Analogopotom » 28 май 2006, 00:21
Дьяконов И.М. Милитарев А.Ю. Послесловие к книге А. Лота «К другим Тассили»
«Все исторически засвидетельствованные автохтонные группы населения Северной Африки и Сахары, а также многие популяции прилежащего региона Передней Азии, принадлежащие к европеоидной расе, говорили и говорят на языках, входящих в афразийскую* или, как ее раньше называли, семито-хамитскую языковую семью. Это, во-первых, семитские языки (ассиро-вавилонский, или аккадский; арамейский; древне-, средне- и новоеврейский, или иврит; финикийско-пунический; арабский; древнеэфиопский; амхарский; эпиграфический минео-сабейский; несколько живых языков Южной Аравии и острова Сокотра, а также ряд других мертвых и живых языков). На них говорили первоначально в Передней Азии, но позже арабский, а также древнеэфиопский амхарский и ряд других «эфиосемитских» языков распространились и в Африке, в том числе среди эфиопоидов. Европеоидами были и носители древнеегипетского языка в долине Нила **.
-------------------------------------------------------------------------------------
* Афразийской она названа потому, что это единственная языковая семья, языки-члены которой распространены и в Азии и в Африке.
** Речь идет о мертвом языке Древнего Египта (а не о современном египетском диалекте арабского языка), прямым потомком которого является коптский — язык египетских христиан, ныне используемый только в богослужебных целях. Иероглифическая письменность египетского языка была дешифрована Ж. Ф. Шампольоном.
-------------------------------------------------------------------------------------
Сюда же относится другая африканская ветвь афразийской семьи — берберо-ливийские языки, на которых говорит сейчас половина населения Марокко (то есть около 10 млн. человек), пятая часть населения Алжира (4 млн.), в том числе туареги, и отдельные небольшие этнические группы еще в десяти странах Африки севернее 10° параллели, а в древности говорили ливийцы — соседи Древнего Египта, многочисленные упоминания о которых содержатся в египетских и античных источниках; и, наконец, берберо-ливийским близко родственны и вымершие гуанчские языки, на которых говорило во многих отношениях загадочное древнее население Канарских островов (напротив северо-западного побережья Африки), частично истребленное, но большей частью ассимилированное европейскими колонистами в XV—XVII веках.
…Есть основания считать, что после распада праафразийского языка (XI—X тысячелетия до н. э.) его диалекты — прасемитский, праегипетский, праливийско-гуанчский, пракушитский, праомотский, прачадский, а возможно, и другие, не сохранившиеся до наших дней или пока не выявленные,— еще несколько тысячелетий после своего отделения друг от друга продолжали оставаться в Передней Азии (по-видимому, на Аравийском полуострове), а затем все они (кроме прасемитского, который, начав на рубеже VI и V тысячелетий до н. э., в свою очередь, ветвиться на диалекты, распространился в пределах того же переднеазиатского ареала) в разное время оказываются занесенными на африканский материк в ходе миграций неолитических племен.
Нам представляется, что часть ливийцев-кихну явились предками также и аборигенов Канарских островов, так называемых гуанчей. Группа островных языков, на которых говорили гуанчи, близка ливийско-берберским и составляет вместе с ними общую ливийско-гуанчскую ветвь афразийской семьи языков. По некоторым лингвистическим и экстралингвистическим соображениям, распад этой ветви на две группы, соответствующий этническому отделению предков гуанчей от предков берберо-ливийцев, следует датировать началом — серединой III тысячелетия до н. э.
Носители ливийско-гуанчского языка продвинулись в тогда еще плодородную Сахару с юго-востока — из этого исходят обе гипотезы и об этом свидетельствуют многие обоюдные заимствования и контактные слова, общие для ливийских и гуанчских языков и языков, носители которых обитают (и, судя по всему, обитали в древности) на всем протяжении этого пути, — кушитских, омотских, нилотских, нубийских *.
-------------------------------------------------------------------------------------* Характерный пример: нилотско-нубийское аман — «вода, Нил», заимствованное из ливийско-гуанчского ама — «вода» (буквально — «воды») и объясняющееся, вероятно, тем, что нубийцы, появившись на берегах Нила, еще застали там ливийскоязычное население.
-------------------------------------------------------------------------------------
Протогуанчи, вероятно, еще на африканском материке образовывали отдельную группу населения (кихну?), близкую по языку, но не идентичную другим, собственно ливийским или ливийско-берберским племенам. Можно предположить, что у них были и свои особые пути передвижения.
