atmir07 » 05 янв 2008, 18:53
В настоящий момент среди российских адыгов две более зримых формы бытования ислама и одна постепенно развивающаяся, отражающая одновременно и изначальную гуманистическую традицию основ этой религии и сегодняшний тадждид – духовно-интеллектуальное движение, направленное на реализацию потенциала религиозного вероучения в новых условиях.
1) «этническое» мусульманство. Для российских адыгов это означает проведение нэчыхьэтх, похорон по мусульманскому обряду, поминание Аллаха в речи и, возможно, соблюдение каких-то этических норм, унаследованных через воспитание от предков, в культуре которых был неким образом синтезирован и исламский фактор.
2) религиозность с ярко выраженными формальными признаками. Тут речь идёт о субкультуре, сформировавшейся в течение последнего десяти-пятнадцатилетия, в основном, среди молодёжи, в результате деятельности, в первую очередь, салафитских проповедников, салафитской пропаганды. Речь здесь идёт в первую очередь о ментальных признаках, так как ношение/неношение хиджабов или бород, степень употребления в речи арабских слов – дело второе.
Ментальные признаки обусловлены сутью, содержанием салафитской ереси (идеологии).
Салафизм исторически и в настоящем достаточно разнообразное явление, не все его проявления сами пользовались (пользуются) термином «салафия», но их обобщение под этим термином правомерно, т.к. основано на характерной идеологической особенности: то, зачем они апеллируют к «праведным предшественникам (предкам)». В мусульманском религиоведении выражение «салаф салих»↑ носит позитивный оттенок и употребляется в отношении трёх первых поколений мусульман, вернее, тех из них, кто составил духовно-интеллектуальное ядро общины.
По истории ересей (сектантства) в мусульманской общине можно будет некоторую справку: дать сведения начиная с хариджитов (…), привести высказывания навроде таких:
“Можем в первую очередь обнаружить, что большинство сект вовсе не чужды политике, что они и возникли-то на политической почве, но вопросы политического характера у них проходят сквозь призму специально созданных религиозных воззрений и понятий” (Н.А.Смирнов, “Мусульманское сектантство”).
“Экстремизм среди мусульман получил дыхание не в результате естественного религиозного развития, а в результате возникновения и деятельности ряда мусульманских сект. Некоторые из них защищают “ценности”, далекие от традиционного ислама, а их приверженцы, рьяно подчеркивающие свою к ним принадлежность, не ведают об этом” (Е.М.Примаков, “Мир после 11 сентября”).
Что же касается современной картины с салафизмом , то условно она берёт начало в 18 веке, с деятельности Мухаммада ибн Абдульваххаба на Аравийском полуострове. Выше уже говорилось о «стагнации и выхолащивании религиозно-культурной мысли в Османском халифате». Реакцией на это стал не только тадждид в рамках традиционного, ортодоксального суннитского ислама, но и активизация структурного, организованного сектантства, которое позиционировало себя «ортодоксальным фундаментализмом» (и до сих пор, к сожалению, слово «ортодоксы» и «фундаменталисты» в отношении мусульман употребляется не по тому адресу). Активизация эта произошла благодаря резонам геополитики Британской империи. Её интриги и материальная поддержка и идеологическая база «ваххабизма» стали опорой клану Саудов в его кровопролитной деятельности по установлению своей власти на полуострове и борьбе с османскими властями и другими силами в регионе. Правда, «ваххабизм» изначально был шире, чем просто база для Саудовских походов, благодаря чему, после поражения САудовского гос-ва в 19 веке и восстановления османского суверенитета над Аравией, стал идеологией неохариджитских джамаатов, для которых все формальные мусульмане, не относившиеся к их числу, были объектом агрессии. Идеологическое наследие этих экстремистских группировок аукается сегодня тем же Саудам деятельностью международных и внутренних экстремистских организаций, ведущих «самостоятельный джихад», в т.ч в индивидуальном порядке, «во имя шариата», «против неверных».
