ПАМЯТИ «Ш’ЛОХОТРОНА». К 80-ЛЕТИЮ ПЕРВОГО ЗАПУСКА
Образ очень чистого черновика – с незначительной правкой и вариантами – явлен, пожалуй, лишь на первой странице «черновика» “Тихого Дона”». Далее – почти сплошь беловик (хоть и с зачеркиваниями и прочей имитационной ретушью).
Вот лишь некоторые из текстологических наблюдений, иллюстрирующие умопомрачительный уровень и шолоховской грамотности, и шолоховского интеллекта:
С. 12: В первый раз в тексте появляется «ё»: «затаённым» (7 строка).
С. 12: «как приЙдете».
С. 14: (по начальной пагинации 12). Переделка: по рукописи Григорий будит Петра и Дарью, и засматривается на спящую полунагую жену брата. Но сверху правка школьными чернилами – Петр и Дарья превратились в Степана и Аксинью (так и в печатном тексте).
Сбоку на полях школьными чернилами: «смореная усталью». Однако уже на с. 16 (по начальной пагинации 14) об Аксинье: «…и глядя на загорелые точеные икры ног, невольно вспоминал ее такой, какой видел на заре». Но на заре он видел не Аксинью, а Дарью (и именно заголенные ее икры).
То есть в одну рукопись механически соединены разные редакции: Объединяет их лишь правка школьными чернилами поверх орешковой рукописи.
С. 14: «…крепок зАревой бабий сон» – поверх «а» исправлено обводкой на «о» (поскольку «зорьку зоревать»). Но в издании все же: «крепок зАревой бабий сон». Между тем, дальше по печатному изданию в первой книге: «зоревать» и «позоревать», «зорюешь» и дважды «позорюй». А в рукописи: «Будя зоревать!» (с. 26); «долго зорюешь» (с. 29).
С. 14: «Чертяка бешеный! ЧуДок конем не стоптал!» (так и в издании; «чуток» с ударением на «о»? или все же диалектизм?).
С. 16: «рОвняясь с ней», «череЗчур».
С. 19: «оглядывая нарОстающую облачную громаду».
С. 19: «неспеша» (слитно).
С. 19: «И ты, старый сроду на выдумки». («И» зачеркнуто синим карандашом. В издании: «Ты, старый, сроду на выдумки». Это тоже нелепица. Пропущено слово (видимо, «горазд».)
С. 22: «Присев на кАрточки, дрожа разбирают спутанный комом бредень».
С. 22: «утоплеННик»
С. 23: Приписка на полях слева: «колосистый месЕц» (месяц).
С. 23: слова Аксиньи: – Моченьки моей нету! Ноги с пару сошлись. (В издании – «зашлись».)
С. 24: «Ай заблудила?» и ниже: «Ай заблудилась?» В издании дважды: «Ай заблудилась?»
С. 27: слева наискось в виде резолюции: «Похерить сию главу. Никчемушняя». Но эпизод про скачки с сотником (в рукописи хорунжим) в издание VIII главы вошел целиком.
С. 29: «..нависла жалПенькая слезинка». В издании: «Аксинья хотела что-то сказать, но в уголке черного ее глаза внезапно нависла слезинка; жалко дрогнули губы». То есть с этим эпитетом редактора не справились и убрали. А слезинка-то просто «жалкенькая». За диалектизм копиист принял результат собственного незнанья казачьего диалекта.
С. 29: 23-я строка сверху: «Так водилось ис стари» (исстари). Сверху исправлено теми же чернилами: «из стари».
С. 29: «кормила… за сыпавшего на руках ребенка…» (Шолохов посчитал «за» предлогом.)
С. 29: «…и встречавшихся над дорогой людей». По изданию: «…и встречавшихся по дороге людей». (Не описка – так копиист представляет себе поэтический троп.)
С. 29: «у перенАсицы» (у переносицы). «О» под ударением, потому видно, что копирует, не вдумываясь даже в смысл слов.
С. 30, 18-я строка: «Он тяжело поднимал кнут, помахивая им, словно в нерешительности: ударить по острым бычикам (!) кострецам или нет». (В издании: «бычьим кострецам».)
С. 30: «Пыльно-золотистый с оранШевым отливом слепень…»
С. 30: «Григорий отпрЕг занудившихся быков».
С. 30: в издании: «Горбатый нос его блистал, как свежелакированный...» В рукописи: «Горбатый нос его блистал, как свеже лакированный...» Но в «свеже» буква «ж» написана поверх «т», то есть было «как свете лакированный» (типично детская ошибка, типа «спинжак» и «гладиволосы»).
С. 30: в издании: «Он улыбнулся, разом обнажив в вороной бороде…» В рукописи: «в вороной цыгИнской бороде».
И это при том, что простые описки нас не интересовали: «…сунул два пальца по козырек» (с. 28); «судоржно» (с. 29) и т. д.
Стоящее на титуле посреди листа «Стр. 85» означает, что в Первой части 85 рукописных страниц. А их должно быть как минимум в полтора раза больше. Следовательно, это – еще одна мистификация, еще один шолоховский подлог, изготовленный для комиссии по плагиату и законченный как раз в конце марта (но не 1927, а 1929 года).
