Автор "Слова о полку..." - Святослав Златослов

[Новый]

Если же Троян - император Траян, то увязывается всё. Времена этого правителя были для восточных славян эпохой, начиная с которой их предки вступили в интенсивный контакт с Империей, причем связь эта устанавливалась на Дунае - реке-истоке, реке, символизировавшей прародину (что и ПВЛ подтверждает, и в поэме выражено очень явно). Обаяние Рима и желание преемственности по отношению к нему были, я полагаю, не менее действенны в восточнославянском мире, чем на Западе, где Карл Великий в 9-ом веке провозгласил Священную Римскую империю - условную, конечно, но ему нужно было само имя древней державы... Масштабность этого символического истока искупает в поэме ранее упомянутую мной временнУю неритмичность трехчлена "Вечи Трояни - лета Ярославля - полци Олговы". Что же касается выражения "на седьмом веце Трояни", то слово "седьмой" может быть здесь не конкретным порядковым числительным, а означать "завершающий"; слово же "век" на средневековом языке - не столетие, а "отрезок времени, период" (да и мы ведь говорим иной раз "век Екатерины Второй")... Если истолковывать так, то Всеслав жил именно "на седьмом веке" от Траяна: на исходе исторически и математически достоверной ТЫСЯЧИ ЛЕТ между ними. Причем именно этот тысячелетний промежуток времени, очень возможно, был для поэта дополнительным эмоционально-мистическим доводом в пользу огромной масштабности Всеслава в его трактовке. Тысячелетие - это как бы "цикл": от одной сверхличности до другой.

Если вернуться к "тропе Трояней", то это выражение, я думаю, когда-то было у восточных славян устойчивой метафорой пути побед и воинской славы. Дело в том (идея не новая, мне остается лишь согласиться с нею), что "Tropaeum Traiani" - это некий монумент или обелиск, построенный Траяном на Дунае, в районе современной Добруджи, в честь победы. И "тропа Трояня" - идеально логичная и в звуковом, и в смысловом плане славянская народно-этимологическая модификация сего латинского двучлена. Траян для славян должен был, по-видимому, являться символическим образом великого полководца и завоевателя.

Что же касается обиды, вступившей "девой на землю Трояню", то здесь, я думаю, действительно обыгрывается тема Елены, древней Трои и рокового раздора. Поскольку поэт писал Траяна через "о", мне кажется очень и очень вероятным, что он считал само это имя восходящим к названию града Приамова, - тем более если слышал, что римляне производили себя от троянцев. Тогда получается, что он СИМВОЛИЧЕСКИ, через имя дунайского императора, связал свою собственную страну (чьи истоки - на Траяновой реке) с этим древнейшим и престижнейшим городом.

Я понимаю, что идеология поэта, если интерпретировать ее таким образом, покажется искусственной. Идея дунайской прародины могла иметь значение в те времена только для очень узкого круга знавших историю и самостоятельно мысливших людей. Дело, однако, в том, что совершенно точно так же в 19-ом веке Достоевский, Леонтьев и некоторые славянофильски настроенные мыслители метафизически простирали истоки России к Константинополю... Тоже сконструированная на философских основах идеология; но и в том, и в другом случае за искусственностью построений лежит некий пласт живой веры и реально ощущаемой людьми причастности к чему-то.

Поставим вопрос: если Троян - это император Траян, то чем, кроме своих дунайских завоеваний (в результате которых земли восточных славян соприкоснулись с Империей), он был символичен для Автора и дорог ему?

Первое впечатление ни малейшей зацепки не даст: Траян правил и сражался задолго до христианизации Римской империи и более чем задолго до Киевской Руси.

Дело, однако, в том, что о Траяне, во времена уже более поздние, сложилась примечательная легенда. Согласно ей, душа именно этого императора, томившаяся - ибо он был язычником, - в преисподней, была вызволена оттуда молитвами одного из знаменитейших римских пап - Григория 6-го (правившего церковью на рубеже 6-го и 7-го столетий). Траян был помилован за благочестивое деяние: он, проявив сострадание к некоей бедной вдове, воззвавшей к нему о правосудии, отложил выступление в поход, чтобы покарать обездоливших ее злодеев. Вышедшей из ада душе Траяна была дарована возможность прожить еще одну земную жизнь - в ином обличии, под иным именем и в лоне христианской веры, - и обрести вечное спасение. Мотив этой легенды обыгрывается, кстати, в том числе в "Божественной комедии" Данте.

