onomas ... cs_16.html - третий абзац от конца статьи.

Почему это знаменательно? Потому что именно у украинцев ещё и позже было очень распространено имя "Дорофей" ("Дорош"), а слово"Дажбог" может восприниматься в качестве точной славянской кальки ("данный Богом"). Т. е. получается, что этот термин по смыслу всё-таки подставлялся.

Продолжение (по остальным вопросам) следует. Думаю, что не сегодня, может быть, даже не раньше вторника.

[Konrad]

Да, жалованная грамота литовского короля Ягайла, датированная 1349 г., удостоверяла, что его «верный слуга Данило Дажбогович Задеревецкий землянин нашей земли Руское», получает села «на ряд» в Галицкой и Зудечевской волостях [Розов В. Украiнськi грамоти, т.1. К. 1928. с.53-54]. Среди учеников Могилянской школы в Киеве, как свидетельствуют документы, еще в ХVII в. был некий Dadzibog Maskiewicz [Соболевский А.И. Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии // Сборник Отделения русского языка и словесности. Т. LХХХVIII, № 3. СПб. 1910. с. 252]. Ареал распространения этого имени не ограничивается одной Украиной и оно встречается и в Польше. Там известно явно языческое имя Дадзибог (Dadibog, Dadzibog, Dadzbog в польско-мазовецких грамотах 1254, 1350, 1395, 1476 гг.), которое переводилось Theodat (например, в ХУП в.: Alaxandr Theodat czyli Dadzibog Sapieha) [Первольф И. Варяги-Русь и балтийские славяне // ЖМНП, 1877, ч. СХСII. С.83]. В качестве личного имени А.И. Петрушевич фиксирует Dadzibog в польском памятнике 1399 г. [Петрушевич А.И. Историко-лингвистические рассуждения, Львов, 1887. с.63], а Макс Фасмер указывает Daczbog в грамоте 1345 г. и польское дворянское имя ХVII в. Dadzbog [Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, т.1, М., 1964, с.482]. Известно и чешское имя Dacbog [Энциклопедия «Слова о полку Игореве», т.2. СПб. 1995. с.79]. Таким образом, традиция называть своих детей в честь языческого бога солнца, по всей видимости издревле бытовала как у восточных, так и у западных славян и письменные источники фиксируют этот обычай с ХIII по ХVII вв. Поскольку по средневековым представлениям наречение имени новорожденному представляло собой крайне важный акт, дававший младенцу его небесного представителя и во многом определявшем его судьбу, то мы вправе констатировать, что память о Дажьбоге хранилась у славян чрезвычайно долго, вплоть до конца средневековья и начала нового времени. О степени распространенности этого имени свидетельствует и то, что оно перешагнуло границы собственно славянского ареала и встречается нам у их соседей в Восточной Европе. Грамоты от 5 октября 1480, 1 февраля, 13 марта 1489 г. упоминают «Дажбога пръкалаба немецкого» в качестве одного из молдавских бояр при господаре Стефане Великом (1458-1508 гг.) [Сырку П. Славяно-румынские отрывки // ЖМНП, 1887, май. С.3]. У южных славян это божество почиталось под именем Дабога и, соответственно, средневековые сербско-хорватские источники упоминают личные имена Даба, Дабич, Дабович [Иванов В.В., Топоров В.Н. Дабог // Мифы народов мира. Т.1. М. 1991. с.343].
Отмечу, что в качестве имен применялись также Хорс - я недавно нашел это имя еще и у средневекового сербского волоха, Перун, Род, Троян, Велес и Волос.
Хорс, Троян, Стрибогин, Перун, Перунов, Перумов, Родов, Купалин, Ярилин, Ярилов, Ладыгин, Волосов, Волозов, Велесов, - современные фамилии!
Всё, о чем ВАы говорите, - это всего лишь именно "Ваш взгляд" и Ваша теория, которую другие вправе не разделять.
И опять так называемый "здравый смысл". В науке нет такой категории, это свойство фолк-хистори. Например, на "здравом смысле" строятся сочинения пантюркистов, а также Петухова, Фоменко, Носовского, Бушкова, Задорнова, Чудинова - там к нему постоянно апеллируют, потому что человек извне исторической и этнологической науки не понимает, что наши мыслительные процессы и современное состояние дел нельзя переносить на прошлое. Вы, конечно, просили не интересоваться у Вас побудительными причинами Ваших воззрений, даже намекали, что припишете мне за это какой-нибудь "-изм", но всё равно интересно, что побуждает Вас к такому яростному ниспровергательству, разоблачительству и развенчательству в отношении славянской мифологии?