Мародер Шолохов
Модераторы: Толстокосов, Лемурий
От Адрея Чернова 2
Юлли » 28 июн 2007, 18:34
-
Юлли - Афродита Эвплоя
- Сообщения: 4154
- Зарегистрирован: 21 май 2004, 11:38
- Откуда: Санкт-Петербург
От Андрея Чернова 3
Юлли » 28 июн 2007, 18:34
СЛЕДЫ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ОРФОГРАФИИ В РУКОПИСИ ШОЛОХОВА
(На материале первых тридцати страниц новообретенных «черновиков»)
Первоначально титульной страницей рукописи Шолохова была страница 13. Об этом говорит не только зачеркнутая единица в правом верхнем углу листа, но и многократно перечеркнутый синим и красным карандашами заголовок «Тихий Дон. Роман. Часть первая», а, кроме того, – две пометы слева на полях: «Вешенская. 6-го ноября 1926» (на уровне заголовка) и парой сантиметров ниже «8/XI». (Надо полагать, что двое суток ушло на обдумывание первой фразы.)
Третья строка первого абзаца начинается словом «сенцы» (сени). Буква «е» в этом слове напоминает зеркальное английское «R». Ниже строкой (и ровно под этим местом) в эпитете «мертвячим» вновь такая же графема. Перед нами не описка, а соединение палочного «i» и кириллического «е». Это, вне сомнения, «ять» (причем в южнорусской графике): поскольку в украинском ять дал «и», а в русском «е», диграф «iе» и оправдан, и удобен для южнорусского и украинского употребления (кстати, в древности ять и звучал на «ие»).
Итак, Шолохов выдал себя с головой уже в первом абзаце первой же страницы. Причем выдал дважды. Объяснить эту непростительную для мошенника такого класса небрежность можно только уверенностью плагиатора в том, что подлог сойдет ему с рук (то есть у него мандат на этот подлог).
Следы вытравленных ятей обнаруживаем и в ошибочных чтениях диалектизмов. Григорий говорит: – За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышнЫЕ, что в займище?.. (с. 28). В издании: – За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышнЕЕ, что в займище?.. (Шолохов спутал ять с «ы».)
Судя по написаниям типа «с скотиньего» (с 1); «с стоном» (с 6), «в впадинах» (с. 30) он писал уж никак не под диктовку. Но как можно, работая методом «слева направо» не заметить, что там, откуда ты передираешь, стоит не «с», а «со», не «в», а «во»?
Можно. Но только в одном случае: если списываешь с оригинала, в котором в конце заканчивающихся на согласную предлогов («под», «над», «к», «в», «с») по правилам дореволюционной орфографии стоял «Ъ». Помня, что при всех «мандатах» еров ему надо бояться пуще чумы, имитатор в двух случаях убрал «о» в конце предлогов «со» и один раз в предлоге «во». Так возникли непроизносимые написания, которых никогда бы не было, если б Шолохов делал свою работу со слуха (не важно, была бы это диктовка, или самостоятельное сочинительство).
Правильное написание мы, впрочем, тоже находим. Причем в особенно трудном для произношения без огласовки случаях: «сошла со стежки» (с. 17); «со службы» (с. 25).
А в одном случае писец принял «ъ» за «ь», и в авторской речи возникло «Шепотом говорили в станице, что Прокофьева жена ведьмачить» (с.2)
Этот конечный мягкий знак (в речи автора) показывает, что протограф создан человеком, привыкшим писать по дореволюционной орфографии, то есть с немыми ерами (в данном случае стоял «ъ»: «жена ведьмачитЪ»).
Установка на выпалывание твердых знаков (этих злостных сорняков проклятого прошлого на ниве колхозного сочинительства) подводит копииста. Вот реплика Аксиньи Григорию: – Как-то ни черт, нужен ты мне! (с. 15) Так и в издании. Поскольку четырьмя строками раньше Аксинья в сердцах назвала напугавшего ее Григория чертякой, переписчик и вложил ей в уста фразу, смысл которой при переводе на русский примерно таков: ты все же («как-то») не черт («ни черт»), а потому, мол, мне не нужен. (Надо понимать, что Аксинья, по мысли Шолохова, корчит из себя если не бесовку, то уж во всяком случае ведьму.)
Однако чудовищное с точки зрения и русского языка, и донского его диалекта «как-то ни черт» – очевидно, всего лишь испорченное: – Как же, на черта нужен ты мне!
Переписчик принял «же» за графически сходное прописное «то», а первое незамкнутое «а» («на черта») за «и», и второе «а» за тот самый зловредный «ъ», на охоту за которым он потратил львиную долю своего интеллекта.
С. 22: «Аксинья… пробует просунут (!) свою руку в мокрый его рукав.» (По изданию: «Аксинья пробует просунуть свою руку в рукав его рубахи».) Это «просунут» – также не описка, а следствие борьбы с конечными ерами ни на жизнь, а на смерть.
С. 10: «…и пахнет возле НЕЯ пряННо и сладко черной малиной…». (В издании нет. Но на с. 12 рукописи «на нее».); С. 16. «губы у НЕЯ» (школьными чернилами исправлено на «у нее»); С. 25: «…но не было у НЕЯ к нему чувства». Эти церковнославянизмы – также примета письма человека XIX столетия.