Сказание это было широко известно в Европе, и очень вероятно, что его знал наш поэт. Тогда получается, что Траян для него - не только образец воинской доблести, но и первый СИМВОЛИЧЕСКИ ХРИСТИАНСКИЙ (по итоговой своей участи) император.

Здесь я заканчиваю цитирование из очерка. Я выпустил здесь несколько фраз, присутствующих в основном варианте, поскольку они относятся к моей трактовке некоторых религиозных аспектов "Слова" и не будут понятны вне контекста очерка в целом.

[Новый]

И, чтобы дополнить, добавляю ещё один фрагмент из другого, тоже моего собственного, текста.

Начало цитаты.

Посмотрим, насколько согласуется гипотеза о Трояне-Траяне с фольклорными ( правда, не русскими ) и этимологическими материалами. Имя «Троян» известно в некоторых преданиях болгар, сербов и румын. У южных славян это образ отрицательный, настолько, что иной раз он именуется «проклятым царем». По одному преданию, у него ослиные уши, как в греческом мифе у фригийского ( т. е. вообще-то троянского – еще одна ассоциация ) царя Мидаса. По другому сказанию, Троян ездил на какую-то гору к своей возлюбленной, ездил только по ночам, боясь солнечного света, от которого он в конце концов все-таки однажды погиб. Отметим, что и в этих сказаниях Троян, сколь бы отрицательным персонажем он ни был, все-таки царь. Это усиливает правдоподобие версии о римском императоре. Негативность же его образа у южных славян объясняется тем, что для их предков император был завоевателем, захватчиком: он вторгся на те земли, где они жили, соседствуя с даками и являясь, видимо, одним из компонентов населения Дакийского царства. У жителей же Киевской земли – при всей символичности и для них Дуная, - Траян не мог пробуждать столь отрицательных воспоминаний, ибо их предки жили, вероятно, восточнее тех пределов, до которых простерлись Траяновы завоевания, и не испытали «римского ига», а, напротив, выгадали от соседства с империей – и экономически, и культурно. И у них мы – наверное, поэтому, - преданий о злом Трояне не встречаем.

В румынском фольклоре имеется загадочный образ того же имени, и поверья о нем носят отчасти религиозно-суеверный характер. Троян поминается у румынских крестьян в связи то с громом, то со снегопадом, то с пахотой; его имя, по наблюдениям некоторых исследователей, суеверно произносили, слыша, например, удар грома… Была у румын и колядка с именем «бадика Троян» ( может быть, «батька», хотя я и не уверен в этом ). Кроме того, у румын и у молдаван имеется народное почтительное обращение к кому-либо старшему: «бадеа Троян» (тоже, может быть, «батя» ). Итак, в Румынии и Молдавии мы видим почтительное отношение к этому образу, причем существовали и пережитки обожествления. Но это удивления не вызывает. В языческой римской традиции император официально обожествлялся, и это обстоятельство, помноженное на впечатление от самой личности великого завоевателя, хорошо объясняет и психологический механизм зарождения такого способа отношения к этому образу и этому имени, и пережиточную устойчивость восприятия Траяна как полубожества. В Румынии, народ которой, при всей его славянизированности, все же говорит на языке латинского происхождения, традиция считать Траяна кем-то своим, видимо, превозмогла южнославянскую тенденцию враждебности к нему и определила тон и принцип его оценивания: он не отрицателен, хотя и очень грозен.

Само суеверно-почтительное отношение к этому слову и использование его как величальное добавление к именам – дело вполне понятное. Имя «Траян» принадлежало человеку, свершившему великие завоевания, а что могло производить большее впечатление на людей древности и средневековья? Мы видим ( в Румынии ) признаки и следы того, что это слово стало полунарицательным и в рамках приведенных только что фраз означало, видимо, обобщенное «царь» или «господин». Стали же у самих древних римлян подобными нарицательными имена Цезарь и Август, а у славян аналогичной же чести удостоилось имя Карл: от него, благодаря деятельности Карла Великого, которая произвела на славян сильное впечатление, произошло наше слово «король».