К салафизму «ваххабизм» относится потому, что в своей идеологии апеллирует к наследию «праведных предшественников», которое должно оживить ислам сегодня. Точно так же считали и считают и представители просвещённой традиции в нормальном суннизме, но при этом они не отвергают наследия мусульманской религиозно-культурной мысли последовавших за первыми поколениями эпох. Потому что к сегодняшнему дню ведёт непрерывное прошлое и разрывать преемственность традиции без ущерба религиозной толерантности невозможно. У идеологов же и конкретно «ваххабизма», и салафизма вообще получается следующее: раз, по их позиции, в мусульманском наследии эпох, последовавших за поколениями «салаф салих», слишком много искажений первоначальной религиозной чистоты, значит, должна быть проведена ревизия. Отличие салафитской ревизии от ревизии традиционных мусульман - в лекалах. Салафизм – это политическое явление. Это идеология, обслуживающая чьи-то интересы. Говоря об искажении первоначальной чистоты, салафитские шейхи получают возможность спекулировать наследием первых поколений так, как им угодно, потому что каждый мусульманин не может самостоятельно разбираться в том, что именно исказили последовавшие за «салаф салих» поколения и какова она, первоначальная чистота, в плане воплощения её в современных реалиях. Таким образом, мусульманин оказывается в ловушке – религия искажена, он не может рассчитывать ни на кого, кроме тех, кто берёт на себя труд разъяснить ему, как же быть стремящемуся к полноте своей религии мусульманину в актуальных жизненных обстоятельствах. И так как салафизм – политическая идеология, то, в отличие от традиционных авторитетов, салафитские шейхи объявляют свою позицию единственно верной, а неследование ей – уклонением от религии. Спасение мусульманина только в том чтобы следовать указаниям конкретных (салафитских, конечно) шейхов во всем: и в религиозной практике, и в повседневных делах.
Но такая схема – это всего лишь форма, необходимая для организации манипулирования массами и достижения определённых политических (в данном случае) целей. ПО такой схеме организуются любые тоталитарные течения, включая секты. Вопрос в характерных идеологических признаках, роднящих исторических ваххабитов, современных салафитов и прочих, как бы они себя не называли. Совокупность этих признаков и реальных последствий существования и деятельности подобных течений и показывает, зачем они нужны и чем грозят.
Ставка салафизма – это невежество масс, примитивизация восприятия религии, подмена жестким внешним (агрессивным) формализмом духовно-интеллектуального развития верующего, подавление критического разумного начала (чтобы слепо подчинялись и следовали), внушение стандартов шаблонного, стереотипного мышления, позволяющего внушать то, что нужно, жесткое деление на своих и чужих, на «верных» и «неверных» (вообще, в противовес просвещённой традиции традиционного ислама, большая любовь к идеологическим штампам и ярлыкам). Политическая история мусульманской общины, в которой большая часть правителей с разной степенью осознанности и для себя этого сформулированности предпочитала именно подобный подход (в своих корыстных интересах), оставаясь при этом в рамках официально традиционного ислама, но примитивизируя духовенство благодаря контролю над поддерживающей его системой – аукнулось мусульманскому миру в новые времена, когда геополитика вышла на глобальный уровень и серьезным силам стало интересно, что и кого в мусульманских странах можно использовать в своих интересах с учетом новых «технических» возможностей для ведения массовых психологических и информационных войн.
