Золото, награбленное в походах половцев, - изделия русской деревни - обнаружено в крымско-готских кладах. О работорговле при участии крымских иудеев повествуют источники.
Сабля заимствована раньше, это тюрки её, собственно говоря, переняли в Причерноморье, заменив ею свои палаши. Да, сарафан у русских... И не только.
Выясняя истоки воронежского народного костюма середины ХІХ – середины ХХ в., Л.М. Зайцева установила, что его вид в основном сложился на основе великорусского костюма XVI в. При этом она предположила, что определенное влияние на одежду оказали искони половецкой культуры [Зайцева Л.М. К вопросу о происхождении женского костюма Бирючинского уезда Воронежской губернии // Народное искусство. Материалы и исследования. Государственный Русский Музей. – СПб., 2004, вып.2; Кутенков Ярга]. Знаменитые "рязанские рога" тоже похожи на головной убор половецких женских статуй. Таким образом, костюм южных русских, столь своеобразный и не похожий, например, на костюм соседствующих с ними украинцев, сложился на тюркской основе.
Очень сочувствовали половцам правившие в Залесской Украине, будущей Московии, полутюркские князья, считавшиеся бастардами и не имевшие даже права пользоваться родовым гербом Рюриковичей - тризубом. В 1107 году знаменитый враг половецких ханов Владимир Мономах опрометчиво женил своего сына – будущего Юрия Долгорукого – на дочери хана Аепы. Плод этого брака хорошо известен – Андрей Боголюбский, разоривший в 1169 году Киев. От этого Андрея, носившего засвидетельствованное в грамотах тюркское имя Китай, остался череп, заботливо изученный известным антропологом Герасимовым. Герасимов воссоздал и внешний вид метиса: широкое лицо, узкие глаза, круглая голова степняка. В жилах залесских князьков текла половецкая кровь, и они испытывали жгучую ненависть к своим более удачливым да зажиточным южным кузенам, считавшимся внуками Дажбожьими, и их подданным. Посему и стремились укрепить северо-восточные княжества надежным и лояльным к ним тюркским элементом. Востоковеды справедливо замечают, что «тюркские верования, тюркский фольклор продолжали жить как в литературных, так и в устных памятниках слова, они только откочевали на север – во Псков, в Москву и даже к Белому морю» [Гордлевский 1947]. Иными словами, стали достоянием великорусского народа, в этногенезе которого приняли непосредственное участие не только славяне, но и угро-финны, тюрки и монголы.
Так, например, в Архангельской губернии бытовало предание о трех братьях-силачах, живших на островах Белого моря. Предание подробно описывает меньшего брата, Кончака, обладавшего чудодейственной силой, пока он был сух. Он с живого вола сдирал ногтем кожу, швырял братьям через море котел [Максимов С.В. Год на севере. – Санкт-Петербург, 1871; Верещагин В. Беломорские предания // Этнографический сборник, издаваемый Императорским Русским географическим обществом. – Санкт-Петербург: типография В.Безобразова и комп., 1864. – Выпуск VI. – Смесь]. «Обломки половецких сказаний заброшены были на далекий север» [Гордлевский 1947]. Если по отношению к украинцам давно доказана невозможность половецких влияний на эпику, то у русских «народная поэзия должна была испытать на себе непосредственное воздействие «татар» (и тюрок)...; а старые половецкие, может быть, и еще ранние образы и сюжеты народного творчества предшественников половцев, например, печенегов, – вследствие этнографической близости или смешения тюркских племен, на русской почве видоизменялись и утрачивали племенную специфику» [Гордлевский 1947]. На юге бывшей Рязанской губернии было обилие фамилий Кобякин, Кончакин, образованных от личных имен, встречавшихся у сельджуков, туркменов, половцев и ногайцев [Гордлевский 1947]. Берендеи «заселяли даже один из районов во Владимиро-Суздальской земле, о чем свидетельствуют сохранившиеся топонимические наименования: Берендеева слобода, станция Берендеево, Берендеево болото. Очевидно, попали они сюда в период войн Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского за стол в Киеве, т.е. уже значительно позже первых десятилетий пребывания их на землях, предоставленных им русскими князьями» [Плетнёва 1990]. Проще говоря, пожили-пожили на Киевщине да и перебрались туда, где лучше и привольнее, где их понимали и любили. Если в Украине предания о берендеях неизвестны, то то в России они давно обработаны ведущими литераторами - от Жуковского до Островского.
На Псковщине еще в середине ХХ века жили какие-то русские поселенцы, именуемые печенегами [Гордлевский 1947]. Так что, если поскрести русского, можно найти не только татарина.