Наконец, известны географические и топографические названия, созвучные этому имени. В Болгарии есть город Троян; в этой же стране любые развалины древних городов и городищ называются «трояноградом». Кроме того, развалины древних городищ и валов на Украине, в Болгарии, в Сербии и в Румынии называются «трояновыми валами». «Троянов вал» есть в том числе и в Киеве. Такие валы именуются иногда еще и «змиевыми валами», но я не стал бы делать из этого негативных смысловых выводов. Такое название могло быть связано просто с их извилистостью и протяженностью, то есть змееобразностью по виду. Называют же некоторые в наше время «змейкой» застежку-молнию, и ничего мистически-темного за этим не стоит… Все эти «трояновы валы» и «троянограды» свидетельствуют, видимо, о том, что имя римского императора, когда-то еще и обожествляемого, стало символизировать древность: «валы времен Траяна» означало «незапамятных времен»…

Здесь конец цитирования.

[Новый]

Насчет "Бояна - внука Велеса" (кем бы ни считать последнего; это отдельная тема) и связи пастушества с песнопением. Мысль, что Велес - некто вроде Аполлона, пасшего одно время стада царя Адмета, высказывалась когда-то К. Бестужевым-Рюминым ("Русская история", Санкт-Петербург, 1872, том 1, стр. 14-15). Но мне представление о связи двух этих занятий кажется скорее привычным, чем верным. Во-первых, Аполлон многими вещами занимался, не только пастушеством. Оно было для него эпизодом, и где основание именно с этим эпизодом избирательно связывать кифару - его постоянный и характерный атрибут? Тем более, что настоящие пастухи (начиная даже с их самого известного коллеги-божества, Пана) играли на свирелях или флейтах, а не на струнных инструментах, под аккомпанемент которых было принято - и в Греции, и на Руси, и в средневековой Европе, - воспевать героев. И пастушеская музыка носила в основном прикладной характер: ею созывали овец... Ну, правда, заодно и коротали время; но ведь это не ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ пение, не то, чем занимался Боян. А профессия певца-сказителя была делом серьезным, требовала полной отдачи и едва ли позволяла заниматься ещё дополнительным промыслом - особенно таким, при котором больше половины суток надо проводить в поле. Т. е. или пой, или паси... Что касается профессионализма - у кельтов, например, соискатель звания сказителя, БАРДА, должен был пройти какие-то специальные испытания, "экзамены".
Кроме того, ни мифология, ни фольклор, если вдуматься, этого стереотипа не подтверждают. Самый известный из мифических певцов, Орфей, - сын речного божества и нимфы Каллиопы, - пастухом никогда не бывал. В былинах (которые, при всём их вторичном и простонародном характере, всё-таки отражают некие общефольклорные представления) люди, владеющие искусством игры на гуслях - Добрыня Никитич и Садко, - тоже ничем не связаны с пастушеским поприщем.
Интересно, что определенная, хотя и единичная, связь пастушества и игры на СТРУННОМ инструменте имеется не в языческом или восходящем к язычеству фольклоре, а в Библии: Давид и "...пас овец отца своего..."( 1 Царств, 17, 34), и потом, при душевнобольном Сауле, "...играл рукою своею на струнах..." (18, 10). Впрочем, как знать, играл ли и тогда, когда пас, или позже научился...
Ассоциация же между музыкантом-певцом и пастухом восходит, по-моему, не к чьей-либо мифологической традиции, а скорее к Феокриту и Вергилию, для нас же усиливается ещё и "Снегурочкой".

[Гиви Чрелашвили]

Ну что ж, ход мыслей понятен и логичен.
Гипотеза вполне рабочая, особых проколов я не вижу.
То есть, как гипотеза, очень даже неплохо.
Поскольку вы оговорили, что это именно гипотеза, так никаких проблем. Во всяком случае, логически разрушить ее довольно трудно.
Впрочем, столь же трудно ее доказать.
У меня есть единственное замечание, которое однако вашей гипотезы никак не рушит. Я его делаю просто исторической истины ради.