При этом: «сажал ее» (речь автора; с. 2); «глаже ее» (в речи Мавры; с. 2); «лучше ее сничтожить» (речь казака; с. 3); «Тяни ее суку на баз!» (речь казаков; с. 3); «протащил ее через сени» (речь автора; с. 3); «глядел на нее» (с. 12); «глядели на нее» (с. 26);
Выводы:
1. Подтверждаются сделанный уже по первой странице рукописи вывод о том, что перед нами не черновик, но имитирующая перечерненый беловик копия. Об этом помимо следов борьбы переписчика с дореволюционной еровой орфографией свидетельствует обнаружение в тексте шолоховской рукописи «Тихого Дона» двух написаний с ятями.
2. Подтверждается и вывод, согласно которому рукопись принадлежит малограмотному переписчику: на первой странице было «с скотиньего» (вместо «со…»); «точённая галька» (причастие в значении прилагательного «точёная», меж тем предшествующее «крашеная» скопировано правильно); «легший»; «адичало» (исправлено чернилами на «одичало»); «в след» (вслед); «каменых» (каменных); «кованными» (коваными сапогами). Теперь к этому довились еще многие подобные примеры.
3. Очевидно, что при переписывании принадлежащего другому автору черновика Шолохов попытался расшифровать и превратить черновик, местами многоуровневый, в гладкий и последовательный текст. Эта задача вряд ли была бы выполнима, если б оригинал не был уже перечерненым беловиком (с частичной разноуровневой правкой). Но именно в местах такой правки появлялись нелепости, свидетельствующие о поверхностном понимании писцом копируемого им текста. Ряд исправленных теми же орешковыми чернилами наиболее явных языковых нелепиц говорит о том, что у Шолохова был и свой (относительно грамотный) правщик, который похожими (за одним единственным исключением) чернилами исправлял орфографические ошибки (поверх «а», к примеру, писал «о»), убирал повторения написанных друг за другом одинаковых слов («приподнять» с. 7) и т. д.
(На материале первых тридцати страниц новообретенных «черновиков»)
Первоначально титульной страницей рукописи Шолохова была страница 13. Об этом говорит не только зачеркнутая единица в правом верхнем углу листа, но и многократно перечеркнутый синим и красным карандашами заголовок «Тихий Дон. Роман. Часть первая», а, кроме того, – две пометы слева на полях: «Вешенская. 6-го ноября 1926» (на уровне заголовка) и парой сантиметров ниже «8/XI». (Надо полагать, что двое суток ушло на обдумывание первой фразы.)
Третья строка первого абзаца начинается словом «сенцы» (сени). Буква «е» в этом слове напоминает зеркальное английское «R». Ниже строкой (и ровно под этим местом) в эпитете «мертвячим» вновь такая же графема. Перед нами не описка, а соединение палочного «i» и кириллического «е». Это, вне сомнения, «ять» (причем в южнорусской графике): поскольку в украинском ять дал «и», а в русском «е», диграф «iе» и оправдан, и удобен для южнорусского и украинского употребления (кстати, в древности ять и звучал на «ие»).
Итак, Шолохов выдал себя с головой уже в первом абзаце первой же страницы. Причем выдал дважды. Объяснить эту непростительную для мошенника такого класса небрежность можно только уверенностью плагиатора в том, что подлог сойдет ему с рук (то есть у него мандат на этот подлог).
Следы вытравленных ятей обнаруживаем и в ошибочных чтениях диалектизмов. Григорий говорит: – За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышнЫЕ, что в займище?.. (с. 28). В издании: – За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышнЕЕ, что в займище?.. (Шолохов спутал ять с «ы».)
Судя по написаниям типа «с скотиньего» (с 1); «с стоном» (с 6), «в впадинах» (с. 30) он писал уж никак не под диктовку. Но как можно, работая методом «слева направо» не заметить, что там, откуда ты передираешь, стоит не «с», а «со», не «в», а «во»?
Можно. Но только в одном случае: если списываешь с оригинала, в котором в конце заканчивающихся на согласную предлогов («под», «над», «к», «в», «с») по правилам дореволюционной орфографии стоял «Ъ». Помня, что при всех «мандатах» еров ему надо бояться пуще чумы, имитатор в двух случаях убрал «о» в конце предлогов «со» и один раз в предлоге «во». Так возникли непроизносимые написания, которых никогда бы не было, если б Шолохов делал свою работу со слуха (не важно, была бы это диктовка, или самостоятельное сочинительство).
Правильное написание мы, впрочем, тоже находим. Причем в особенно трудном для произношения без огласовки случаях: «сошла со стежки» (с. 17); «со службы» (с. 25).
А в одном случае писец принял «ъ» за «ь», и в авторской речи возникло «Шепотом говорили в станице, что Прокофьева жена ведьмачить» (с.2)
Этот конечный мягкий знак (в речи автора) показывает, что протограф создан человеком, привыкшим писать по дореволюционной орфографии, то есть с немыми ерами (в данном случае стоял «ъ»: «жена ведьмачитЪ»).