Чтобы формировать политизированную тенденцию в мусульманской среде как структурное явление (чтобы оно направлялось в нужную сторону), надо отвергнуть официальную позицию традиционного ислама: шариат становится политикой только в той мере, в какой официально является государственной идеологией. Если делать шариат политикой самостоятельно, в пику властям, общественным порядкам, то политическими, политизированными становятся и благотворительность, и предпринимательство, и частная жизнь – вся индивидуальная и коллективная жизнедеятельность верующих. На самом деле, государственная политика и общественное устройство – это лишь часть классического понимания шариата («жизнь в соответствии с законами, закономерностями мироздания, т.е. – по Божьим заповедям»), для неё должны быть определённые условия, превращение же шариата в «политический жупел», в формальную цель своей жизнедеятельности, рассматриваемой как политика (т.е. политизация мирской жизни верующего во всех аспектах) – ведёт к подрыву классического исламского мировоззрения, идентичного понятию человеческого пути из адыгагъэ (см. «Адыгскую этику» Бгажнокова): шариат – это жизненный путь, развитие человеческой личности через жизнь как дорога души, человек старается жить во благо, а не во вред , т.к. это его естественная потребность, это соответствует естественному порядку вещей (см«История этических учений», под ред. А.А.Гуссейнова, М., «Гардарики», 2003, 911 с., раздел о мусульманской этике). Если же это «политизация мирской жизни верующего во всех аспектах» - то это и ведёт к субкультуризации и маргинализации (арабское слово «мардж» – граница, маргинализация – отграничивание себя от других (привести раскрытие значения слова из словаря), что противоречит коранической заповеди – будьте единой общиной и не разъединяйтесь (аят, сура), держитесь за хабль (вервь) Аллаха и будьте братьями (аят, сура), будьте общиной муассата – середины, умеренности, а не радикально-фанатичной, потому что умеренность сообразна порядку вещей в мире).
Для того, чтобы перевести мусульманина из индивидуального состояния в маргинальное, нужны вехи, которые станут для него опознавательными идеологическими признаками, из контекста исламского вероучения должно быть вырвано нечто и сделано единственной догмой. Часть гармоничного целого должна быть выделена, преобразована и возведена в самостоятельный абсолют. Так на теле традиционной религии формируется паразит-секта (можно это и в виде цитаты, наверно, привести, подобрать что-нибудь подходящее).
Насколько я понимаю, в салафизме используются такие теологические постулаты (образованные по указанной выше схеме), которые и должны обеспечить формирование сектантского-маргинального сознания. Речь идёт об антропормофизации Бога, что позволяет:
отделить Бога от верующего в сознании последнего, закрепить в сознании верующего восприятие Бога как существа и тем самым 1) укрепить свое право на толкование того, что угодно существу; 2) «приватизировать» Бога, хотя и декларируется «Бог един и один», но в сознании верующего развивается восприятие себя как слуги некой высшей сущности, он как бы её избранник, а другие от неё дальше. То есть, верующий переключается изнутри вовне, как понимание Бога для него ограничивается и Бог становится снаружи, так и его понимание религии сужается и ограничивается. Бог становится в его восприятии могущественной силой и тем самым превращается из Абсолюта в некоего всемогущего правителя. Мне трудно подобрать слова, но тем самым человеку облегчается деление окружающих на своих и чужих, ему легче убить «неверного», легче поверить, когда говорят, что «этот народ – неверный, не жалей их, они – евреи» и т.д. Стоит обратить внимание на характерные явления атмосферы на которую влияет салафитский подход: большое распространение среди верующих имеют рассказы о фруктах, выросших во ртах умерших праведников, о деревьях, образовавших слово «Аллах», о сгоревших заживо грешниках. Могущественная сила манифестирует себя – мир рассматривается не как совокупность причинно-следственных связей, а как арена деятельности всемогущего правителя и конфликта людской верности и неверности ему. Вслед за салафитской пропагандой намаз рассматривается как урочное поклонение верховному существу, дань правителю, мысли, непохожие на привычные стандарты, вызывают враждебность, всё воспринимается на уровне постулатов, критическое осмысление воспринимается как ослушание. Это всё реалии той атмосферы, которая сложилась в субкультуризованной, маргинализированной среде, прежде всего, из молодёжи, в трёх республиках, в которых живут адыги и, к сожалению, эта атмосфера и находящиеся в ней люди – это основная, наиболее зримая часть мусульманской религиозности в наших краях. Прямое следствие такого подхода – распространение среди верующих двух одинаково негативных явлений: одни самодовольны и считают что достаточно того, что они в положенное время совершают намаз, произнося малопонятные им слова, часто говорят «Субхан Аллах» или «ИншаАллах», ходят с гордым или мрачным видом среди невеж и неверных, вобщем, совершают и придерживаются определенного стандартного комплекта и при этом в жизни соизмерение себя и происходящего с верой у них весьма поверхностное, такое же формализованное, как их «мусульманство». Другие, обычно более живые интеллектуально, попадают в сети страха (весьма существенный компонент салафитской пропаганды). Их настолько изводит неправильная жизнь вокруг и страх за свою неправильность (детальные и очень плотские рассказы о адских наказаниях и райских блаженствах – еще одно, логичное звено салафитской системы), что они бывают рады свободе через смерть за богоугодное дело. Некоторые сочетают и то, и другое.