"Дело, однако, в том, что о Траяне, во времена уже более поздние, сложилась примечательная легенда. Согласно ей, душа именно этого императора, томившаяся - ибо он был язычником, - в преисподней, была вызволена оттуда молитвами одного из знаменитейших римских пап - Григория 6-го (правившего церковью на рубеже 6-го и 7-го столетий). Траян был помилован за благочестивое деяние: он, проявив сострадание к некоей бедной вдове, воззвавшей к нему о правосудии, отложил выступление в поход, чтобы покарать обездоливших ее злодеев. Вышедшей из ада душе Траяна была дарована возможность прожить еще одну земную жизнь - в ином обличии, под иным именем и в лоне христианской веры, - и обрести вечное спасение. Мотив этой легенды обыгрывается, кстати, в том числе в "Божественной комедии" Данте. "

На самом деле, никакой папа Григорий не смог бы вызволить душу Траяна из преисподней (да и вряд ли Григорий молился за него).
Это против всякой логики.
Траян был грешен не столько тем, что был язычником (было много язычников-римлян, которые не нуждались в отпущении грехов, столь
праведную жизнь они вели), сколько тем, что он сгубил огромное количество христиан. Он был их ярым губителем. Он сгубил их больше, чем Нерон (правда, наверно, потому, что во времена Траяна христиан тоже было больше). Есть интересные свидетельства Плиния Младшего на эту тему. Интересно, что Траян был довольно хитер. Официально его приказы носили иногда неявный и неясный характер, чем он иногда вводил в заблуждение того же Плиния Младшего, который одно время вынужден был эти приказы выполнять, а Плиний был человеком справедливым и старался выказывать эту справедливость даже по отношению к христианам.
Поэтому, мне весьма сомнительно, что, зная, что у Траяна руки по локоть в христианской крови, Григорий за него молился.
Но это - замечание с исторической точки зрения.
Однако мы прекрасно знаем, что легенды далеко не всегда совпадают с историей. Вы говорите именно о легенде, а она безусловно была, так что истинная историчность этих событий в освещенном вами вопросе как бы уже и не имеет значения.
Ну что ж, позиция изложена четко.
У меня, например, претензий нет.
Свод этих взглядов не претендует на то, чтобы прыгнуть выше головы (на историчность), а в сфере того, на что он претендует (в сфере рабочей гипотезы), всё изложено довольно логично и последовательно.

[Новый]

Гиви Чрелашвили
Да, это, естественно, лишь гипотеза - так же, как, думается мне, любая другая точка зрения на Трояна. Доказательство будет только в том случае, если найдут протограф "Слова о полку Игореве" или ещё один вариант, в тексте которого рядом с этим термином будет, допустим, пояснение (типа "цесарь")... И я, конечно же, рассматриваю не исторического императора Траяна, а тот образ, который мог представить себе автор "Слова" и который сформировался на основе в том числе и христианской легенды о нём. Надо сказать, я, используя это предание в качестве аргумента (и имея на то право), сам не понимаю, почему оно возникло ИМЕННО о Траяне, а не о ком-то другом. И не берусь это объяснять. Тем не менее, вопрос интересный. Вы специализируетесь на древней истории; не знаете ли, какие имеются версии на этот счёт?

[Лемурий]

В помощь Гиви.

см. Энциклопедия СПИ:Л. В. Соколова ТРОЯН В «СЛОВЕ»

см. Константин Юдин.Троян в «Слове о полку Игореве» (к проблеме толкования).

Что касается Троянская = Римская, есть несколько аргументов:

1. Смещение Черняховской культуры с Запада на Восток, с Карпат в низовье Днепра и Дона,


2. Широкое использование в XI- XII вв. болгарской литературы на старославянском, ств воспринятие западнославянского фольклора.

3. "Троянова земля" так называет АВТОР место впадение Дона в Азовское море.

[Лемурий]

Теперь, зачем мне понадобилась via Egnatia.

В Киево-Печерском патерике, несколько раз упоминается об Антонии, который ходил на гору Афон и получил право подстригать в иноки, давать "благословение Святыа Горы".