Установка на выпалывание твердых знаков (этих злостных сорняков проклятого прошлого на ниве колхозного сочинительства) подводит копииста. Вот реплика Аксиньи Григорию: – Как-то ни черт, нужен ты мне! (с. 15) Так и в издании. Поскольку четырьмя строками раньше Аксинья в сердцах назвала напугавшего ее Григория чертякой, переписчик и вложил ей в уста фразу, смысл которой при переводе на русский примерно таков: ты все же («как-то») не черт («ни черт»), а потому, мол, мне не нужен. (Надо понимать, что Аксинья, по мысли Шолохова, корчит из себя если не бесовку, то уж во всяком случае ведьму.)
Однако чудовищное с точки зрения и русского языка, и донского его диалекта «как-то ни черт» – очевидно, всего лишь испорченное: – Как же, на черта нужен ты мне!
Переписчик принял «же» за графически сходное прописное «то», а первое незамкнутое «а» («на черта») за «и», и второе «а» за тот самый зловредный «ъ», на охоту за которым он потратил львиную долю своего интеллекта.
С. 22: «Аксинья… пробует просунут (!) свою руку в мокрый его рукав.» (По изданию: «Аксинья пробует просунуть свою руку в рукав его рубахи».) Это «просунут» – также не описка, а следствие борьбы с конечными ерами ни на жизнь, а на смерть.
С. 10: «…и пахнет возле НЕЯ пряННо и сладко черной малиной…». (В издании нет. Но на с. 12 рукописи «на нее».); С. 16. «губы у НЕЯ» (школьными чернилами исправлено на «у нее»); С. 25: «…но не было у НЕЯ к нему чувства». Эти церковнославянизмы – также примета письма человека XIX столетия.
При этом: «сажал ее» (речь автора; с. 2); «глаже ее» (в речи Мавры; с. 2); «лучше ее сничтожить» (речь казака; с. 3); «Тяни ее суку на баз!» (речь казаков; с. 3); «протащил ее через сени» (речь автора; с. 3); «глядел на нее» (с. 12); «глядели на нее» (с. 26);
Выводы:
1. Подтверждаются сделанный уже по первой странице рукописи вывод о том, что перед нами не черновик, но имитирующая перечерненый беловик копия. Об этом помимо следов борьбы переписчика с дореволюционной еровой орфографией свидетельствует обнаружение в тексте шолоховской рукописи «Тихого Дона» двух написаний с ятями.
2. Подтверждается и вывод, согласно которому рукопись принадлежит малограмотному переписчику: на первой странице было «с скотиньего» (вместо «со…»); «точённая галька» (причастие в значении прилагательного «точёная», меж тем предшествующее «крашеная» скопировано правильно); «легший»; «адичало» (исправлено чернилами на «одичало»); «в след» (вслед); «каменых» (каменных); «кованными» (коваными сапогами). Теперь к этому довились еще многие подобные примеры.
3. Очевидно, что при переписывании принадлежащего другому автору черновика Шолохов попытался расшифровать и превратить черновик, местами многоуровневый, в гладкий и последовательный текст. Эта задача вряд ли была бы выполнима, если б оригинал не был уже перечерненым беловиком (с частичной разноуровневой правкой). Но именно в местах такой правки появлялись нелепости, свидетельствующие о поверхностном понимании писцом копируемого им текста. Ряд исправленных теми же орешковыми чернилами наиболее явных языковых нелепиц говорит о том, что у Шолохова был и свой (относительно грамотный) правщик, который похожими (за одним единственным исключением) чернилами исправлял орфографические ошибки (поверх «а», к примеру, писал «о»), убирал повторения написанных друг за другом одинаковых слов («приподнять» с. 7) и т. д.
-
Юлли - Афродита Эвплоя
- Сообщения: 4154
- Зарегистрирован: 21 май 2004, 11:38
- Откуда: Санкт-Петербург
Фрерин » 29 июн 2007, 12:29
Да... но вообщето каждый человек имеет право на орфографическую ашипку.
Ворда тогда с встроенной проверкой орфографии небыло....
Ворда тогда с встроенной проверкой орфографии небыло....
История стала легендой...Легенда превратилась в миф...А потом уже и анекдотов всяких насочиняли...
- Фрерин
- Логограф
- Сообщения: 125
- Зарегистрирован: 29 мар 2007, 21:42
- Откуда: планета Земля, россия, 21 век
thor » 29 июн 2007, 12:36
Интересно, покопался в своих архивах и с ужасом обнаружил, что для целого ряда своих публикаций у меня не сохранилось черновиков - грешен есть, места для хранения лишней бумаги не было, вот я их и ликвидировал, отправил в Валгаллу. Ужоснах, теперь всякий сможет доказать, что я мародер, и что эту работу не я написал. А что там говорит про последние - черновиков вообще не держу, сразу набираю в компе, по ходу дела правлю и промежуточных версий не оставляю. Вот прикол-то будет для будущих филологов и поле для резвилок!
Кстати о стиле. Посмотрел специально рад интереса на свои последние курсовые работы начала 90-х гг. и на свою кандидатскую, а потом на то, над чем сейчас работаю - это ж небо и земля! Какие там служебные слова и обороты - "здесь все по другому". Тоже плагиат и мародерство сплошное получается!
P.S. Помнится мне, после работы в архиве с документами XVI - XVII вв. полгода боролся с желанием вставить в текст нечто такое заковыристое из лексикона писцов того времени.