Где же проходили пути протогуанчей? Здесь тоже теоретически возможно несколько вариантов. Первый — на запад, вдоль средиземноморского побережья; не в его пользу говорит тот факт, что именно северное побережье Африки было уже, видимо, к этому времени (конец III — начало II тысячелетия до н. э.) довольно плотно заселено, а переход через территорию чужих и многочисленных племен, во-первых, как правило, весьма затруднителен, а во-вторых, должен оставлять ощутимые следы в языке и культуре.
Второй путь — от залива Сирт (современный залив Сидра в Ливии) на юго-запад через оазис Сокна до оазиса Гат; или же от побережья Средиземного моря в районе современного Триполи через горный массив Джебель Нефуса и оазис Гадамес до того же Гата; от Гата на юго-запад через горные районы Тассили-н-Аджер, Ахаггар, Тассили-н-Ахаггар, Ифорас до района Гао-Бурем на реке Нигер. Это классический путь ливийских караванов, засвидетельствованный с начала нашей эры, но существовавший и до того не одно тысячелетие; об этом говорит обилие наскальных изображений всех периодов, именно на протяжении названного пути. Этим же путем впоследствии пытались проникнуть в Сахару и римские легионы. По нему же, возможно, отступали когда-то под натиском арабских завоевателей и исламизованных ими берберских племен наиболее вероятные предки значительной части современных туарегских племен Сахары — знаменитые гараманты (к тому времени уже давно потерявшие из-за увеличившейся суши своих колесничных коней).
Далее, долгий путь в северо-западном направлении выводил к юго-западному побережью Марокко, откуда в сотне километров находился ближайший к африканскому берегу остров Канарского архипелага — Фуэртевентура.
Третий путь, менее известный, - от Гадамеса, прямо на запад вдоль 30° параллели — выводит к южной оконечности Атласских гор и к тому же марокканскому побережью напротив Канарских островов.
В языке и культуре гуанчей имеется ряд черт, свидетельствующих о контактах с различными народами континентальной Африки. Трудно, однако, отличить свидетельства более древних контактов (например, с египтянами)—периода гипотетического обитания протогуанчей на африканском материке — от более поздних, учитывая, что знакомство с Канарскими, или так называемыми Счастливыми, островами карфагенян и других финикийских (а позже и греческих) мореплавателей можно считать вполне достоверным фактом.
Думается, тем не менее, что именно путь через Сахару может объяснить ряд слов, заимствованных в гуанчские языки (и отсутствующих в родственных ливийско-берберских) из языков народов, населяющих Центральную и Западную Африку, в частности из чадских языков. Чадские заимствования встречаются даже в ядре основной гуанчской лексики; например та-зайкате — «сердце» в гуанчском языке острова Гран Канариа нельзя не сопоставить со словом зуката в языке хауса со значением «сердца» (во множественном числе). Это указывает на значительную древность гуанчско-чадских контактов, препятствуя объяснению этих слов контактами поздними.
По данным Лота, древнейшие неолитические культуры Сахары — «периода буйвола» и «периода круглоголовых», — хронологическое соотношение между которыми, видимо, не вполне ясно, — были созданы населением, негроидным в антропологическом отношении (примерно между VIII и V тысячелетиями до н. э.). Наиболее же значительная культура была создана пастушескими племенами, разводившими огромные стада коз, коров и быков, а также, может быть, газелей. Это культура так называемого «периода полорогих» (V — конец III тысячелетия до н. э.). Население, создававшее эту культуру, было антропологически смешанным — Лот регистрирует индивидов негрской, эфиопской и европеоидной рас. Древние ливийцы, засвидетельствованные египетскими, греческими и латинскими памятниками III тысячелетия до н. э. — I тысячелетия н. э., были, как уже упоминалось, европеоидами, как смуглыми, так и светлыми.
В конце III тысячелетия до н. э. скальные росписи «периода полорогих» обрываются, и новых не появляется в течение без малого тысячи лет. Причина вряд ли может вызвать сомнение: на II тысячелетие до н. э. выпал засушливый период в истории Земли; Сахара наступала, уэды пересыхали. Люди должны были уходить.
Новые росписи на скалах Сахары появляются лишь во второй половине II тысячелетия до н. э. К этому времени ушли из Восточной Сахары негроиды (предки чадцев?), ушли эфиопоиды (предки фульбе?). Остались одни европеоиды — очевидно, ливийцы.