Во фразе о "Тропе Трояновой", по которой мысью рыщет Боян - конечный путь "на Горы". Теперь попробуем проследить изначальный путь Антония.

Бысть убо некы благочестивый мужь от града Любичя, яже во нь измлада вселися страхъ Божий, и желаше въ иноческый облещися образъ. Человеколюбивый же Господь възложи ему на сердце въ страну ити Греческую и тамо острищися. Абие путному шествию устремився, страньствуа за страньствовавшаго Господа и труждьшагося нашего ради спасениа, и достиже царьствующаго града. И въ Святую Гору доиде и обшед святаа монастыря, яже на Офоне, и виде монастыря, сущаа ту на Святой Горе, и пребывание святыхь тех, отець выше человеческаго естества...

Рече же ему игуменъ: «Антоние, паки иди в Русию, да тамо прочим на успехъ и утвержение будеши, и буди ти благословение Святыа Горы».
------------
Жил в городе Любече некий благочестивый муж, в которого смолоду вселился страх Божий, и захотел он стать иноком. Человеколюбивый же Господь вложил в его душу желание идти в страну Греческую и там постричься в монахи. Немедля устремился он в путь, странствуя за странствовавшего и трудившегося ради нашего спасения Господа, и достиг Царьграда. И пришел он на Святую Гору, и обошел афонские святые монастыри, и, увидев эти монастыри на Святой Горе и жизнь тех святых отцов, превосходящую человеческие возможности...

И сказал ему игумен: «Антоний, иди снова на Русь, да будешь там и другим примером их успеха и утверждения в вере, и будет с тобой благословение Святой Горы».

см. Киево-Печерский патерик. НЕСТЕРА, МНИХА ОБИТЕЛИ МОНАСТЫРЯ ПЕЧЕРЬСКАГО, СКАЗАНИЕ, ЧТО РАДИ ПРОЗВАСЯ ПЕЧЕРЬСКЫЙ МОНАСТЫРЬ. СЛОВО 7

Путь из Царьграда на Афон лежит через Троянову тропу, через поля на Горы.

см. VIA EGNATIA

Эта дорога местами сохранилась и сейчас.



В википедии об этой дороге сказано, что последний крупный ремонт предпринял Траян в преддверии войны с парфянами 114-117 гг.

Вот и хотел у Вас Гиви спросить, не знаете где об этом ремонте может быть упоминание.

[Владимир Медведев]

Уважаемый Владимир, давайте всё же будем рассуждать логически. Во-первых, я с таким же успехом могу предположить, что Вам "не по силам" оспорить те мои аргументы, которые я перенес из темы "Готские девы" (указав на это в посте, процитированном Вами сегодня), не говоря уже о достаточно детальной аргументации в моём очерке (и на это я тоже указывал, причём ещё раньше). Вы пока не удостоили мои доводы возражения (не декларативно-поучающего, а конкретного и по сути). Во-вторых: словами "от стараго Владимера до нынешняго Игоря", конечно, очерчиваются определенные временнЫе рамки, с этим я вполне согласен. Но бесспорным на этом основании можно считать только одно: то, что именно от Владимира Автор ведет отсчет ЕДИНОЙ ЭПОХИ, преемственным звеном которой является Игорь. "Слово" - поэма не только о тех или иных людях, но и о самой эпохе, и это неоднократно подчеркивается. Что же касается невозможности УПОМИНАНИЯ в подобной повести лиц, живших ранее очерченных хронологических рамок, - такого закона нет. Лично Вы, допустим, считаете так, но это положение - не аксиома, на нём нельзя строить дальнейшую цепь рассуждений. Ибо оно не является ОБЩЕПРИЗНАННЫМ. Если бы являлось, то, опять-таки рассуждая логически, не было бы многочисленных (я же не единственный и не первый) сторонников версии, что Троян - римский император, эта возможность тогда автоматически отметалась бы. А между тем это направление - одно из наиболее авторитетных в истории вопроса.
В свете всего сказанного давайте пойдём одним из двух путей. Или возразите по сути моей аргументации (где её найти, Вы знаете), или - каждый просто и без спора останется при своём взгляде на этот интригующий столь многих термин.