Салафизм сужает религию и верующего во всём: в религиозной практике, в мировоззрении, в поведении. Свойственный традиционному исламу плюрализм осуждается (причем неправомочно – если исследовать этот вопрос. О плюрализме и его обоснованности и пределах – см. ниже, в т.ч. про мазхабы). Унифицируются (сокращается допустимое разнообразие) детали религиозной практики (тем самым весьма осложняется жизнь верующих), поведение, представления. В итоге:
А) последователи становятся асоциальны и выпадают из общества, становятся дестабилизирующими элементами;
Б) жизнь их настолько усложняется, что они становятся горючим материалом;
В) тем, что они явно бросаются в глаза и, при посредстве соответствующей информационной политики масс-медиа (определяемой сегодня теми же силами, что спонсируют и салафизм), компрометируют исламское вероучение в глазах не привыкших пока разбираться что на самом деле к чему масс населения.
Столь подробно разбирать салафизм и его отличия от классической мусульманской духовно-интеллектуальной и религиозно-культурной традиции следует потому, что для нашего народа, как и для всего мира в целом – это актуально. Наш регион и наш народ сегодня – субъекты геополитических интриг.
«Деятельность различного рода экстремистов из числа “салафитов” или “ваххабитов”, из “Хизбаллы” или ХАМАС в мусульманском мире была бы невозможна, если бы в их существовании не были заинтересованы некоторые политические круги. Становление ХАМАС происходило при спонсорской поддержке из Саудовской Аравии, которая не могла бы быть оказана без согласования с Моссадом и ЦРУ (см., например, “Ближний Восток. На сцене и за кулисами”, Е.М.Примаков, Москва, 2006 г., с.365). Это рассматривалось как противовес поддерживавшему связи с соцлагерем ФАТХу. Французские политологи А. дель Валь, П.М.Галлуа привели в своих исследованиях различные факты, доказывающие причастность американских политиков и спецслужб, а также их союзников к финансированию и поддержке радикальных группировок в исламском мире, и высказали предположение, что это связано с попыткой заменить “красную” угрозу миру на “зеленую”, чтобы тем самым сохранить за США роль “защитника планеты”».
Последствия распространения салафизма хорошо вписываются в концепции «однополярного» мира – «столкновения цивилизаций» С.Хантингтона, «золотого миллиарда» и т.п.
Но ислам признан «неотъемлемой частью духовно-исторического, культурного наследия России», он рассматривается как один из культурообразующих факторов возрождения России (с выступления В.путина), он стал фактором адыгства как социокультурного феномена и останется значительным социокультурным фактором среди адыгов и в странах их проживания (регионе исторической родины). Поэтому стоит обратить/привлечь внимание к просвещенной традиции, которую можно представить как настоящий мусульманский фундаментализм, способный реализовать декларации российских официальных лиц о надеждах на «позитивный фактор ислама в дальнейшем развитии России», «культурогенной роли ислама в общественном и индивидуально-личностном развитии» и т.п. (…).
бисмиЛлах