Кстати о стиле. Посмотрел специально рад интереса на свои последние курсовые работы начала 90-х гг. и на свою кандидатскую, а потом на то, над чем сейчас работаю - это ж небо и земля! Какие там служебные слова и обороты - "здесь все по другому". Тоже плагиат и мародерство сплошное получается!
P.S. Помнится мне, после работы в архиве с документами XVI - XVII вв. полгода боролся с желанием вставить в текст нечто такое заковыристое из лексикона писцов того времени.
cogito, ergo sum
-
thor - Модератор форума
- Сообщения: 7725
- Зарегистрирован: 18 апр 2006, 11:14
- Откуда: Белгород
Юлли » 29 июн 2007, 12:43
thor писал(а):P.S. Помнится мне, после работы в архиве с документами XVI - XVII вв. полгода боролся с желанием вставить в текст нечто такое заковыристое из лексикона писцов того времени.
.. а письма-то ваши.. прям как из 17 века пишуть..
.. интересно, как Янин дневник вел или письма писал? после берестяных-то грамот..
-
Юлли - Афродита Эвплоя
- Сообщения: 4154
- Зарегистрирован: 21 май 2004, 11:38
- Откуда: Санкт-Петербург
Юлли » 29 июн 2007, 13:02
thor писал(а):Видать, так до конца и не поборол....
А насчет Янина не знаю, я его черновиков не видел (а, может, их тоже в природе не существует
)...
.. тоже на бересте царапал?..
-
Юлли - Афродита Эвплоя
- Сообщения: 4154
- Зарегистрирован: 21 май 2004, 11:38
- Откуда: Санкт-Петербург
thor » 29 июн 2007, 13:31
А кто ж его знает, может, и на бересте... Они, гении, все немного не от мира сего... Это мы, недостойные, многогрешные, худые, убогие, окаянные, вредоумные, суеумные, тленные, грамоте неученые, некнижны и простореки, в худобстве своем нищие есмы словом и мутни умом, безгласием связаны и неразумием пленены, по своему злобесному собатцкому хотению и умышлению, и иступив ума, неистовяся бесному подобию, колебляся, cицевыми скудоумными глаголы нелепая глаголеша, а они вещают Истину... Увы мне грешному! 
Горе мне окаянному! Ох мне, скверному! Кто есмь аз на таковую высоту дерзати? И вы, Бога ради, господине мои и отцы, простите мене грешнаго за дерзость доселе моего к вам суесловия! Не корысти ради сице дерзнух глаголать, а токмо желанием обдержим и любовию подвизаем! Како ли не объестися, исто поставять кисель с молоком!
Они, гении, все немного не от мира сего... Это мы, недостойные, многогрешные, худые, убогие, окаянные, вредоумные, суеумные, тленные, грамоте неученые, некнижны и простореки, в худобстве своем нищие есмы словом и мутни умом, безгласием связаны и неразумием пленены, по своему злобесному собатцкому хотению и умышлению, и иступив ума, неистовяся бесному подобию, колебляся, cицевыми скудоумными глаголы нелепая глаголеша, а они вещают Истину... Увы мне грешному! Горе мне окаянному! Ох мне, скверному! Кто есмь аз на таковую высоту дерзати? И вы, Бога ради, господине мои и отцы, простите мене грешнаго за дерзость доселе моего к вам суесловия! Не корысти ради сице дерзнух глаголать, а токмо желанием обдержим и любовию подвизаем! Како ли не объестися, исто поставять кисель с молоком! cogito, ergo sum
-
thor - Модератор форума
- Сообщения: 7725
- Зарегистрирован: 18 апр 2006, 11:14
- Откуда: Белгород
Когда? И вечный бой, покой нам только снится! Андрей Чернов » 28 июл 2007, 15:19
Привет из Старой Ладоги, где в этом сезоне на Земляном городище нашли свинцовые печати Владимира Мономаха и Александра Невского. (Обнаружен ладожский архив XII-XIV веков, то есть то, что от него осталось -- подвесные печати).
А у вас тут тишина да гладь. Не пойму чего-то: мои оппоненты в отпусках, или таки-бежали с поля нашей славной брани?
В Ладоге заскучал по Саше А.
Напомню:
"Лошади поворачивались к ветру спиной, искали укрытия возле редких разбросанных на опушке леса кустов боярышника. От колючей песчаной пыли слезились глаза, и было трудно что-либо рассмотреть даже на недалеком расстоянии…» (Кн.4, часть.
Вот по поводу так полюбившихся Саше А. антропоморфных шолоховских лошадей. Два примера на ту же тему, которые приводит Бар-Селла (Зеев Бар-Селла. Литературный котлован. Проект "Тихий Дон" М., 2005):
«Человек десять конных молча, в беспорядке ехали по дороге. На площади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура».
Площадь на дороге? Именно так в издании 1930 г. Но что значит площадь на дороге? Через два года редакторы поправили: «На пол-лошади (т.е. полкорпуса лошади) впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура». Очевидно, что у Крюкова, как заметил Бар-Селла, было написано сокращенно: «п.лошади» или «п/лошади». (Но это значит, что в начале 1930-х кто-то из правщиков еще держал в руках крюковскую рукопись!)
Второй пример:
«Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пояса».