Уважаемый Новый!
Где казуистика, там истины нет.
Предлагаю Вам обратить внимание непосредственно на Слона.

[Новый]

Возвращаюсь к затронутому на предыдущей странице темы вопросу о кажущемся (на мой взгляд) языческом настрое Автора - в том числе о якобы языческом характере воззваний Ярославны к ветру, Днепру и солнцу. В позавчерашнем сообщении я упомянул духовные стихи, и тогда же возникла у меня идея, основанная на сумбурном воспоминании. что именно там я видел когда-то - впрочем, не фиксируя на этом внимание, - нечто подобное. Проверил - и не пожалел, ибо нашёл то, чтО искал. Вот известный стих "О святом Егории". Вызволенный от пытавшего его "царя Демьянища", едет Егорий, желая "утвердить веру христианскую", и вот что он произносит: «Вы лесы, лесы дремучие!Встаньте и расшатнитеся, расшатнитеся, раскачнитеся. Порублю из вас церкви соборные, соборные да богомольные! В вас будет служба Господняя. Зароститеся вы, леса, по всей земле светлорусской, по крутым горам по высокиим!» По Божьему все повелению, по Егорьеву все молению разрослись леса по всей земле, по всей земле светлорусской... Дальше, по той же схеме: «...Ой вы еси, реки быстрые, реки быстрые, текучие! Протеките вы, реки, по всей земли, по всей земли святорусскией, по крутым горам по высокиим, по темным лесам, по дремучиим; теките вы, реки, где вам Господь повелел!...». Потом: «...Вы горы, горы толкучие! Станьте вы, горы, по-старому. Поставлю на вас церковь соборную, в вас будет служба Господняя!...»; «...Вы волки, волки рыскучие! Разойдитеся, разбредитеся, по два, по три, до единому по глухим степям, по темным лесам, а ходите вы повременно, пейте вы, ешьте повеленное от свята Егория благословления!...»; «...Ой вы, гой еси, змеи огненные! Рассыпьтесь, змеи, по сырой земле в мелкие дробные череньицы. Пейте и ешьте из сырой земли!...»; «...Ох ты, Черногар-птица! Возвейся под небеса, полети на океан-море. Ты и пей и ешь в океан-море, и детей производи на океан-море!».
Итак, вот христианский святой (в простонародном представлении, но важен тот факт, что это сочинялось отнюдь НЕ ЯЗЫЧНИКАМИ), взывающий к стихиям и к фауне , в некоторых случаях прося о содействии. Сбываются его просьбы, естественно, "по Божьему повелению", но ведь и плач Ярославны увенчивается тем, что Бог кажет Игорю путь. Чем не аналогично? Я, правда, предвижу возражение, что Егорий в процитированных фрагментах обращается ко всему, с чем говорит, повелительно, Ярославна же, в отличие от него, просит и печалуется. Но она женщина, для неё этот тон органичен, так что качественной разницы я тут всё-таки не вижу. Она в лице Днепра жаждет обрести "чудесного помощника", и Егорий просит леса и горы о том, что будет способствовать его замыслам... И возникает вопрос: почему же он не обращается прямо к Богу, почему увещевает олицетворяемые природные сущности? Да потому, очевидно, что одушевление природы - естественная фольклорно-поэтическая традиция, очень устойчивая и способная сохраниться при смене этносом религиозного мировоззрения. И такова же, на мой взгляд, причина воззваний Ярославны к трём стихиям; по сути же она хотела помощи Бога, и "язычества" тут ни при чём.
К тому же в другом духовном стихе - "Плач Богородицы", - от лица Марии звучит "...Плачьте и рыдайте, солнце и луна!...". При всей риторичности этой строки, и здесь печать той же традиции. Автор "Слова" был, конечно, образованным человеком, но фольклорные мотивы в его душе очень и очень звучали. Разумеется, наивные простонародные стихи несопоставимы с плачем Ярославны по развернутости, красочности и выразительности, но основа тут одна. И если уж Богородица может, в рамках христианского повествования, взывать к явлениям природы, то и Ярославне простительно...