…Нынешние берберы, в том числе и туареги, — тоже европеоиды. На севере, в горах Атласа, сохраняются еще каштанововолосые и голубоглазые группы населения, но большая часть берберов сильно смешана с арабами (европеоидами кареглазой средиземноморской малой расы) и даже — хотя в значительно меньшей степени — с негроидами. Однако по языку это, несомненно, прямые потомки древних ливийцев.
Население Канарских островов и сейчас во многом имеет тот же антропологический характер, что и во времена до испанской колонизации XV столетия. Наиболее архаичен еще хорошо сохранявшийся к XIX веку очень рослый, длинноголовый, широкоскулый тип, по антропологическим признакам более всего сходный с кроманьонцами верхнего палеолита Западной Европы, светлокожий, светловолосый и светлоглазый. Вот почему мы склонны связывать гуанчей с ливийцами-кихну египетских источников. Наряду с ними на Канарских островах, видимо, издревле жили низкорослые и круглоголовые, более темнокожие люди. Значительную часть населения островов составляют брюнеты средиземноморской малой расы европеоидов — сейчас уже невозможно сказать, обязаны ли острова появлением этого типа испанскому завоеванию, или и более ранним переселениям арабов, берберов, финикийцев, или же, наконец, этот тип с самого начала входил в состав гуанчских племен.
Заметим, что и туареги по многим антропологическим чертам напоминают кроманьонцев. Если они не так высокорослы, как кроманьонцы верхнего палеолита Европы или коренные гуанчи, то это естественно объясняется весьма скудным пищевым рационом, который, как подчеркивает Лот, только и возможен был в Сахаре нового времени. Смуглый цвет кожи туарегов объясняется, очевидно, непрерывным смешением с людьми средиземноморской, эфиопской и негрской рас начиная еще с «периода полорогих».
Именно последний этап «периода полорогих» (III тысячелетие до н. э., время так называемого «второго неолитического климатического оптимума») следует, возможно, считать эпохой, когда афразийские языки, и именно их гуанчская подветвь, достигли Западной Сахары. Процесс проникновения сюда этих языков нужно считать сложным,— вероятно, гораздо более сложным, чем позволяют пока судить как лингвистические, так и археологические источники. Надо полагать, что соприкоснулись тогда не три расы, как думает Лот, а четыре. Дело в том, что у нас нет никаких оснований считать носителей праафразийского языка — если его прародина была в Передней Азии — рослыми ми блондинами; напротив, в Передней Азии, да и по всему Среднему Востоку вплоть до юга Средней Азии и севера Индии, издревле засвидетельствована только смуглая средиземноморская, или индо-средиземноморская раса; если носители праафразийского языка были рослыми блондинами, то они должны были бы появиться в Африке в верхнем_палеолите, в эпоху вюрмского оледенения, когда уровень Средиземного моря стоял низко и от Апеннинского полуострова до Туниса тянулась сплошная цепочка островов, да и Гибралтарский пролив, возможно, было легче пересечь на примитивных лодках, чем в более поздние времена.
Если светлокожие европеоиды атлантического типа, жившие в Западной и Восточной Сахаре наряду с представителями других рас*, и не были изначально носителями праафразийского языка, то, во всяком случае ясно, во-первых, что они должны были прийти в Африку чрезвычайно рано, а во-вторых, что к началу II тысячелетия именно они составили значительную часть ливийскоязычного населения (ливийцев-кихну).
___---------------------------------------------------------------------------------
* Практически светлокожие европеоиды атлантического типа реально засвидетельствованы: 1) в египетских росписях, изображающих ливийцев-кихну конца II—х начала I тысячелетия до н. э., живших у западных границ Египта, т. е. в Восточной Сахаре; 2) на Канарских островах, как потомки гуанчей; 3) сюда же можно отнести и голубоглазых берберов-шатенов Атласских гор (северный Алжир и Марокко). Таким образом, прямых свидетельств об этом расовом типе в Западной Сахаре нет, так как по росписям, изучавшимся Лотом, невозможно определить, являются ли изображенные на них европеоиды светлокожими или смуглокожими или теми и другими (что наиболее вероятно). Однако, поскольку Восточная Сахара подверглась очень ранней аридизации, здесь вряд ли следует искать родину какой бы то ни было значительной популяции; кроме того, имея в виду, вероятно, европейское происхождение светлокожих европеоидов, правильнее предположить, что в Восточную Сахару они попали уже вторично, с гор Атласа или из Западной Сахары.
Последний раз редактировалось
Analogopotom 28 май 2006, 00:24, всего редактировалось 1 раз.