Ошибка была исправлена в 1945 году: «...доходил он лошадям до пуза». (Конечно, надо бы "до брюха".)
Неразличение пространственных координат -- классика любой графоманской фабрики. Такая же, как хрестоматийное (никто уже не помнит, из кого) "Свинья закричала нечеловеческим голосом".
Только это, господа и товарищи шолоховеры, еще цветочки...
А у вас тут тишина да гладь. Не пойму чего-то: мои оппоненты в отпусках, или таки-бежали с поля нашей славной брани?
В Ладоге заскучал по Саше А.
Напомню:
"Лошади поворачивались к ветру спиной, искали укрытия возле редких разбросанных на опушке леса кустов боярышника. От колючей песчаной пыли слезились глаза, и было трудно что-либо рассмотреть даже на недалеком расстоянии…» (Кн.4, часть
.
Вот по поводу так полюбившихся Саше А. антропоморфных шолоховских лошадей. Два примера на ту же тему, которые приводит Бар-Селла (Зеев Бар-Селла. Литературный котлован. Проект "Тихий Дон" М., 2005):
«Человек десять конных молча, в беспорядке ехали по дороге. На площади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура».
Площадь на дороге? Именно так в издании 1930 г. Но что значит площадь на дороге? Через два года редакторы поправили: «На пол-лошади (т.е. полкорпуса лошади) впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура». Очевидно, что у Крюкова, как заметил Бар-Селла, было написано сокращенно: «п.лошади» или «п/лошади». (Но это значит, что в начале 1930-х кто-то из правщиков еще держал в руках крюковскую рукопись!)
Второй пример:
«Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пояса».
Ошибка была исправлена в 1945 году: «...доходил он лошадям до пуза». (Конечно, надо бы "до брюха".)
Неразличение пространственных координат -- классика любой графоманской фабрики. Такая же, как хрестоматийное (никто уже не помнит, из кого) "Свинья закричала нечеловеческим голосом".
Только это, господа и товарищи шолоховеры, еще цветочки...
- Андрей Чернов
- Логограф
- Сообщения: 245
- Зарегистрирован: 14 мар 2007, 20:16
- Откуда: Петербург
Андрей Чернов » 28 июл 2007, 19:17
Пардон, уточняю: не свинья, а коза. А автор перла -- Всеволод Кочетов, писатель-сталинист, главный редактор "Октября", доносчик, гонитель Твардовского.
Впрочем, дело даже не в нравственных качествах. Валентин Пикуль подонком не был, но с Кочетовым и Шолоховым его роднит дремучее, классово-графоманское отношение к русскому слову (пример: "На льду лежали трупы и масса всяких графов").
Графоман просто не может сосредоточиться на слове как таковом.
Он не слышит второго смысла (слышит только тот, что сам вкладывает). Переделав хутор Татарниковский (по имени колючего несгибаемого цветка-татарника, воспетого Крюковым в качестве символа донского казачества) в хутор Татарский, Шолохов получил выражения "татарские казаки", "татарская сотня", "татарские пластуны", "татарская пехота" (спасибо, что не конница).
Однако Графоман -- существо творческое. Ему лень честно переписать фразу "Ну, долгие проводы -- лишние слезы". Он, конечно, смастерит что-нибудь свое, путь и комическо-бессмысленное: "Ну, дальние проводы -- лишние слезы" (кн. 4). (Как-будто кто-то из домашних собирается провожать оконенного казака прямо до линии фронта.)
Графоман во фразу "Бой только начинался" добавит "что" после "только", но, конечно, не поправит "начинался" на "начался".
Потому что он хотя и сам по себе творец, но существует вне языкового поля (кн. 4).
Он будет бороться со старой орфографией протографа и, имитируя казачий диалект (которого он не знает также, как не знает литературного русского), позволит себе такое:
"– Не пужай! Аж возле пупка заноило от дурацкого разговору, – отмахнулся Прохор Зыков. А Григорий, сворачивая курить, с тихим злорадством решил про себя: "Верно!"" (Кн. 3).
Это не опечатка. Это "возле пупка заныло". Просто "ы" в протографе было написано так, что над петелькой получился слишком маленький хвостик, и первая половина "ы" превратилась в "о", а вторая в "i". Вот и вышло "заноило".
Еще: "Конь под ним, как илев" (Кн. 3).
Разумеется, было: "Конь подъ нимъ, аки левъ" (Кн. 3), но вновь проклятый ер (ъ) попутал. Малограмотный писец принял его ("нимЪ аки") за "к", и лев превратился в неведомого Библии (да и науке) "ильвА".
С животным миром у Шолохова какие-то свои, особые отношения:
Вот во второй книге "по мерзлым слиткам скотиньего навоза навоза топчется"... кто?.. "пушистый козел".
Представили?
Пушистый... В непогоду... ("Пасмурными теплыми днями", когда "лужинами и проталинами цветет оттепель".) По навозу...
(Вариант "пушистого кота" не рассматриваем, поскольку коты, как известно, не любители навозных прогулок.)