[sasha a]

Очень интересно. Сильный аргумент.
Впрочем, я также придерживаюсь мнения, и высказывала его ранее, что
поэма в целом - христианская. Что затмение - это языческая, черная звезда, которая привела Игоря к Каяле, а его хождение к Богородице Пирогощей - это путь под звездой Вифлиема, который ведет его в правильном направлении.
Однако это, мне кажется, ни в коей мере не доказывает, что Автором мог быть клирик, поскольку фольклорные силы все же превалируют над христианскими. Особенно в зачине, где Автор говорит о преемственности от песен Бояна - светского песнетворца.
Обращение к стихиям, скорее, связано с суевериями, которые в те времена (я так думаю) были гораздо более распространены, чем сейчас, и существовали параллельно с христианством.

[Лемурий]

по сути же она хотела помощи Бога, и "язычества" тут ни при чём...

Вот и ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!

Скажу только, что главная "роль" Ярославны в СПИ это её связь с Дунаем.

Копья поют на Дунае (Антивизантийское восстание в Болгарии с осени 1185 года во главе с Петром и Асенем).
Омочу край рукова своего на Дунае в реке Каяне (покаянии), оботру раны Игоревы.

И в конце СПИ:

Дѣвици поютъ на Дунаи, вьются голоси чрезъ море до Кіева.
Игорь ѣдетъ по Боричеву къ святѣй Богородици Пирогощей.
Страны ради, гради весели.

Радостные песни на Дунае - с 1186 года в Болгарии установлено Второе Болгарское царство со столицей в Тырново. Асень I короновался как «царь болгар и влахов» . В 1187 году Византия признает независимость Болгарии.

(Свободный) голос вьется до Киева.
Игорь едет к церкви Мстислава
Страны ради, градам на веселье.

[sasha a]

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что Автор проводит проболгарскую линию в Слове. То есть Автор - сторонник внешней политики Святослава и соответственно - противник прозападных настроений Рюрика.

[Новый]

Эта "проболгарская" версия и в самом деле отлично согласуется с концовкой "Слова". Но остаются две неясности. Первая - почему тогда всё-таки Автор ни разу не упоминает болгар и привносит болгарскую тему только через символ - Дунай? Вторая - почему, если так, "...Греци... поют славу Святъславлю..."? Что вы об этом думаете. Лемурий и sasha a?

[Лемурий]

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что Автор проводит проболгарскую линию в Слове. То есть Автор - сторонник внешней политики Святослава и соответственно - противник прозападных настроений Рюрика.

Начало ВЕРНОЕ, концовка НЕТ. Да, сторонник независимого от Византии царства. Кстати, вспомните кого в летописях из русских князей впервые стали называли царем, потом этот титул снова "забыли" на сотни лет....

Не смотрите на ВНЕШНЮЮ политику. Игорь идет к ЦЕРКВИ Мстиславичей, известных своей линией независимости от греческой Церкви.

Изяслав Мстиславич - избрание русского митрополита Климента Смолятича
Мстислав Изяславич (сын первого) - выступал ПРОТИВ греческого митрополита, клявшего его отца, настаивал на Климе.
Ростислав Мстиславич (отец Рюрика и Давыда) - настаивал на Клименте Смолятиче в 1163 г.

[Лемурий]

Первая - почему тогда всё-таки Автор ни разу не упоминает болгар и привносит болгарскую тему только через символ - Дунай? Вторая - почему, если так, "...Греци... поют славу Святъславлю..."?

1. АВТОР уже не обладал на момент написания СПИ столь большим политическим весом, чтобы открыто высказываться против Византии. Слишком сильны были его греческие противники.

2. Ответ на этот (очень интересный) вопрос мы уже обсуждали с Татьяной.

Ту нѣмци и венедици, ту греци и морава поютъ славу Святъславлю, кають князя Игоря, иже погрузи жиръ во днѣ Каялы, рѣкы половецкія, рускаго злата насыпаша.

Тут немцы и венецианцы, тут греки и морава - речь идет о торговом городе и перечислены КУПЦЫ, прославляют победителя 1184 года и кают проигравшего Игоря за упущенную ПРИБЫЛЬ ("жир").