По "Грамматическому словарю" А. А. Зализняка (обратному словарю русского языка, в котором слова расставлены по алфавиту строго в обратном порядке их чтения, так что "пушистый" надо искать на букву "й") тут могли быть следующие варианты: "губастый", "чубастый", рогастый", "пузастый", "кудластый", "ушастый", "рожистый" (в смысле мордастый). И еще "брудастый", но брудастыми бывают только собаки (доисторическая помесь гончих с овчарками), к тому же брудастый кобель явится в следующем же абзаце.
Еще о кобелях:
"Подтелков громко, безобразно ругается и вдруг спрашивает, поймав сбоку взгляд Лагутина:
– Ты что?
– Поседел ты за эти деньки... Ишь песик-то тебе как покропило...
– Небось поседеешь, – трудно вздыхает Подтелков..." (Кн. 2)
Какой песик? И чем его покропило, или он сам покропил?
Да не песик... Это при нечетком написании первой палочки у "п" практически неотличимое на письме: "висок окропило" (см. в начале 7 части "с... сединой на висках"). Потому-то Подтелков и ловит взгляд Лагутина боковым зрением.
И такого -- вагон с той самой тележкой.
Но вот на закуску, а, точней, на запивку:
Из IV главы пятой части (второй том), сразу под тремя звездочками:
"Народу на вокзале в Ростове – рог с рогом..."
То есть тесно, а собрались исключительно грузины, с полными рогами хванчкары?.. Или это вовсе не грузины, а всероссийский съезд бодающихся мужей-рогоносцев?..
Продолжим чтение, ведь в нем подсказка: "Пол по щиколотки засыпан окурками, подсолнечной лузгой. На вокзальной площади солдаты гарнизона торгуют казенным обмундированием, табаком, крадеными вещами. Разноплеменная толпа, обычная для большинства южных приморских городов, медленно движется, гудит."
(Виртуальный приз тому, кто первым предложит правильное чтение -- нескромно пришлю в PDF свой двухтомник "Слова о полку" с комментариями и выполненной А. В. Дыбо реконструкцией древнерусского текста.)
Эти, и еще десятки подобных примеров являются текстологическим доказательством того, что Михаил Александрович Шолохов "Тихого Дона" не писал. Он, как умел, наспех переписал чужой текст с чужой рукописи, выполненной по нормам дореволюционной орфографии.
Кстати, всем интересующимся: есть такая великая книга: Лихачев Д. С. "Текстология". В ней, правда, страниц 700.
Впрочем, дело даже не в нравственных качествах. Валентин Пикуль подонком не был, но с Кочетовым и Шолоховым его роднит дремучее, классово-графоманское отношение к русскому слову (пример: "На льду лежали трупы и масса всяких графов").
Графоман просто не может сосредоточиться на слове как таковом.
Он не слышит второго смысла (слышит только тот, что сам вкладывает). Переделав хутор Татарниковский (по имени колючего несгибаемого цветка-татарника, воспетого Крюковым в качестве символа донского казачества) в хутор Татарский, Шолохов получил выражения "татарские казаки", "татарская сотня", "татарские пластуны", "татарская пехота" (спасибо, что не конница).
Однако Графоман -- существо творческое. Ему лень честно переписать фразу "Ну, долгие проводы -- лишние слезы". Он, конечно, смастерит что-нибудь свое, путь и комическо-бессмысленное: "Ну, дальние проводы -- лишние слезы" (кн. 4). (Как-будто кто-то из домашних собирается провожать оконенного казака прямо до линии фронта.)
Графоман во фразу "Бой только начинался" добавит "что" после "только", но, конечно, не поправит "начинался" на "начался".
Потому что он хотя и сам по себе творец, но существует вне языкового поля (кн. 4).
Он будет бороться со старой орфографией протографа и, имитируя казачий диалект (которого он не знает также, как не знает литературного русского), позволит себе такое:
"– Не пужай! Аж возле пупка заноило от дурацкого разговору, – отмахнулся Прохор Зыков. А Григорий, сворачивая курить, с тихим злорадством решил про себя: "Верно!"" (Кн. 3).
Это не опечатка. Это "возле пупка заныло". Просто "ы" в протографе было написано так, что над петелькой получился слишком маленький хвостик, и первая половина "ы" превратилась в "о", а вторая в "i". Вот и вышло "заноило".
Еще: "Конь под ним, как илев" (Кн. 3).
Разумеется, было: "Конь подъ нимъ, аки левъ" (Кн. 3), но вновь проклятый ер (ъ) попутал. Малограмотный писец принял его ("нимЪ аки") за "к", и лев превратился в неведомого Библии (да и науке) "ильвА".
С животным миром у Шолохова какие-то свои, особые отношения:
Вот во второй книге "по мерзлым слиткам скотиньего навоза навоза топчется"... кто?.. "пушистый козел".
Представили?
Пушистый... В непогоду... ("Пасмурными теплыми днями", когда "лужинами и проталинами цветет оттепель".) По навозу...
(Вариант "пушистого кота" не рассматриваем, поскольку коты, как известно, не любители навозных прогулок.)
По "Грамматическому словарю" А. А. Зализняка (обратному словарю русского языка, в котором слова расставлены по алфавиту строго в обратном порядке их чтения, так что "пушистый" надо искать на букву "й") тут могли быть следующие варианты: "губастый", "чубастый", рогастый", "пузастый", "кудластый", "ушастый", "рожистый" (в смысле мордастый). И еще "брудастый", но брудастыми бывают только собаки (доисторическая помесь гончих с овчарками), к тому же брудастый кобель явится в следующем же абзаце.
Еще о кобелях:
"Подтелков громко, безобразно ругается и вдруг спрашивает, поймав сбоку взгляд Лагутина:
– Ты что?
– Поседел ты за эти деньки... Ишь песик-то тебе как покропило...
– Небось поседеешь, – трудно вздыхает Подтелков..." (Кн. 2)
Какой песик? И чем его покропило, или он сам покропил?
Да не песик... Это при нечетком написании первой палочки у "п" практически неотличимое на письме: "висок окропило" (см. в начале 7 части "с... сединой на висках"). Потому-то Подтелков и ловит взгляд Лагутина боковым зрением.
И такого -- вагон с той самой тележкой.
Но вот на закуску, а, точней, на запивку:
Из IV главы пятой части (второй том), сразу под тремя звездочками:
"Народу на вокзале в Ростове – рог с рогом..."
То есть тесно, а собрались исключительно грузины, с полными рогами хванчкары?.. Или это вовсе не грузины, а всероссийский съезд бодающихся мужей-рогоносцев?..
Продолжим чтение, ведь в нем подсказка: "Пол по щиколотки засыпан окурками, подсолнечной лузгой. На вокзальной площади солдаты гарнизона торгуют казенным обмундированием, табаком, крадеными вещами. Разноплеменная толпа, обычная для большинства южных приморских городов, медленно движется, гудит."
(Виртуальный приз тому, кто первым предложит правильное чтение -- нескромно пришлю в PDF свой двухтомник "Слова о полку" с комментариями и выполненной А. В. Дыбо реконструкцией древнерусского текста.)
Эти, и еще десятки подобных примеров являются текстологическим доказательством того, что Михаил Александрович Шолохов "Тихого Дона" не писал. Он, как умел, наспех переписал чужой текст с чужой рукописи, выполненной по нормам дореволюционной орфографии.
Кстати, всем интересующимся: есть такая великая книга: Лихачев Д. С. "Текстология". В ней, правда, страниц 700.
Последний раз редактировалось Андрей Чернов 28 июл 2007, 22:29, всего редактировалось 2 раз(а).
- Андрей Чернов
- Логограф
- Сообщения: 245
- Зарегистрирован: 14 мар 2007, 20:16
- Откуда: Петербург
sasha a » 28 июл 2007, 19:27
Андрей Чернов писал(а):В Ладоге заскучал по Саше А.
...
Андрей, мне, конечно, лестно, что в полевых условиях Ладоги Вы скучали не по жене, а по Саше А...
Лестно, но не до такой степени, чтобы подхватить платок и ринуться в боевой гапак вокруг лошадиных крупов.
ПризнАюсь, мне все равно, кто написал Гамлета - Шекспир или Шакспер, то же самое - с Тихим Доном. От того, какие буковки будут стоять на титульном листе, сущность произведения не изменится.
Великодушно оставляю танцплощадку за Вами: отстаивать свою точку зрения - Ваше святое право. Но я бы с бОльшим удовольствием почитала Ваши собственные сочинения: у Вас замечательный слог и, главное, Вы знаете КАК надо писать гениальные вещи.
Успехов.
- sasha a
- Полибий
- Сообщения: 3298
- Зарегистрирован: 10 сен 2004, 23:28
- Откуда: MD
Андрей Чернов » 28 июл 2007, 22:21
Саше А.
Вы ошибаетесь. Суть написанного очень даже меняется в зависимости от того, кто именно написал. В 50-х (или начале 60-х) годов прошлого века Ираклий Андроников объявил в "Литгазете" об открытии им нового стихотворения Лермонтова. И все ахнули: шедевр! И оно казалось шедевром до тех пор, пока не выяснилось, что это всего лишь Деларю. В тот же миг, как рассказывал мне В. Б., стихи померкли и скукожились. Потому что они ошибкой были введены в чуждый им контекст.
Поэтому: вы уверены, что ваша позиция по поводу авторства -- позиция просвещенного либерала, а не равнодушного скупщика краденого?
Конечно, если поудобней встать в постмодернистскую позу, заткнуть глаза и уши, стереть память и отключить сердце, -- тогда "все равно, кто".
Вам так не кажется?
Вы ошибаетесь. Суть написанного очень даже меняется в зависимости от того, кто именно написал. В 50-х (или начале 60-х) годов прошлого века Ираклий Андроников объявил в "Литгазете" об открытии им нового стихотворения Лермонтова. И все ахнули: шедевр! И оно казалось шедевром до тех пор, пока не выяснилось, что это всего лишь Деларю. В тот же миг, как рассказывал мне В. Б., стихи померкли и скукожились. Потому что они ошибкой были введены в чуждый им контекст.
Поэтому: вы уверены, что ваша позиция по поводу авторства -- позиция просвещенного либерала, а не равнодушного скупщика краденого?
Конечно, если поудобней встать в постмодернистскую позу, заткнуть глаза и уши, стереть память и отключить сердце, -- тогда "все равно, кто".
Вам так не кажется?
- Андрей Чернов
- Логограф
- Сообщения: 245
- Зарегистрирован: 14 мар 2007, 20:16
- Откуда: Петербург
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 26